Перси Джексон и Лабиринт смерти - Рик Риордан

— Смотри-ка.— Аннабет улыбнулась, кивая мне.— Дела у нашего Гроувера пошли в гору!

В тот же день я разыскал своего братишку циклопа на пляже, где он болтал с Бриареем. Полсотни рук героя были заняты строительством песочного замка. Он работал рассеянно, почти не обращая внимания на то, что делает, но руки с ловкостью возводили арки укрепленных стен, насыпали ров, навешивали над ним мост.

Тайсон в это время вычерчивал на песке какую-то карту и давал Бриарею пояснения:

— Сначала держите в направлении рифа, он лежит налево. Потом прямо, пока не упретесь в затонувший корабль. После этого поворачиваете на восток, а когда пройдете одну милю и минуете кладбище русалок, то увидите разожженные костры.

— Ты рассказываешь, как добраться до кузниц? — спросил я.

— Ну да. Бриарей хочет нам помочь. Он может научить циклопов давно утраченному мастерству. Наше оружие станет лучше и крепче. Как и наши доспехи.

— Да,— кивнул Бриарей,— мне хотелось бы навестить циклопов. Не хочу больше жить в одиночестве.

— В подводном мире вы не будете одиноки.— Вообще-то я сказал это немного наобум, сам-то я никогда не бывал в царстве Посейдона.— Там для вас найдется работа.

— Работа! — Физиономия Бриарея приняла счастливое выражение.— Звучит хорошо. Я бы только хотел, чтобы со мной пошел и Тайсон.

— Нет, мне нужно остаться с братом.— Циклоп покраснел и засмущался.— У вас все получится, Бриарей, точно говорю. И спасибо за помощь.

Сторукий принялся прощаться со мной и, сами понимаете, рукопожатий вышло не меньше сотни.

— Мы встретимся еще, Перси Джексон. Я в этом уверен!

Затем обнял Тайсона всеми своими руками, отпустил и пошлепал к океану. Мы провожали его глазами и видели, как огромная голова Сторукого исчезала под водой.

Я хлопнул брата по спине.

— Ты здорово помог ему.

— Чем это? Я же с ним только поговорил.

— Ты поверил в него. А без Бриарея нам бы никогда не одолеть Кампе.

— Да, он мастак бросаться камнями.— Лицо Тайсона осветилось довольной усмешкой.

— Это точно,— расхохотался я.— Да и камни он выбирает не маленькие. Пойдем, брат. Пора обедать.

Как здорово, что все мы снова собрались в столовой, как будто ничего не случилось. Мы сидели вместе с Тайсоном за столом Посейдона и смотрели в окно на то, как над Лонг-Айлендом догорал прекрасный закат. Еще долго нас будут одолевать трудности, но когда настала моя очередь подойти к бронзовой жаровне, чтобы бросить ломтик мяса в пламя в качестве дара Посейдону, я почувствовал, что и в самом деле многим ему обязан. Я остался в живых. Все мои друзья тоже. Лагерь сейчас находится в безопасности. Атака Кроноса отбита, по крайней мере на некоторое время.

Единственное, что заботило меня,— это судьба Нико. Сейчас он держался в тени, в одиночестве сидя в дальнем уголке обеденного павильона. Ребята пригласили его за столик Гермеса, даже Хирон предложил ему сесть за главный стол рядом с ним, но Нико отказался.

После обеда все мы отправились на стадион, дети Аполлона обещали устроить представление, чтобы поднять всем настроение. Но когда я увидел, что Нико отделился от всех, свернул в сторону и направился к лесу, я решил, что лучше всего пойти следом за ним. Мы углубились довольно далеко в чащу, тени стали сгущаться вокруг нас, и меня охватило тревожное чувство. Раньше я никогда не боялся гулять по лесу, хотя, конечно, отлично знал, какая нечисть там водится. Но сейчас голова моя была полна впечатлений от вчерашней битвы, и я невольно задавал себе вопрос, сколько времени мне понадобится на то, чтобы ходить в этот лес без страха и чтобы меня оставили воспоминания о жестокой битве с армией Кроноса.

В наступившей тьме я не видел Нико, но несколько минут ходьбы — и впереди замерцал какой-то огонек. Сначала я решил, что это Нико включил фонарик, но когда подошел поближе, то увидел, что свет струился от призрака. На поляне стояла, мерцая, призрачная фигура Бьянки ди Анджело. Она улыбнулась брату, потом что-то тихо сказала ему, совсем-совсем осторожно коснулась его лица. И вот уже ее образ растаял.

Нико повернулся, и я оказался прямо перед ним. Как ни странно, он совсем не разозлился.

— Попрощаться приходил,— хрипловато произнес он.

— Мы только о тебе и говорили за обедом. Ты мог бы сесть за наш стол.

— Нет.

— Нико, не можешь же ты не ходить на обед. Если не хочешь жить в домике Гермеса, тогда пусть сделают для тебя исключение и поместят в Большой дом. Там уйма комнат.

— Я не останусь в лагере, Перси.

— Но как же так? Ты не можешь просто взять и уйти. Для полукровки оставаться в полном одиночестве слишком опасно. И тебе необходимо тренироваться.

— Я тренируюсь с мертвыми,— равнодушно ответил он.— Ваш лагерь не для меня. Есть причины, по которым здесь никогда не поставят домик для детей Аида, ты сам это понимаешь. Нас не ждет радушный прием и тут, и на Олимпе. Я чужой для вас, и поэтому мне лучше уйти.

Конечно, мне пришла в голову целая куча возражений, но вместе с тем я не мог прогнать мысль о том, что он прав. Мне было очень досадно из-за этого, но и впрямь Нико должен искать свой путь, пусть опасный, но зато свой собственный. Я вспомнил пещеру, где мы видели Пана, вспомнил, как он обращался к каждому из нас. Ко всем, кроме одного. И этим «одним» был Нико.

— Когда ты уходишь?

— Прямо сейчас. У меня прорва вопросов. Кто моя мать? Кто платил за наше — мое и Бьянки — обучение в школе? Кем был тот адвокат, который вытащил нас из отеля «Лотос»? Я ничего не знаю о своем прошлом, а значит, мне предстоит найти ответы на все вопросы.

— Разумно,— признал я.— Только я хотел бы быть уверен, что мы не расстаемся врагами.

Нико опустил голову, глаза его уставились в землю.

— Мне совестно, что я вел себя гадко. Мне бы следовало поступить так, как ты советовал. Ну, насчет Бьянки...

— Ой, чуть не забыл.— С этими словами я выудил из кармана одну вещь.— Эту штуку нашел Тайсон, когда мы наводили порядок в нашем домике. Мы подумали, что тебе хотелось бы иметь ее.

Я протянул ему сделанную из свинца статуэтку Аида, ту маленькую фигурку из «Мифов и магии», которую Нико забыл, когда прошлой зимой бежал из лагеря.

— Я больше не вожусь с такими играми. Это для маленьких.

— У нее мощность — четыре тысячи атак,— искушал его я.

— Не четыре, а пять,— поправил меня Нико.— Но только в том случае, если противник нападает первым.

Я улыбнулся.

— Возьми, совсем неплохо иногда побыть ребенком.— Я бросил ему фигурку.

Он поймал ее, минуту разглядывал, держа на ладони, потом опустил в карман.

— Спасибо.