Плутония. Земля Санникова - Владимир Обручев

— Итак, — продолжал Труханов, — они решили высадить всех, но позволяют взять с собой только необходимую одежду, немного припасов и принадлежащие каждому деньги, но не экспедиционную кассу. Она а все прочее подлежит конфискации.

— Как, и все коллекции, все результаты экспедиции?! — воскликнул Папочкин с негодованием.

— Да, все безусловно! Дневники мы, конечно, попрячем по карманам, но фотографии, черепа, шкуры, гербарии и так далее придется оставить. Они обещают, что все это в целости и сохранности будет доставлено в Вену и выдано нам по окончании войны.

— Если по дороге туда их не пустит ко дну французская или русская подводная лодка или мина! — возмущенно заметил Боровой.

— Это вполне возможно! — продолжал Труханов. — Тем более, что в войну вмешалась Англия…

— Словом, экспедиция ограблена дочиста, как тогда, когда нас обчистили муравьи, — грустно усмехнулся Макшеев.

— Есть некоторая возможность вернуть наше имущество, — сказал Труханов. — Из их намеков я догадался, что у них где-то поблизости есть база, скорее всего на Командорских островах, откуда шел к нам крейсер. Они отведут туда “Полярную звезду”. По прибытии во Владивосток мы сообщим это нашим военным судам и базу накроют.

— Ну, когда-то мы доберемся туда!

— Во всяком случае, это единственная надежда. А теперь давайте укладываться.

Все разошлись по каютам. “Полярная звезда” шла уже полным ходом к Камчатке под конвоем крейсера, держа курс на Усть-Камчатск, первое жилое место к северу от Петропавловска на берегу моря. Вскоре приунывшие пассажиры собрались со своими чемоданами и узлами на палубе, где австрийцы подвергли багаж легкому осмотру, но не рылись в нем и не лазали в карманы. Поэтому Макшеев избег опасности лишиться своего золота, которое он пересыпал в широкий кожаный пояс золотоискателей, представляющий длинный и узкий мешочек. Навьючив на себя целый пуд, инженер сделался очень неповоротливым. Но колбаса, начиненная золотом, которой он опоясался, была скрыта под кухлянкой, и австрийцы не обратили внимания на неуклюжесть ее носителя. Коллекция и все экспедиционное имущество, давно упакованные в ящики для перевозки по железной дороге, были сданы австрийцам по описи. О том, где в действительности побывала экспедиция, им, конечно, не сообщили.

— Мы побывали на Чукотке, зимовали на острове Врангеля, — заявил Труханов офицеру, принимавшему имущество, который закивал головой и сказал:

— Мой отец был в полярной экспедиция, Земля Франц-Иосиф, австрийский корвет “Тегеттгоф”… Ви, конечно, читаль?

— О да! — улыбнулся Труханов.

Под вечер оба судна остановились у длинной косы в устье реки Камчатки, за которой находится небольшой рыбачий поселок. Быстро сгрузили пассажиров и их багаж на три шлюпки и свезли на берег. Иголкин и капитан немедленно отправились в поселок добывать средства передвижения. Остальные стояли на берегу и с грустью смотрели, как подняли на борт шлюпки и как оба судна повернулись и полным ходом ушли в море. Уже в сумерки, прежде чем пришли люди с лошадью, суда скрылись в вечерней мгле.

Нашим путешественникам пришлось прожить в Усть-Камчатске целых десять дней ввиду отсутствия средств передвижения. Редкое население по реке Камчатке было усиленно занято рыболовством вследствие начавшегося осеннего хода рыбы, и бросать промысел, дающий людям и собакам пищу на всю зиму, ради перевозки многочисленной компании в батах (долбленых лодках) вверх по реке, никто, конечно, не имел никакого желания. Только Иголкин, торопившийся к жене в Петропавловск, взяв с собой Генерала, отправился этим путем и повез письмо губернатору. В письме Труханов сообщал о конфискации “Полярной звезды”, о вражеской базе на Командорах и просил помощи.

В конце августа японская рыболовная шхуна зашла в Усть-Камчатск и согласилась доставить за большие деньги всех высаженных в Японию.

Это путешествие, продолжавшееся три недели, было далеко не из приятных. Одни разместились на палубе, другие в трюме между бочками с рыбой. Питались по-японски — рыбой, рисом и чаем, испытали сильную качку, туманы, дожди и метели. Возле Курильских островов чуть не потерпели крушение на рифах во время бури. В заливе Терпения японцы хотели всех высадить под предлогом, что здесь та же Япония, и лишь потом согласились везти дальше.

В Вакканай, на северной оконечности Хоккайдо, северного из японских островов, измученные пассажиры сами покинули шхуну, так как дальше, в порт Хакодате можно было ехать по железной дороге.

Из Хакодате — на южном конце острова и почти на широте Владивостока — сообщение с последним было довольно частое и правильное. После ряда формальностей, вызванных тем, что и Япония присоединилась к воюющим державам на стороне Антанты, почтовый пароход доставил всю компанию во Владивосток.

Велико было изумление путешественников, когда они, подъезжая к пристани, заметили среди судов на рейде “Полярную звезду”, на палубе которой маячил часовой. Быстро навели справки, и оказалось, что губернатор Камчатки, получив письмо Труханова, но не располагая судами достаточной величины для нападения на австрийский крейсер, радировал во Владивосток. Посланный отсюда быстроходный крейсер нашел на Командорских островах “Полярную звезду”, но австриец успел заблаговременно скрыться.

Командир порта, сообщивший эти сведения, тут же разочаровал наших путешественников, уже рассчитывавших на возврат своих коллекций. “Полярная звезда” была обобрана австрийцами дочиста — коллекции, снаряжение, припасы, даже обстановка кают и ценные части машины были увезены, так что судно пришлось тащить на буксире. Без ремонта оно не могло уже плавать, и Труханову пришлось согласиться на предложение морского ведомства отдать его на время войны для вестовой службы.

Удрученные путешественники сели в сибирский экспресс и направились на родину. Обсудив создавшееся положение, они решили, что до окончания войны, на близость которого все еще рассчитывали, и до возвращения коллекций и фотографий об экспедиции в Плутонию нужно молчать. Чем могли они доказать, кроме своих слов, что Плутония с ее чудесами существует и что в нее можно проникнуть? Всякий здравомыслящий человек признал бы их доклад сплошной фантазией, а докладчиков — вралями или помешанными.

Но война затянулась, за ней последовали революция и другие события… Миновало десять лет, участники экспедиции рассеялись; одни были убиты на фронтах, другие умерли. Коллекции и документы неизвестно где находятся. На их получение Труханов, вернувшийся в свою обсерваторию на Мунку-Сардыке и живущий там отшельником, уже не надеется.