Девочка и луна - Марк Лоуренс

— Лорд Сеус хочет, чтобы ты знала: Тумз-врата могут отправить тебя не только куда угодно, но и когда угодно. — Джеккис казалась еще более кислой, чем обычно, когда она это говорила, как будто предлагала Яз какой-то очень желанный приз, который, по ее мнению, та ни в малейшей степени не заслуживала.

— Почему это имеет для меня значение? Я не понимаю, как…

— Есть много будущих и много прошлых, девочка. Время похоже на вечно ветвящееся дерево. Если ты отправляешься в прошлое, которое пережила, то ценой всегда является потеря всех воспоминаний и информации из времени после того, в которое ты возвращаешься. Но ты можешь перенести свои воспоминания в ветвь, по которой ты не путешествовала. — Она выжидающе посмотрела на Яз.

Слова священницы придали новый смысл серебряному кулону с древом Предка на ее шее, но привлекательность ее предложения ускользнула от Яз:

— Я все еще не понимаю…

— Имея в своем распоряжении силу ковчега, лорд Сеус может найти тебе ветвь, где ты умерла, а твои близкие — нет. Представьте себе радость возвращения себя к ним, в то время как они, в свою очередь, возвращаются к тебе. — Джеккис удалось передать силу впечатления, что подобную радость себе и представить невозможно. — Отдай ему ковчег, и он даст тебе новую жизнь с теми, кого ты потеряла.

Яз уставился на существо, возвышающееся над Джеккис. Воистину, это были силы бога — переписывать правду, играть со временем:

— Почему бы ему просто не пойти в одну из этих ветвей, где все сложилось так, как он хочет?

Джеккис скривила губы, в ее словах сквозил гнев:

— Большинство врат повреждены, застряли на последней установке или имеют ограниченный радиус действия. Чтобы использовать их должным образом, требуется доступ к ковчегу. Но, в любом случае, лорд Сеус обязан служить на той ветке, на которой мы находимся. Его служение хозяевам требует, чтобы он оставался в этом настоящем.

Теперь уже нахмурилась Яз. У икта была поговорка, которую они хранили для Собрания, где раз в четыре года они избавлялись от своих сломленных детей и имели возможность торговать со всеми известными кланами. Спроси себя, почему. Это означает, что при любом бартере стоит спросить, почему человек, предлагающий вещь, хочет получить твой товар больше, чем то, от чего он отказывается. Как правило, ответ был невинным, касающимся избытка и недостатка. Но иногда это открывало тебе глаза и спасало от ошибки, которая могла оказаться смертельной. Но это был вопрос бартера — здесь же было вымогательство. Сеус держал Яз под угрозой смерти. У нее не было никаких причин доверять ему.

— Почему я должна тебе верить?

— Потому что лорд Сеус собирается позволить тебе вернуться, сейчас. — Джеккис указала на выход, и двое наемников отступили в сторону.

— Кроме того… — Сеус впервые заговорил, в его грохочущем голосе прозвучала угроза. — Это. — Его рука слегка поднялась и сомкнулась вокруг головы Джеккис, оборвав тонкий крик. Свет потускнел почти до нуля, и потрескивающий прилив энергии пробежал по старухе, искрясь по ее конечностям. В чередующемся сиянии и темноте плоть Сеуса на мгновение стала бледной, как у призрака, открывая под иллюзией его истинную форму. Черный металлический скелет, усеянный заостренными шипами, сквозь который пробегали молнии, образуя дуги между суставами.

Огни снова ожили, и Сеус выпустил то, что осталось от Джеккис — обгоревший и почерневший скелет с кусочками плоти, который упал дымящейся кучей. Ужасная вонь достигла Яз, и ее вырвало, прежде чем она повернулась и побежала. Она миновала двух охранников и помчалась по ярко освещенному коридору, на каждом шагу ожидая, что ее настигнет копье.

Яз добралась до комнаты с вратами невредимой и ухватилась за нити, все еще связывающие ее с глазами Наблюдателя. Она прогнала панику из головы. На нее никто не нападал. Сеус уничтожил Джеккис в знак доброй воли. Он убил кого-то, кто хотел видеть ее мертвой любой ценой. Это было пугающее и бессердечное представление, но оно должно было укрепить ее доверие к нему. Яз глубоко вздохнула и сосредоточилась, потянув за нити, пытаясь привлечь к себе звезды.

Врата загорелись тем же жутким светом, что и тогда, когда она вышла из них. Звезды не появлялись, но она чувствовала, как они давят на другую сторону границы, которая была одновременно и тонкой, как бумага, и толщиной в мили. Шагнуть в это пугало ее, но меньше, чем остаться. Она нырнула в них.

Удар сердца спустя она уже держалась за стену, чтобы не упасть с винтовой лестницы, на которой полдюжины звезд цвета океана отбрасывали тени во все стороны.

36

ЯЗ ПОСПЕШИЛА ЧЕРЕЗ монастырь, зная, что ее звезды привлекут много глаз. Она надеялась, что сможет сбежать с территории до того, как друзья узнают о ее присутствии и потребуют пойти с ней в подземный город. Скоро появится инквизиция. Яз недолго пробыла среди послушниц, но уже слышала достаточно слухов об инквизиции, так что ей хотелось оказаться в другом месте, когда они прибудут. Будет лучше, если друзья смогут честно сказать, что не видели ее с тех пор, как покинули город.

Она обогнула дормиторий и притушила звезды, но они все равно светились в ночи, как тлеющие угольки. Она и раньше тушила звезда-пыль, но чувствовала себя менее уверенно в тушении и зажигании звезд такого размера, и, кроме того, если бы потушила их полностью, ей пришлось бы нести их на себе. Ее путь пролегал мимо Зала Меча и близко к краю плато, откуда она могла видеть множество факелов, извивающихся вдоль дороги на Верити. Силы, которые император направил в Сладкое Милосердие, не скрывали своего приближения. Далекие вспышки слились в линию огня, которая обещала, по меньшей мере, небольшую армию в движении. Яз вознесла молитву Предку за друзей, которых оставила позади.

Она добралась до колонн незамеченной, если не считать горстки монахинь, которые пропустили ее без комментариев — каждая из их была занята своими неотложными делами. Она вернулась на Дорогу Безмятежности. Складка плато скрывала Яз от дороги внизу, и она заставила глаза Наблюдателя вспыхнуть более ярко, чтобы они могли освещать коварный путь. В темноте тропинка казалась более узкой, а пропасть была вообще не видна.

Вход в пещеру, подсвеченный сиянием корабль-сердца, выделялся на скале, объявляя о своем присутствии любому, кто мог поднять взгляд с лесной тропинки.

— Ты заперла нас, как детей! — Куина вышла из трещины и сердито приветствовала возвращение Яз. — Ты оставила эту звезду, чтобы помешать нам