История Индонезии Часть 1 - Геннадий Бандиленко

На севере Калимантана новым источником тревог для правительства НИ стало установление Британской компанией Северного Борнео контроля над Сабахом в начале 80-х гг. XIX в. Ни энергичные протесты голландцев и испанцев, ни лихорадочные попытки американцев опередить англичан не увенчались успехом, и вся северо-восточная и северная часть острова (Саравак, Бруней и Сабах) осталась зоной британского владычества. Напуганные происшедшим голландцы развернули с запада, юга и востока рейды в центр Калимантана. В 1902—1909 гг. они принесли успех. Восстание в княжестве Банджармасин было сурово подавлено. Примерно в то же время была подчинена центральная часть о-ва Сулавеси.

В 1879 г. впервые был назначен голландский резидент на западную часть Нуса Тенггары, где, в частности, началась разработка золотых месторождений (о. Флорес). Но острова в основном были покорены в 1906—1908 гг.

К концу XIX в. колонизаторы высадились на острове Биак у северного побережья Ириана и в западных районах самого побережья. Бурная экспансия Германии и захват ею в 1864—1885 гг. восточной и северной части Восточного Ириана (за чем последовала поспешная английская аннексия южной ее части) внушали Батавии большую тревогу за Западный Ириан, который она считала своим. Поэтому голландцы приветствовали англо-германский колониальный раздел Ириана на востоке[116] и к началу XX в. построили первый голландский форт на западе острова. Горький опыт войны в Аче в дальнейшем пригодился голландцам. В районах затяжного сопротивления они широко применяли блокгаузы, мобильные колонны, а также привлечение на свою сторону феодальной (или родоплеменной) знати, традиционалистов, противопоставление ее новой мусульманской элите.

В начале XX в. под властью Нидерландов, малого государства Европы (30 тыс. км2 с населением около 6 млн человек), оказалась практически вся территория современной Индонезии, гигантский архипелаг площадью около 1,9 млн км2, где проживало почти 38 млн человек (1905).

Аче послужило голландцам моделью и для разработки международно-правовой фиксации отношений с подчинившимися княжествами. Еще в 1898 г. С. Хюргронье и Хёюц предложили правительству для заключения с Аче крайне лапидарную формулу так называемого Короткого заявления (Корте Феркларинг) из трех пунктов вместо пространных договоров, обычно подписывавшихся с местными правителями. Батавия утвердила проект с небольшими изменениями. Согласно ему, султан Дауд в 1903 г. 1) признал территорию своего княжества частью Нидерландской Индии, а монарха Голландии своим сувереном; 2) он обязывался беспрекословно повиноваться генерал-губернатору; 3) обещал не вступать в какие бы то ни было сношения с другими государствами.

В течение первых двух десятилетий XX в. под нажимом Батавии такие короткие заявления вынуждены были подписать и правители других княжеств Внешних островов — всего 267. Лишь с пятнадцатью из них были сохранены договоры старого типа.

Содержание Короткого заявления исчерпывающе отражало требования, предъявляемые голландцами некогда независимым правителям. Вместе с тем эти документы становились краеугольными камнями системы косвенного управления, практикуемой голландцами во Внешних владениях (кроме Сев. Молукк и Макасара) и в княжествах Явы[117]. «Ордонанс о самоуправлении» 1914 г. окончательно закрепил эту систему, оговорив возможность преобразования территорий косвенного управления в прямое. Как следует из сказанного, Нидерланды также участвовали в империалистическом разделе мира, сосредоточившись на покорении всей островной части Нусантары и отказавшись ради этой цели от других своих колоний (Малакки, Шри Ланки, Золотого Берега). При этом, соглашаясь на серьезные экономические уступки более мощным империалистическим хищникам в области экономики, своих политических целей Голландия добивалась с редкостной настойчивостью и упорством.

Возросшие, в частности в связи с голландской экспансией, жизненные тяготы населения вызвали в конце XIX — начале XX в. ряд крупных крестьянских движений. Восстание Теунгку Тапы развернулось в княжестве Иди (в составе Аче) еще в годы войны (1898). Проповедник ислама Тапа, хотя и прибегал к лозунгу джихада, все же явно предпочитал знамя домусульманского мессианизма. Он провозгласил себя мессией, героем ачехского эпоса Малем Дива, возродившимся, чтобы спасти страждущий народ. Он прибегал к колдовским и магическим обрядам, внушая своим последователям веру в свою и их неуязвимость от голландских пуль и штыков. Ему удалось поднять на восстание население нескольких вассальных Аче княжеств. Мобилизовав крупные силы, голландцы потопили восстание в крови.

К 1890 г. относится зарождение религиозно-мистического движения в одном из беднейших резидентств Явы — Рембанге. Крестьянин Самин выступил там с эгалитаристской «религией пророка Адама». Он проповедовал повсеместное возвращение к коммуналистской собственности, уравнительному распределению жизненных благ, призывал не* подчиняться носителям буржуазной собственности — голландцам. Скоро движение приобрело массовый характер. Хотя Самин призывал к ненасильственным методам сопротивления, колонизаторы были крайне встревожены отказом саминитов платить налоги, нести барщинную повинность, их «посягательством» на леса и пустоши, отобранные аграрными законами 70-х гг. Активизация движения в 1905—1907 гг. привела к аресту Самина (1907) и ссылке его вместе с ближайшими помощниками, а также к расправе с теми саминитами, кто стремился придать движению боевой, радикальный характер. Тем не менее в 1914—1920 гг. выступление саминитов возродилось. Во главе его встал крестьянин Пак Карсиах и ученик Самина — Самат. Первый вскоре был схвачен и сослан. Самат же, апеллируя к мессианистским иллюзиям крестьян, призывал их к насильственным методам борьбы и изгнанию голландцев. Окончательно подавить это движение удалось лишь в 1920 г.

Несмотря на свою стихийность, локальный характер, мессианские или уравнительные иллюзии, все эти движения свидетельствовали о пробуждении к антиимпериалистической борьбе массы индонезийского крестьянства.

«ЭТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА» ГОЛЛАНДСКИХ КОЛОНИЗАТОРОВ И ЕЕ ИТОГИ

Присущая эпохе свободной конкуренции политика либералов характеризовалась бурной, зачастую хищнической экспансией частного капитала в экономику НИ при минимальном регулирующем вмешательстве государства. На рубеже веков она изжила себя. Наметился переход к так называемому «этическому курсу» колониальной политики. Хотя провозвестником «этической политики» был парламентарий фан Дедем, потребовавший уже в 1891 г. повышения жизненного уровня «туземцев», децентрализации управления и обособления бюджета колонии, манифестом этого курса принято считать нашумевшую статью видного юриста и общественного деятеля К. Т. фан Девентера «Долг чести» (1899). Автор требовал вернуть колонии «беззаконно изъятые из ее казны» после 1867 г.[118] 187 млн гульденов и обратить их на повышение благосостояния «бедствующих туземцев». Девентер убедительно показал, что своекорыстное и почти бесконтрольное хозяйничанье частных монополий в колонии, которому попустительствуют либералы, чревато во взрывоопасной атмосфере колонии либо революцией, либо отпадением НИ и поглощением ее более сильной державой. Рекомендовалось усилить государственное вмешательство в экономические, социальные и культурные дела колонии, осуществить ее вестернизацию. В предлагавшемся курсе прослеживаются имманентные капитализму требования: модернизация Индонезии, то есть создание современных инфраструктуры, коммуникаций, образования (особенно профессионально-технического), здравоохранения, кредита, систем ирригации, а также децентрализация и дебюрократизация управления экономикой страны. Наряду с этим «этический курс» отражал острое беспокойство метрополии конкретной социально-политической ситуацией — пауперизацией низов, участившимися аграрными волнениями. Он ратовал за смягчение опасно возросшей социальной напряженности, приобщение «туземной элиты» к «западным», в первую очередь голландским, культурным ценностям и даже создание «нового (читай — буржуазного) среднего класса» индонезийцев с целью расширить социальную базу колониального режима[119].

Политика культурной вестернизации предусматривала реализацию предложенной Снуком Хюргронье идеи «ассоциации культур Запада (читай: Голландии) и Востока» в интересах создания некой «ОстИндской цивилизации», якобы способной синтезировать лучшие черты обеих культур. Таким образом, предполагалось сформировать слой «коричневых голландцев», опору патерналистски опекающего их «просвещенного голландского колониализма». С другой стороны, считали «этики», воспитание приверженности культурным ценностям Запада поможет вывести индонезийцев из-под распространяющегося влияния политизированного ислама, которого, памятуя уроки Яванской и Ачехской войн, голландцы очень опасались. Политика ассоциации, считают индонезийские историки, есть не что иное, как идеология, используемая для оправдания колониальных отношений между голландцами и коренными жителями, индонезийцами, и для закрепления такого статус-кво.