От Кяхты до Кульджи: путешествие в Центральную Азию и китай. Мои путешествия по Сибири - Владимир Обручев

Вернувшись в свою комнату, я после вечернего чая занялся при свете свечи приведением в порядок собранной коллекции горных пород долины Ихэ-Угуна.

Курорт был осмотрен, его геология выяснена, и на второй день мне делать было нечего; я сходил еще раз к верхнему устью долины Ихэ-Угуна, чтобы полюбоваться пиками Тункинских альп, уже усыпанными свежим снегом. После полудня за мной, по уговору, приехал из села Туран тот же ямщик с повозкой, который привез меня на курорт, и я поехал обратно, но не прямо домой, а остановился на ст. Култук, чтобы поохотиться на пролетную дичь. В низовьях речки Слюдянки было несколько озерков, на которых при проезде в Нилову пустынь я заметил много уток; теперь я прошел к этим озеркам, нанял лодочку и выехал на воду, намереваясь настрелять десятка два. Охота оказалась не очень удачной: утки были осторожны и не позволяли подплывать к ним на верный выстрел, а подбитые скрывались в зарослях тростника и без собаки нельзя было найти их. Проплавав несколько часов, я добыл только штук пять, и к этой скромной добыче прикупил у местного охотника еще десяток.

Обилие пролетных уток, гусей и других птиц на этих озерках у Култука объясняется, по-видимому, тем, что они представляют удобное место остановки и корма при перелете с севера на юг осенью. Дальше перелетным стаям нужно лететь вверх по Тункинской долине, преодолеть высокий перевал через хребет Восточного Саяна, за которым остановка возможна на озере Косогол, уже в Монголии.

Под вечер на почтовую станцию в Култук, откуда я собирался ехать дальше, пришел охотник, который был моим проводником во время поездки на копи слюды и ляпис-лазури, и предложил мне принять участие в ночной охоте на медведя. Вблизи села Култук прошлой ночью медведь задавил лошадь и не смог утащить ее подальше в тайгу. Можно было думать, что к ночи он опять придет, чтобы доесть свою добычу. Я согласился, зарядил левый ствол двустволки круглой пулей, и мы отправились вдвоем к месту, где лежала лошадь (это было недалеко от села, вблизи Кругобайкальского тракта, на маленькой лужайке). Как только стемнело, мы расположились в засаде шагах в двадцати от падали. Просидели часа три, но медведь не явился. Вероятно, накануне он нажрался так плотно, что не захотел прогуляться опять к своей жертве и отложил это на следующий день. В этот раз комары не досаждали нам так, как на берегу р. Сармы, когда я с другим охотником караулил изюбря у солонца. Теперь был конец сентября, и комаров и даже мошки уже не было.

В общем этот первый год моей работы в Сибири дал мне знакомство с древнейшими архейскими породами в Приморском хребте, Хамар-Дабане и на острове Ольхон, с менее древней свитой песчаников, сланцев, известняков и кварцитов Онотского хребта, Малой Быстрой и Ниловой пустыни и с юрской свитой Иркутского бассейна. Перед тем в течение зимы я познакомился с трудами моих предшественников, главным образом Чекановского и Черского, изучавших берега оз. Байкал и юг Иркутской губернии, и таким образом – по литературе и личным исследованиям – я получил общее представление о геологии этой части Сибири.

VI. Экскурсия в Прибайкальские горы. Происхождение озера Байкал

Осень, зиму и весну 1889–1890 гг. я провел спокойно в Иркутске, занимаясь составлением отчетов о работах, выполненных летом, – о разведке угля на р. Оке, к которому присоединил перечень всех известных в то время в Иркутской губернии месторождений угля, о поездке через Прибайкальские горы на о. Ольхон, экскурсии на копи слюды и ляпис-лазури у южной оконечности оз. Байкал и осмотре Ниловой пустыни. Эти отчеты были напечатаны частью в «Горном журнале», частью в «Известиях Восточно-Сибирского отдела Географического общества». Я принимал также участие в деятельности этого отдела, бывая на заседаниях распорядительного комитета, переводил по просьбе Г. Н. Потанина небольшие статьи из английской литературы, касающиеся Сибири или интересные для сибирского читателя, которые помещались в «Известиях» отдела.

Весной я познакомился с приехавшим из Минусинска Д. А. Клеменцем, бывшим там в ссылке и работавшим в музее у Мартьянова, а также сделавшим ряд путешествий через Западный Саян в Монголию и Урянхайский край и по Ачинскому и Красноярскому округам, во время которых он собирал и геологические данные. Он также начал работать в отделе и весной 1890 г. заменил Г. Н. Потанина в качестве правителя дел отдела, так как Г. Н. уехал в Петербург, чтобы кончить там составление отчета о своем большом путешествии в Китай и на восточную окраину Тибета. В Иркутске ему не давали кончить этот отчет постоянные посетители и работа в отделе.

Весной Л. А. Карпинский предложил мне начать летом геологическое исследование Олекминско-Витимского золотоносного района (теперь называемого Ленским), который уже в течение нескольких лет занимал первое место в России по годовой добыче россыпного золота. Геологическое строение его (как, впрочем, и других золотоносных районов Сибири) было очень малоизвестно, и сведения о нем были собраны 25 лет назад горным инженером Таскиным и геологом-географом Кропоткиным. Было интересно проверить эти старые данные, выяснить особенность золотых россыпей, залегавших под большой толщей наносов, почему в районе применялась добыча песков шахтами, почти неизвестная в других районах Сибири.

Район отстоял далеко от Иркутска: нужно было ехать сначала на лошадях по Якутскому тракту, потом плыть на лодке и на пароходе вниз по р. Лене и на пароходе вверх по р. Витиму – и работа должна была занять все лето. По пути на прииски, на р. Лене в устье р. Куты, находился казенный солеваренный завод, куда был назначен смотрителем горный инженер А. А Левицкий. С ним и его женой мы познакомились зимой в Иркутске, и он пригласил мою жену с сыном приехать на лето погостить на заводе. Это меня очень устраивало: по пути на прииски я мог завезти семью на завод, а возвращаясь в конце лета, заехать за ней и увезти назад в Иркутск. Жене также хотелось попутешествовать, вместо того чтобы оставаться одной все лето в городе.

В начале мая мы выехали в своем тарантасе, оставшемся от переезда из Томска, и в первый день доехали до ст. Хогот, откуда я год назад ездил на Ольхон. Станционный писарь в беседе со мной завел разговор о золотых россыпях и сообщил, что охотники, которые возили меня до устья р. Сармы, знают одну долину в Прибайкальских горах, в которой должно быть золото, и очень желали бы показать ее мне и узнать, как нужно сделать заявку на золотой прииск.

За две зимы в Иркутске я уже достаточно наслышался рассказов об открытиях россыпного золота, познакомился с несколькими золотопромышленниками, и предложение съездить еще раз в Прибайкальские горы, в бассейн р. Сармы, посмотреть золотоносную долину и кстати проверить прошлогодние наблюдения и распространить их немного дальше мне понравилось. На эту поездку я мог уделить две недели, оставив жену с сыном в семье писаря, который также хотел принять участие в поездке – вероятно, в надежде сделаться золотопромышленником.