Наследница Ингамарны - Светлана Зорина

— А если дождь и солнце? — спросила Гинта. — Такое же бывает.

— Я не могу управлять небесным огнём во время дождя, — сказал Сагаран. — А вообще… Из соединения небесных вод и небесного огня рождается великая сила.

— Одни и те же воды в разное время бывают и небесными, и земными…

— Одно и то же не всегда одинаково. Если ты заболеешь, твоё анх ослабнет. Здесь, в лесу, ты полна сил, а если окажешься где-нибудь в горах, то ещё неизвестно, сможешь ли ты вообще воспользоваться своим искусством. Многие говорят, что таннум в горах далеко не всегда так действенен, как здесь.

— Это потому, что мы боимся гор, — заметила Гинта. — И горных богов. И с водой то же самое. Ты ведь знаешь, для того, чтобы стихия покорилась тебе, надо избавиться от страха перед ней.

— Я думаю, тебе удастся покорить все четыре стихии, — улыбнулся Сагаран. — Вернее, подружиться с ними. И ты станешь так же могущественна, как и твой великий предок Диннувир. Он умел управлять санфалингиной — силой, что возникает из соединения четырёх стихий. Самое трудное — соединить огонь и воду. И это самое главное.

— Но ведь когда дождь идёт днём, это соединение всё равно происходит. Если облака скрывают видимое солнце, его огонь всё равно рассеян в пространстве. И моны воды тоже, даже когда нет дождя…

— Верно. Стихии сосуществуют и проникают друг в друга, но научиться управлять санфалингиной может только тот, кто способен соединять силу огня и силу воды. С духами земли и воздуха уже проще. С ними у нас в Сантаре дружат даже многие из тех, кто и понятия не имеет о таннуме. Я легко управляю земным огнём, но только тогда, когда он не соприкасается с водой… Я имею в виду стихию в её полном проявлении, а не те невидимые простым глазом моны воды, которые всегда рассеяны в воздухе. Стихии постоянно соприкасаются, это ясно всем, но использовать чудесную силу, что возникает в результате взаимодействия стихий, — великое искусство. Насколько я знаю, им обладал только Диннувир. Он вывел много плодовых культур, причём очень быстро их вырастил.

— Но он же владел нигмой…

— Да, но ты же знаешь, что заниматься перекачкой нигмы надо очень осторожно. Выращивая таким образом одно, человек может загубить другое. А вот тот, кто владеет санфалингиной, может управлять нигмой всего живого и усиливать её, даже не прибегая к её перераспределению.

— Это как? Это значит, просто усиливать нигму растения, не заимствуя её у других?

— Вот именно. Санфалингина позволяет выращивать плоды земли с потрясающей быстротой.

— Только растения? Или животных, людей и камни тоже можно?

— Можно, но труднее. Да и к чему это? В организме животного и человека от слишком быстрого роста могут произойти нарушения. Нумад, владеющий санфалингиной, способен воздействовать даже на нигму иргина. Причём, он может не только усилить её, но и ослабить. Или забрать, чтобы отдать другому растению. Колдуны и нумады и сейчас иногда пытаются воздействовать на иргин, но добром это не кончается.

— Я слышала, иргин только забирает нигму и никогда не отдаёт её. И если кому-то удалось усилить его нигму, то ослабить уже не удастся. А стоит воздействовать на нигму иргина, как он сам начинает отбирать силу роста у всего, что его окружает. Он разрастается, а всё вокруг него гибнет. Дед говорит, что это растение вроде прожорливого хищника, которого лучше не будить. А уж если разбудишь, то он пожирает всё и вытесняет всех, и остановить его невозможно. Диннара разбудила нигму иргина, который рос возле её замка, и теперь там от него спасу нет. Сагаран, а вырубать его не пытались?

— Пытались… К сожалению, — мрачно усмехнулся молодой нумад. — Срубленные кусты вырастали вновь. И оказалось вот что: чем чаще их рубить и обрезать, тем быстрее они растут. Они растут прямо на глазах, становятся всё выше, гуще, а цветы всё крупнее и крупнее… Эти кусты даже пытались выкапывать, но потом поняли, что это невозможно. Корни иргина уходят глубоко-глубоко под землю. Когда стали выкапывать кусты в саду Белого замка, вырыли яму глубиной в несколько каптов, и чем глубже рыли, тем толще и разветвлённее становились корни… И вообще, непонятно было, где же они кончаются. Вернее, где берут начало. Может, их и впрямь питает подземный огонь, который клокочет в самом чреве Эрсы. Люди боялись копать дальше. О подземных демонах рассказывают много страшного. Говорят, когда Нэффс впервые сошёлся с Гиной и из её крови выросли эти кусты с красными цветами, подземные марги завладели их корнями, вытянули их и запрятали где-то в самых глубоких слоях. Эти демоны не могут выходить на поверхность, но им очень хочется влиять на то, что здесь происходит. И они делают это при помощи иргинов.

— И что же они такое делают? — удивилась Гинта. — Иргин растёт только в Улламарне и в Зиннумарне. И растёт очень медленно. Кто видел кусты возле вирновой рощи в Улламарне, говорят, что они сейчас не больше и не гуще, чем в прошлом цикле. И даже в позапрошлом. Такое впечатление, что эти кусты почти не растут…

— Да, если иргин не трогать, это безобидное растение, но попробуй-ка ты объясни людям… Ведь если верить древним преданиям, а им у нас верят, из иргина можно варить зелье, которое дарит вечную жизнь и даже оживляет мёртвых. Люди знают, что нафф бессмертна, но иногда им хочется продлить до бесконечности своё существование именно вот в этом теле… Своё или чьё-нибудь.

— Ну хорошо, вари ты это зелье, но зачем воздействовать на нигму?

— Не знаю… Никто не знает, зачем она это сделала. Может, она решила, что сумеет справиться с нигмой иргина и остановить его рост. Не рассчитала свои силы. Диннара действительно была очень одарённой. Ведь даже для того, чтобы разбудить дремлющую в иргине силу, надо обладать необыкновенным могуществом. Возможно, ей для чего-то понадобилось большое количество цветов иргина, а растение это очень редкое. И только дикорастущее. Кусты возле вирновой рощи находятся во владениях чёрных тиумидов, а в саду Белого замка иргина было совсем мало — несколько чахлых кустиков.

— Вот это да! — воскликнула Гинта. — А теперь они там всё заполонили.

— После того, как Диннара на них воздействовала, они сразу стали разрастаться и очень быстро. А потом ещё и Акамин добавил… Диннары уже не было в живых. Она-то наверняка знала, что их нельзя ни вырубать, ни выкапывать. Вырыть их не удалось, но Акамин велел перерубить корни на той глубине, до какой сумели докопаться. Их еле перерубили — они были как камень. Яму закопали, а через день кусты пробились не только здесь, но и в других местах, даже за пределами дворцового сада.

— Да, слева от замка уже такие заросли. Прямо иргиновая роща.