Сахарный павильон - Розалинда Лейкер

– Как вы, миссис Ренфрю? Я так разволновалась, увидев Софи, что даже забыла вас поприветствовать.

– Со мною все в порядке, – ответила Клара, разглядывая Генриетту с ехидным огоньком в глазах. – Похоже, в этом сезоне ты будешь первой красавицей Брайтона.

– Надеюсь… Мне бы хотелось, чтобы мужчины оглядывались на меня, когда я иду по улице. Ну что, считаете меня испорченной? – Генриетта хитро усмехнулась. – А прежде, когда я прогуливалась по Брайтону одетая как серая мышка, да еще в компании своих дяди и тети, или отсиживала эти ужасные часы за изготовлением соломенных шляпок! Нет, прежде я была счастлива лишь в этом ателье.

Она поспешила к Робину.

– Ты пришел на работу сюда как раз тогда, когда я уволилась. Ты доволен?

Парень покраснел.

– Да, мадам:

– А что ты сейчас делаешь? – спросила с явным интересом Генриетта.

– Это новая продукция, мадам. Вазы из твердого сахара на пьедесталах из папье-маше, с позолотой и серебром. Они предназначаются для богатых праздничных столов. По идее в них должны ставить цветы.

– Какие они миленькие. Я должна обязательно закупить несколько таких для своих вечеров.

– Мы делаем их совершенно разными, так что вы сможете подобрать себе формы по вкусу.

Но внимание этой женщины уже переключилось на второго молодого ученика, что заворачивал конфеты на другой стороне длинного стола. Подобная работа Генриетте была очень хорошо знакома.

– Как тебя зовут?

– Оливер, мадам.

– Вот как. Дай-ка мне посмотреть, как ты их заворачиваешь. Уж я то в этом деле толк знаю. – Схватив с игривым видом одну из бумажек, она пробежала по ней глазами, однако вслух того, что было на ней напечатано, так и не произнесла. Софи заметила, как изменилось лицо ее подруги, прежде чем она уронила бумажку, словно обжегшую ей пальцы.

– Ну как, хорошо у меня получается? – спросил Оливер.

Эта красавица, похоже, внесла приятную перемену в его монотонный труд.

Генриетта ответила ему почти машинально, по-матерински похлопав по плечу.

– Отлично: Я бы и сама лучше не сделала. – И вновь став сама собою, без умолку затараторила о своем. Подойдя к месту, где складывали коробки с конфетами, готовые к отправке, она заметила:

– Мне бы хотелось сделать заказ, чтобы некоторые сорта твоих конфет, Софи, регулярно поставлялись в нашу с сэром Роландом летнюю резиденцию.

Софи подошла к Генриетте.

– А каких тебе именно хотелось? Сейчас пойду принесу свою книгу заказов.

– Я пойду с тобой, – и взяв Софи под руку, Генриетта поспешила на улицу.

– Подожди! – спохватилась Софи. – Я ведь книгу эту в ателье оставила.

– Забудь об этом. Просто я хотела у тебя кое о чем спросить. Ты не читала последнего выпуска эмигрантской газеты с отчетом о политическом митинге, проведенном в Париже в поддержку Революционного правительства?

– Да, читала. И среди тех, кто на нем выступал, был Эмиль де Жюно. А это может значить лишь одно. Он вновь вернулся во Францию, слава Богу!

– Так что теперь тебе нечего бояться, Софи. Твой враг оставил свои напрасные поиски.

Софи призадумалась, прежде чем ответить.

– По крайне мере, на некоторое время.

– Да не будь ты такой пессимисткой, – попыталась успокоить ее Генриетта. – Негодяй не может тебя всю жизнь разыскивать, и, похоже, сейчас он увлечен борьбой за власть, начавшейся после того, как гильотинировали принца Орлеанского. Так что в ближайшее время он точно в Англию не вернется.

– Я собираюсь рассказать об этом Рори, когда он вернется из Лондона. Хотелось бы тебе верить, подруга, но все же чутье мне подсказывает, раньше или позже Эмиль де Жюно вернется. А пока я благодарна Господу за полученную передышку.

– Ну, теперь неси свою книгу заказов.

– Да я тебе и так конфет подарю.

– Ни в коем случае! Бизнес есть бизнес. Тем более мне будут необходимы регулярные поставки в течение всего лета. А зимой буду посылать за твоей продукцией слуг. – Генриетта удовлетворенно закатила глаза. – Все, довольно с меня визитов ко всем многочисленным родственникам моего мужа, что обитают близ Вестонбери. Зимой шотландские замки промерзают насквозь! Супруг обещал мне, что первую половину зимы мы проведем в Лондоне, а затем отбудем в его имение, где и будем до самой весны. Не может жить без этой своей охоты. Слушай, а ты не собираешься вновь устроиться белошвейкой в Морской Павильон?

– Отныне я буду там появляться крайне редко. Поскольку в этом году принц будет отдыхать в Брайтоне вместе с принцессой, на работу взяли двух постоянных белошвеек, а меня будут вызывать во дворец лишь для выполнения самой тонкой работы. Морской Павильон вновь наполовину в строительных лесах, и, боюсь, принцесса в нем надолго не задержится.

– А что же там теперь устраивают?

– Капитальный ремонт, а еще возводят отдельные покои для принцессы Уэльской. Они еще не скоро будут завершены.

– А принц вес еще проводит званые вечера, несмотря на весь этот ремонт? – разволновалась Генриетта. – Роланд надеялся, что как и в прошлом, мы будем приглашены.

– Не волнуйся, половина дворца все еще обжита. Ты, безусловно, ослепишь там всех своим новым нарядом.

К радости Генриетты, она не только вскоре получила приглашение Его Высочества, но и оказалась вместе со своим супругом в числе избранных городским церемониймейстером на все особо примечательные праздничные мероприятия, проводимые этим летом в Брайтоне по случаю бракосочетания наследника престола.

Когда Софи вновь стала ходить на работу в Морской Павильон, до нее дошли слухи, что не все ладно между принцем и принцессой Каролиной. Принца возмущали и ее чрезмерно громкий голос, и хриплый смех, и патологическая тяга к скабрезностям. Грация была ей чужда, и ходила она словно пахарь за сохой. К тому же принцесса была очень неопрятна и небрежна. Как Софи уже говорили прежде, эта немка боялась воды, словно кошка, и частенько слуги зажимали украдкой нос, когда она проходила мимо. Она каким-то образом умудрялась постоянно проливать вино и ронять куски пищи себе на платье, но, впрочем, это было неудивительно, так как лакей, прислуживающий ей за столом, отметил, что у этой дамы был совершенно зверский аппетит и полное отсутствие приличных манер.

У белошвеек появилась масса работы. Принцесса постоянно наступала каблуком на подол платья, рвала юбки или раздирала кружева на манжетах. К тому же у нее еще полностью отсутствовало чувство ориентации, и она частенько, заблудившись во дворце, оказывалась в тех местах, где еще трудились строители. Она постоянно жаловалась, что Морской Павильон не отремонтирован к ее приезду.

«От этого ужасающего грохота молотков и скрежета мастерков у меня раскалывается голова, а от висящей в воздухе пыли – нечем дышать». Очень часто Каролина громко и долго сморкалась. От одного этого принца передергивало.