Стихийное бедствие - Валентина Мельникова

Но происходившие на территории турбазы события отвлекли ее от воспоминаний и тем самым избавили от неприятных ощущений.

Галина Ивановна все-таки сползла с крыльца и теперь шла к озеру, едва передвигая ноги и покачиваясь из стороны в сторону. Она где-то потеряла свою сумочку, но, видимо, состояние ее было таково, что даже эта значительная для нее потеря уже не волновала женщину. И двигалась она почти бессознательно, подчиняясь рефлексам, которые выдавал ее уставший, помутившийся мозг.

Джузеппе обогнул по дуге домик сторожа и вышел навстречу Галине Ивановне. И проделал это настолько быстро, что Анюта удивилась его резвости.

Ведь совсем еще недавно он казался ей почти стариком. Но опасность заставила итальянца забыть о болячках. Не зря говорят, что резкий прилив адреналина в кровь способен вылечить даже рак, правда в начальной его стадии. Джузеппе он вылечил от слабости.

Галина Ивановна словно споткнулась и вытянула руки в сторону Джузеппе. Итальянец успел подхватить ее, иначе бы хохлушка снова упала. Но он с трудом удерживал ее, и Анюта бросилась на помощь.

Вдвоем они подвели Галину Ивановну к беседке, увитой диким хмелем и конским каштаном. Женщина села на лавочку. Взгляд ее был бессмыслен. Она прижимала руки к груди, что-то бормотала и испуганно озиралась по сторонам. Анюта погладила ее по голове, затем взяла ее руку в свою и слегка потрясла.

— Галина Ивановна! Очнитесь! — произнесла она требовательно. — Это я, Анюта! И Джузеппе! — кивнула она на итальянца, занявшего пост у входа в беседку. — Мы с вами! Ничего не бойтесь!

Хохлушка остановила на ней мутный взор, ее лицо на мгновение исказилось ненавистью, но тут же глаза приняли более осмысленное выражение, и она вдруг вскочила на ноги. Анюте показалось, что Галина Ивановна хочет ударить ее, и отшатнулась.

Но женщина бросилась ей на шею и запричитала, обливая ее плечо слезами:

— Анюта! Анюточка! Вы здесь! Слава богу!

Глава 28

— Что случилось? Чего вы испугались? — Анюта подвела всхлипывающую женщину к лавочке. — Успокойтесь и расскажите, что вы увидели в домике.

Вместо ответа, Галина Ивановна вновь зашлась в плаче. Потребовались объединенные усилия Джузеппе и Анюты, чтобы рыдания перешли в бессвязное бормотание, сквозь которое они разобрали несколько фраз:

— Там человек… Лужа крови… Пальцы отрезаны… — Нервные спазмы вновь стянули горло, и Галина Ивановна закашлялась.

Джузеппе и Анюта переглянулись. Итальянец передернул затвор автомата и выглянул из беседки.

— Идите к берегу и укройтесь там между камней, — приказал он Анюте. — Я добегу до домика.

Надо выяснить, что там произошло. После мы с вами сходим кое-куда… — Он махнул женщинам рукой и выбежал из беседки.

Анюта видела, как он подбежал к домику сторожа со стороны фасада, огляделся по сторонам, затем подтянулся и нырнул в открытое окно. Тотчас вы глянул наружу и замахал рукой в сторону берега:

— Уходите, уходите сейчас же!

Анюта все-таки успела удивиться, почему он настоятельно требует, чтобы они уходили к берегу. В беседке их тоже было незаметно. Но с недавних пор она верила Джузеппе безоговорочно, потому что во всех его поступках был резон, а его решительные действия уже не раз спасали им жизнь. Она подхватила Галину Ивановну под руку и твердо произнесла:

— Нам надо идти! Здесь опасно оставаться!

— Да, да, — затрясла та головой, затем покорно поднялась с лавочки и жалобно простонала:

— Мои ноги… Я совсем не могу идти…

— Потерпите немного, — сказала Анюта как можно участливее, — здесь недалеко. Спустимся к берегу, умоемся, помоем ноги, и вам станет легче.

Она с сомнением посмотрела на, то, что совсем недавно было рукавом куртки Джузеппе. Жалкие лохмотья едва прикрывали голень хохлушки, наружу торчали разбитые в кровь пальцы. Тогда Анюта оторвала подол от своей рубахи и как могла забинтовала ее ногу.

— Спасибо, — сказала та тихо и пошевелила ступней. — Теперь я смогу идти. — Галина Ивановна сжала ладонь Анюты. — Простите, я была несправедлива к вам. Вы славная девушка! Вы… — Она опять всхлипнула.

И Анюта, стараясь предотвратить очередной поток рыданий, погладила ее по плечу и мягко сказала:

— Я тоже не ангел небесный! Но в отчаянии мы забываем, что другие люди тоже могут страдать. Нельзя копить обиды. Это к добру не приведет.

Она помогла Галине Ивановне выйти из беседки, и они направились к берегу. К причалу вела лестница из бетона с довольно пологими ступенями. Они благополучно ее миновали, затем переступили через низкое ограждение из кованой решетки и оказались в той части берега, что лежала в пределах турбазы, но была завалена огромными валунами и обломками скальных пород. Между ними валялись ржавые консервные банки, мятые пластиковые бутылки, клочки бумаги и осколки стекла. В двух или трех местах они заметили присыпанные песком старые костровища. Вероятно, эта часть берега была облюбована в свое время «дикарями», хотя Анюта не заметила среди камней ни одного места, пригодного для установки палаток.

Но здесь можно было найти укрытие от палящих лучей солнца. И они его в конце концов нашли: три валуна образовали что-то наподобие гнезда со свободным пространством посередине и узким входом, куда с трудом протиснулась Галина Ивановна. Она уселась прямо на песок в тени камней и устало закрыла глаза. Анюта хотела предложить ей пойти умыться, но посмотрела на ее похожую на сдувшийся воздушный шарик фигуру и не стала тревожить. Правда, отметила, что хохлушка прилично похудела, живот уже не слишком выпирает. И вполне возможно, вернувшись домой, она посчитает все пережитые лишения за благо, ведь нет большего счастья для женщины, чем избавиться от избыточного веса. К тому же трудности забываются гораздо быстрее, чем мгновения счастья, иначе человечество просто не выжило бы…

Размышляя о подобных превратностях людского восприятия, Анюта спустилась к воде, а затем, постоянно оглядываясь по сторонам, скинула одежду и зашла по колено в прохладную воду. Вода вблизи не казалась грязной, а была ласковой и нежной. Как ладошки у девочки, вспомнились вдруг ей слова офицера с военной базы, приятеля Юрия Ивановича. Фамилия у него смешная. Горбатов. Она непроизвольно всхлипнула, потому что вспомнила, как славно они с Костиным посидели в его компании.

Шутили, смеялись… Горбатов пытался ухаживать за ней, а Юрий Иванович говорил что-то о своих личных интересах в этих краях. И сердце ее учащенно билось, потому что Горбатов слишком многозначительно подмигнул ей и усмехнулся при этом.

Анюта вздохнула. Стоило воспоминаниям завладеть ею, как она тут же расслаблялась, принималась себя жалеть, и в конце концов ни к чему хорошему это не приводило.