Современный кенийский детектив - Хилари Нгвено

В библиотеке на полках выстроились роскошные фолианты, но я сильно сомневаюсь в том, чтобы хозяин дома или кто-либо из членов его семьи когда-нибудь раскрывал их. Книги служили лишь частью дорогой обстановки, создавая нужную атмосферу приватности. Кирату уселся за огромный письменный стол красного дерева и закурил сигарету с золотым обрезом марки "Бенсон энд Хеджез". Нам он не предложил ни сесть, ни закурить.

— Так зачем я вам понадобился? — спросил он сухо, когда мы расселись сами, не дожидаясь приглашения. Он смекнул, кто из нас главный, и не сводил с меня глаз.

— Мы из полиции. Я старший инспектор Кибвалеи, а это инспектор Эдвин и инспектор Мбуви.

— Вот как? — Он не то что не удивился, даже бровью не повел.

— Мы рассчитываем на вашу помощь в расследовании махинаций определенной группы… э… лиц.

— Каких именно лиц?

— Есть основания полагать, что в стране действует целый синдикат, занимающийся экспортом смолы каннабиса.

— А с чего вы взяли, что мне об этом известно? — В голосе его слышалось раздражение.

— По моим данным, вы знакомы по меньшей мере с одним из членов этой группы.

— С кем же?

— С Луиджи Каэтано! — Это был выстрел наобум, в потемках, но, не назови я имя, он бы сразу понял, что я блефую. Уж если ему платят за то, чтобы закрыть расследование, рассудил я, то он не может не знать того, кто в синдикате специализируется на "мокрых делах". Однако он и тут ничем себя не выдал, и на меня произвело впечатление его редкостное самообладание. Этот Кирату из тех, кому наверняка доставляет наслаждение сбивать зазевавшихся собак на шоссе.

— У вас есть доказательства того, что я знаком с этим… Луиджи… как там его?..

По ответу видно было, что он прекрасно знает, о ком речь, однако хочет выведать, какими сведениями мы располагаем.

— Есть, и достаточно веские, мистер Кирату.

— Вот как? — Он перевел взгляд на моих коллег. — Нельзя ли поподробнее?

— Всему свое время!

— А документы у вас хоть есть?

— Непременно! — Я протянул ему свое служебное удостоверение, коллеги не замедлили последовать моему примеру. Мистер Кирату переписал наши имена себе в блокнот, проставив против каждого еще и звание.

— Так-то лучше, — промолвил он, отхлебнув виски, хотя я пока ничего хорошего не наблюдал. — Извините, господа. — Он поднялся и вышел за дверь, оставив нас одних.

Вернулся минут через пять, и было слышно, как журчит вода в туалетном бачке.

— Я до сих пор не уяснил, что именно вы надеетесь от меня услышать, произнес он, снова усаживаясь на прежнее место.

— Все, решительно все, мистер Кирату, — отозвался я. — Любые подробности, благодаря которым нам легче будет обнаружить и арестовать этих людей. Их нынешний адрес, например.

— Вы меня умиляете, — негромко сказал он, — однако всякому умилению есть пределы. Подумать только, в моем доме легавые! Ну, если бы вы приперлись ради дармовой выпивки, это еще куда ни шло. Я бы даже мог понять, если бы вы явились ради прелестей моей благоверной супруги… или дочурки. Он взглянул на меня и ни с того ни с сего шарахнул кулаком по столу. Однако я категорически отвергаю ваши инсинуации! Ясно вам или нет?

— Незачем так кричать, мистер Кирату, — заметил я, вставая. — Мы уходим. А я-то надеялся на вашу помощь. Выходит, зря…

— Черта с два! — рявкнул он. — И сядьте на место, я еще не кончил. Кто вас прислал?

— Мы просто-напросто ведем расследование…

— Не хотите говорить, да я и сам знаю…

— Где теперь Патель? — неожиданно спросил я.

— Какой еще Патель? — переспросил он, однако на этот раз ему не удалось скрыть от меня мимолетной оторопи. — Послушайте, господин инспектор, каждый второй индиец именуется либо Пателем, либо Сингхом. А теперь выметайтесь-ка отсюда поживей! И не приведи господь вам снова сюда заявиться, мальчики! Я вам гарантирую — исключат вас тогда из бойскаутов, это уж как дважды два!

Я поднялся с кресла, не сдерживая более своей ярости. Не надо, твердил я про себя, гнев ослепляет разум и никого еще до добра не доводил.

— И каким же образом вы этого добьетесь, мистер Кирату? — произнес я медленно, сглатывая подкативший к горлу горький комок.

— Увидите, я пущу в ход свои связи. — Он скривил лицо в жалком подобии улыбки. — Советую вам не лезть в воду, не зная брода, иначе камнем пойдете на дно. Доброй ночи, господа!

— Вот что я вам на это скажу, — ответил я, подавая знак своим ребятам подыматься, — вы так богаты, прямо-таки сорите деньгами. Вы привыкли всеми помыкать и командовать. Я знаю, что вы связаны с подпольным синдикатом, что вы нажили состояние контрабандой, вымогательством, торговлей наркотиками. Вы собираете с предпринимателей миллионные подати. Но я не робкого десятка, мистер Денежный Мешок! Я всегда был беден, и мне нечего терять. Так вот, послушайте, что я вам скажу. Я продолжу расследование, несмотря на все ваши угрозы. И вам, мистер Кирату, несдобровать. Коготок-то у вас увяз… Спокойной ночи!

Мы вышли строем из библиотеки, но на пороге у меня возникло непреодолимое желание обернуться, и в устремленном на меня взгляде мистера Кирату я прочел жгучую ненависть.

— Спасибо за угощение, — сказал я напоследок, притворяя дверь. Миновав пустую гостиную, мы покинули дом и сели в машину.

— Клиент не из легких, — заметил инспектор Мбуви.

— Крепкий орешек, — буркнул я.

— Не горюйте, шеф, — попытался разрядить обстановку инспектор Эдвин. Он от нас никуда не денется.

Мы покатили в Управление дорожной полиции, по дороге оба инспектора наперебой рассказывали сержанту Мачарии о том, что произошло в доме Кирату.

— Слава богу, я остался в машине и не пошел с вами, — усмехнулся сержант, — хоть меня пощадят, не уволят из полиции.

— Заткнись, шутник! — прикрикнул я на него.

— Извините, босс.

— И прекрати ухмыляться, у тебя и без того довольно глупый вид.

До управления в центре Найроби мы доехали молча. Поставив на место патрульный автомобиль, мы отправились по домам. Мои ребята знали, что я клокочу от злости из-за гнусного Кирату и меня в таком состоянии лучше не задевать.

— Я хочу публично перед вами извиниться за грубость.

— Все в порядке, сэр.

— Простите, уж это я сгоряча.

Пересев в свою машину, я поехал к пассажу "Адам". Клуб "Тумбо" был еще открыт, и я решил зайти и выпить пива. Несмотря на поздний час, народу в клубе оказалось битком, однако мне удалось отыскать свободный столик в дальнем углу. Потягивая свой "Таскер", я обдумывал новые факты, добытые в течение прошедшего дня. Телефоны, что назвал Урдин, принадлежали людям, которые — совершенно очевидно — не имели никакого отношения к синдикату. Может, все-таки Урдин перепутал цифры? Он настаивал, будто начало номера 60–17. При перестановке цифр в окончании номера получалось 60-17-834. Это телефон некоего Томаса Крейби. Пожалуй, надо будет установить наблюдение за его домом в Спринг-Вэлли.

Я выхлестал четыре бутылки, прежде чем ощутил, что напряжение и тревоги дня отступают. Ко мне за столик подсел какой-то мужчина — оказалось, доктор. Речь у нас зашла о детстве, о школьных годах, и мы так увлеклись, что позабыли о позднем времени, между тем часы показывали около двух ночи.

— Извините, док, мне пора.

— Да что вы, в самом деле! — шутливо запротестовал он. — Выпьем хотя бы по последней, на дорожку.

— Нет, спасибо, я свою норму выбрал. Когда только вы, врачи, откроете эффективное средство от похмелья? Все, что производится теперь, абсолютно не помогает.

— Уважающий себя доктор и не прописывает эту ерунду.

— Я должен уйти, чтобы утром быть как стеклышко.

— Что ж, раз надо, значит, надо, однако кофе с аспирином, как правило, дает желаемый результат.

— Увы, доктор, большинство ваших коллег это утверждение оспаривают, и, вообще, у вас ни на что нет единой точки зрения.

— Представьте, есть!

— На что же?

— Неужто не догадываетесь? — Он лукаво мне подмигнул.

— Кажется, до меня дошло, — произнес я, поднимаясь со стула. — Вам в голову полезли всякие грязные мыслишки. Спокойной ночи, старина!

— Значит, решительно отказываетесь выпить по последней за мой счет? Угощаю!

— Решительно — пока врачи не придут к единому мнению относительно лечения элементарного похмелья! До свиданья.

Теперь я вертел баранку уже не в столь мрачном настроении, как раньше. Наступила разрядка, меня клонило в сон. Синдикат вот-вот затрещит по швам, а мистер Кирату мне так же страшен, как львиная шкура в его гостиной. Меня охватило веселье, легкомыслие, ощущение полной свободы и совершенной безопасности. Затормозив у ворот своего дома, я вышел из машины, чтобы распахнуть створки, и тут мурашки побежали у меня по спине. Сзади подкатил большой черный "мерседес". Я почувствовал: за мной пожаловали. Хотелось закричать, но я побоялся стать всеобщим посмешищем: а вдруг это кто-нибудь из моих приятелей! Несколько мужчин выскочили из "мерседеса" и подбежали ко мне, я не мог разглядеть их лиц, меня ослепили фары машины.