Я, Чудо-юдо - Игорь Мерцалов

– Так ведь лепестки не бесконечны, – возразила Настя и тут же спохватилась: – Да, конечно, сейчас попробую. Я пожелаю, сейчас, сильно-сильно…

Я поправил на плечах съехавшую тунику и замер, ожидая нового водоворота ощущений. Однако ничего не последовало. И ни один лепесток на семицветике не почернел.

– Не получается, – всхлипнула Настя, уже готовая, казалось, зарыдать по новой.

– И не получится, – раздался совсем рядом давненько не слышанный, но мгновенно узнанный голос.

Заллус стоял за нашими спинами. То есть не сам Заллус, конечно, а только его тень, фантом, звучащая голограмма. Я лично убедился в этом, попытавшись схватить его за руку.

Он как будто и внимания на меня не обратил.

– Очень редко, исчезающе редко бывает так, чтобы за короткий срок глубинные желания человека претерпели столь радикальные изменения, – продолжил колдун. – Так что не старайся, девица, не изводи себя. Поразительно, – с восторгом произнес он, глядя на цветок. – Великолепно…

– Заллус, ты бы вокруг оглянулся, – предложил я. – Погляди – по твоему острову разгуливает банда оголтелых мерзавцев. Ты рискуешь остаться вообще без острова, если ничего не предпримешь.

– Да, мой остров, – невпопад сказал Заллус. Огляделся и вдруг заявил: – Я предлагаю вам сдаться. Викингов мне не жаль, но голландцы – исполнительные работники, да и вообще, теперь вся эта возня теряет смысл, а я не люблю ничего бессмысленного. Обещаю отпустить вас всех живыми и никогда не преследовать, если вы немедленно разойдетесь по домам. Включая тебя, Кирилл. В моем отношении к вам нет решительно ничего личного, так что можете мне верить.

– Заллус, Черномор захватывает остров! – воскликнул я, уже чувствуя, что сморозил глупость, но еще не совсем осознав, в чем именно она заключается.

Самым сообразительным опять оказался кот, вынырнувший из травы со словами:

– Так вы с ним и впрямь заодно? Во всем – заодно?

– Конечно. Черномор – мой верный слуга. Ну может, и не очень верный, но достаточно надежный. Вы привели меня к Сердцу острова, и этого с вас довольно. Я даже благодарен вам. Потому и предлагаю уйти, пока живы и здоровы.

– Неужели тебе настолько наплевать на собственный остров? – поразился я. – Ты посмотри, что твои разлюбезные викинги с голландцами творят: жгут, рушат, вытаптывают. Тут же ничего расти не будет…

– Этот остров – не мой! – прогремел Заллус – Он станет моим, когда преобразится по моей воле, а пока это свалка заплесневелых древностей! Но я не собираюсь ничего с тобой обсуждать. В последний раз предлагаю воспользоваться моей добротой и покинуть Радугу! И не пытайся тянуть время, это бесполезно. Неопытная, не осознающая своих желаний девица лишила тебя единственного преимущества, которого все равно было недостаточно для победы. Признаю, у вас был бы шанс, научись ты создавать магические артефакты. Тут ты меня удивил. Просто поразительно, как с твоим воображением ты, Кирилл, ни до чего не додумался. Но даже если бы ты воплотил свои самые смелые фантазии – тебе не устоять перед моим воинством!

– Твое воинство? – переспросила Настя. – А вот мы сейчас посмотрим, что с твоим воинством сделается, обманщик, нечестивец! Ты тут распоряжаешься, мертвая душа, идол поганый? А я, знаешь ли, желаю – от всей души, глубоко и неподдельно желаю, чтобы все люди, которых ты привел сюда, подохли! Умерли – немедленно, быстро, безболезненно и мгновенно! Я этого очень сильно же-ла-ю!

Заллус усмехнулся. Я поглядел на семицветик – лепестков по-прежнему оставалось пять.

– Бесполезно, – сказал колдун. – Мудрый Баюн ошибся только в одном: заговоры тут бесполезны. Дело в тебе. Ты не способна пожелать смерти…

– Так ты был рядом с нами, когда… – ахнул кот. – Ну конечно! Ты был рядом и все слышал! Так вот откуда ты узнал о Сердце острова!

– Не имеет значения, – дернул плечом Заллус – Несмотря на то, что ответ вроде бы очевиден, я хочу еще раз спросить, теперь уже действительно в последний раз: не собираетесь ли вы…

– Чудо-юдо! Берегись! Они близко, они уже почти тут! Бере… Ой! А где Чудо-юдо?

– Я за него, – сказал я. – Платон, ты как здесь оказался? Что это на тебе? Зачем ты вернулся?

Да, это был Платон. Запыхавшийся, взопревший под броней на манер бахтерца поверх кольчуги, в скособочившемся островерхом шлеме и с боевым топором в руке. Лезвие топора было окрашено кровью.

– Я его расколдовала, Платоша! – объявила Настя.

– Здорово! – улыбнулся новгородец и спохватился: – Только не вовремя! Пока этот вам зубы заговаривает, вороги уж совсем близко подошли.

Мы вскочили. На тропе пока никого не было видно, однако и сама тропа – понятие довольно условное, все-таки на Радуге нет крупных животных, которые бы проторили путь к водопою. Просто некое пространство между деревьями, которые тянули из земли достаточно соков, чтобы остатков хватало только для травы. По-настоящему хорошо эта тропа просматривалась от силы метров на пятьдесят.

– Вот-вот появятся! Уф. – Платон перевел дыхание. – Хорошо, что не опоздал. Вот, доспех нашел, глядите! – Он для наглядности раскинул руки. – А вы что думали?

– Да ничего мы не думали, – успокоил я его. – Значит, близко враги? Отлично, сколько их?

– По-моему, все… Ну человек двадцать точно.

– Отлично, – повторил я, надеясь, что сумел сохранить невозмутимость на лице. – Нечего резину тянуть. К бою, ребята!

– Вы сами выбрали свою судьбу! – злобно прорычал Заллус и исчез.

Без острого слуха и зрения, присущего чудам-юдам, я чувствовал себя несколько ущербным, но, когда кот сказал: «Уже близко», – кажется, и я услышал звуки голосов. Открыто идут. Хорошо…

– Настя, отходи. Чтобы желания загадывать, не обязательно около цветка быть. Отходи, спрячься и… попробуй по-моему сделать.

– А я уже попробовала, – сказала она, указывая глазами на цветок, где вместо пяти лепестков осталось четыре. – Только вслух произносить не стала, чтобы Заллус не подслушал.

– Вот и славно, – не удержался я от улыбки. – Посмотрим теперь, как они будут за колдунов воевать.

Почему я так уверовал в силу этого желания? Платон и Рудя, по крайней мере, притаились у нашего арсенала, а я так и остался на тропе, поправляя тунику и ожидая появления преображенных викингов.

Не припомню другого случая, когда бы так больно было ощущать свою ошибку.

Они появились – но, хотя аленький цветочек и явил знак, что желание принято и выполнено, не было в их облике и намека на то преображение, которого я ожидал. Нет, что-то в них изменилось… Не в первый же миг, но довольно быстро я четко разглядел, что глаза врагов стали бесповоротно тусклыми, ухмылки – совершенно злобными, а лица окончательно исказились животной – или нет, истинно и исключительно человеческой, надприродной, вырабатываемой только искусственно, запредельной жестокостью.