Ночная охота - Юрий Козлов

— Не спеши, дед… — одними губами прошептал Антон.

Взгляд его упал на столик. По левую руку от Слезы лежали извлеченные из карманов Антона и Фокея вещицы. Пистолеты Слеза, как истинный профессионал, разрядила. Обоймы сунула себе в карман, не оставила без внимания и пули в стволах. Не пистолеты, следовательно, не ножи — что ножи против думающего лазера? — привлекли внимание Антона, а давний подарок Елены — зажигалка с атавистическим лозунгом «Слава КПСС!», которая одновременно являлась часами, будильником, микрокомпьютером, фонариком, радиоприемником, могла, наверное, много чем еще являться, да только не было этому применения в свободном и демократическом, не склонном к излишествам рыночном мире. Помнится, Антон попробовал использовать ее как транзистор. Поймал лишь радио провинции «Низменность-VI, Pannonia». Передавали рекламную поэму о сухих галетах со странным названием «Диета Христа». Остальные диапазоны были пусты. Эфир напоминал кладбище. Антон хотел выключить, как вдруг поймал на длинных волнах короткий, едва слышный разговор. «Ты что, м…, ох…? — произнес один голос. — Нас засекут. Куда мы тогда с этими «КамАЗами»? — «Ни х… не засекут, — возразил другой, — тут на пятьсот кэмэ вокруг ни одного пеленга». И голоса ушли, растворились в черном ночном воздухе. Больше Антон, сколько ни старался, никаких голосов в эфире не слышал. Собственно, он и сейчас не рассчитывал завладеть зажигалкой на время, достаточное, чтобы выйти на частоту Конявичуса, проорать: «Спаси нас, Конь!»

Дело было в другом.

Когда-то он поставил будильник на восемь часов утра. С тех пор будильник весело пиликал каждое утро ровно в указанное время, хотя не было случая, чтобы он и впрямь разбудил Антона. Антону приходилось спать и просыпаться в любое время суток, но только почему-то не в восемь утра. В восемь утра он был фатально на ногах. Или уже встал. Или еще не лег. Ему хотелось переставить будильник на более подходящее — какое? — время, но он немедленно забывал про это, как только нажатием кнопки прекращал неуместное пиликанье. Антон посмотрел на часы: семь пятьдесят семь. Тут же отвел взгляд. Через три минуты в сухой библиотечной, насыщенной книжной пылью и компьютерным излучением тишине раздадутся сигналы. Слеза не сможет не посмотреть налево. Пистолет у нее в правой руке. Она, как говорят профессионалы, раскоординируется. Следовательно, у Антона секунда, от силы две.

Что он должен сделать за эти одну-две секунды?

За одну-две секунды он должен: развернуться, добежать до Слезы, выбить из ее руки думающий лазерный пистолет, ударить ее или повалить на пол. Это совершенно нереально. Она наверняка успеет выстрелить. Значит, ему придется проделать все перечисленное плюс уклониться от выстрела. Как уклониться от выстрела на столь ограниченной площади? Хорошо. Допустим, он точно рассчитает время, за секунду до сигнала крикнет: «Ложись!» Она не успеет выстрелить, тут заверещит будильник, она обернется, таким образом, он выигрывает секунду. У него три секунды. Три. Развернуться, добежать, выбить пистолет, уклониться от выстрела, ударить. Уклониться будет трудно, так как он будет бежать прямо на нее, то есть конусовидно перед ней увеличиваться, урезая пространство. Тут и слепой дебил не промахнется. Спасти его может только чудо. Или если она слишком уж растеряется, замешкается. Антон не видел Слезу в деле, но оснований полагать, что она растеряется, замешкается, не было.

Оглянувшись, Антон с улыбкой посмотрел на свою подчиненную. Влепленная в кожаный комбинезон, как в пластилин, Слеза стояла у них за спиной, расставив ноги, сжимая пистолет обеими руками. Даже если Антон полетит на нее, как ветер, ногой вперед, она вполне сумеет уклониться от удара, расстреляет его из мыслящего пистолета в упор. Волосы Слезы, прежде так трогательно и беззащитно рассыпанные по плечам, были собраны в тугой пучок на затылке. Глаза, еще недавно казавшиеся Антону грустными, всё понимающими и добрыми, смотрели холодно и жестоко. Они и сейчас все понимали, но то было понимание не жизни, а смерти. Слеза как будто была вморожена в антарктический айсберг. Лицо Слезы, обычно утомленное и скорбное, сейчас выглядело гладким, острым, как лезвие, почти юным. Работа со смертью молодила сотрудницу СБ. Увядающее тело, предназначенное, как недавно представлялось Антону, для изысканной, изощренной любви, запредельной неги, мягких покрывал, было напряжено, как сжатая пружина, состояло исключительно из тренированных мышц, гибких суставов и твердых костей. И вместе с тем Слеза была женственной, как только может быть женственной женщина, изготовившаяся убивать. «Она всегда прекрасна, — неуместно подумал Антон. — Она была прекрасна, когда печально ходила с сигаретой в зубах по редакции газеты «Демократия», роняя пепел. Прекрасна и сейчас, когда собирается разнести мне череп. Что с того, что она состарилась и ожесточилась? Это состарился и ожесточился наш мир. Принять смерть от женщины, олицетворяющей мир свободы, демократии и рыночной экономики, — счастье!» Особенную остроту происходящему сообщало обстоятельство, что Антон наверняка не знал, какое обличье Слезы истинное. До полной ясности оставалось две с половиной минуты.

Антон опять улыбнулся. Он безнадежно опоздал на экстренное заседание правительства. Странно, но он лишь сейчас об этом подумал. Хотя, когда неслись с Конявичусом в видавшей виды машине по утреннему городу, его мысли были заняты исключительно предстоящим заседанием. Крыша мироздания над Антоном сменилась в мгновение ока. Вероятно, и нынешняя, падающая на голову, крыша не являлась истинной и последней. Какая истинная и последняя крыша похоронит его под собой, знает один лишь Бог. Антон вдруг совершенно успокоился. Он был готов действовать. «В конце концов я министр культуры или не министр культуры?» — подумал он.

— Не искушай судьбу, — словно прочитала его мысли Слеза, — я не промахнусь.

— Можно повернуться? — спросил Антон. — В лицо стрелять веселее, чем в спину.

— Я не садистка, — ответила Слеза, — мне не обязательно видеть твое лицо, сынок.

«Вторая мама!»— усмехнулся про себя Антон.

— Повернись, — разрешила Слеза.

Антон подчеркнуто вяло повернулся, привалился спиной к пыльной стене. Оттолкнувшись от стены, он получит ускорение, достанет Слезу в два прыжка. Невероятно, но он приобрел еще секунду. Неужели Слеза так уверена в себе?

— Тебе идет этот костюм, — с удовольствием оглядел свою подчиненную Антон. — Жаль, что не видел тебя в нем раньше.

— А если бы увидел, тогда что?

— Тогда я бы назначил тебя редактором газеты «Демократия» вместо Луи.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулась Слеза, — но не думай, что это тебе поможет.

— Слышь, доченька, — между тем изготовился к работе на компьютере Фокей, — я сейчас тебе покажу, как это делается в принципе. Но главное-то все равно вот здесь! — гулко постучал себя пальцем по лбу, как по пустому ковшу. — Что потом-то? Тебе миллиард кара-рублей и отзыв в столицу с повышением по службе, а… нам? Не обманешь?

— Посмотрим, — сказала Слеза, — поторапливайся, дед! — Она еще крепче сжала в руках мыслящий пистолет, еще шире расставила ноги, еще сильнее выгнула спину. Антон получил возможность убедиться, что его подчиненная состоит не только из тренированных мышц, мускулов, гибких суставов и твердых костей. Есть еще немалых размеров грудь, теснящая кожаный комбинезон. «С кем она живет? — подумал Антон. — Неужели с этим подонком Луи?» В редакции они трудились в одной комнате. Антон частенько заставал их мило беседующими. «Почему бы и нет? Такая подлая сука способна на все!»

Осталась ровно одна минута. Антон начал отсчитывать секунды.

— Не зли меня, дед, — покачала головой Слеза.

Фокей со вздохом склонился над клавиатурой вспомогательного компьютера. Дискету на жидких кристаллах с программой переустройства Вселенной Слеза предусмотрительно извлекла из компьютера.

— Без дискеточки никак, — развел руками Фокей.

Слеза вытащила из кармана комбинезона чистую дискету-пробирку, на всякий случай быстро скопировала на нее программу.

— Значит, так, доченька, — вставил дискету в компьютер Фокей. — Допустим, ты хочешь, чтобы во всей компьютерной реальности время как бы остановилось, но не для всех, а только для тебя, чтобы ты, значит, смогла через любую защиту пройти куда угодно, как невидимка, сделать все, что ты хочешь — увести из банка миллиард, отдать приказ о ядерной бомбардировке Бостона, присвоить себе звание полковника, — а потом уйти, стерев за собой время, чтобы никто тебя не засек. Так?

«Идиот! — сжал кулаки Антон. — В таком темпе он уложится в двадцать секунд!» В идеале Фокей должен был только к исходу минуты только приступить к самому интересному. Внимание Слезы должно быть максимально отвлечено.