Настоящие мужики детей не бросают - Романов Владислав Иванович

— Да-да, они-то мне и нужны!

Он вошел в зрительный зал. Смирнов еще раз убедился, что этот сумасшедший, охотящийся за детьми, вовсе не глуп. Он сам не стал подходить к ребенку, а нашел девушку или заранее привел ее с собой. На нее клюнула и соседка, и малыши. Но вряд ли детоубийца станет вершить свою казнь в театре. Здесь полно зрителей, обслуги, и ему нужно вывести детей или одного из них отсюда. А именно в театре два постоянно действующих входа и выхода: главный и служебный…

Сан Саныч окинул небольшой зал театра, но сына не нашел, прошел ко второму выходу из зала.

— А где здесь служебный выход? — спросил он у служительницы театра, продающей программки.

— Там, — любезно показала она.

Он пробежал туда, наткнулся на старичка вахтера в синей фуражке с зеленым околышем, поинтересовался, выходил ли мальчик с девушкой или мужчиной. Или два мальчика. Старичок задумался и отрицательно покачал головой.

— Нет, только взрослые актеры…

Смирнов уже направился в сторону сцены, где еще не был, но вахтер его окликнул:

— Подожди-ка, товарищ, вспомнил! — спохватился он. — Девушка с мальчонкой пробегала, я и спросить ничего не успел!

— С одним мальчиком?

— С одним, с одним…

Сан Саныч выскочил на улицу и увидел длинноногую девушку в джинсах, легкими прыжками возвращавшуюся в театр. Он схватил ее за плечи, прижал к стене:

— Где мальчик?

— Какой мальчик? — тотчас покраснела она.

— Тот, с которым вы выходили! — прорычал фотограф. — Отвечай или сядешь у меня года на два!

— Он там… — Губы у нее задрожали, едва она услышала, что окажется в тюрьме. — Молодой человек слезно попросил меня, хоть на одну минуту увидеться со своим сыном, сказал, что жена с тещей этого не дают, и я согласилась, а потом он схватил его и потащил в тот дом, я не знала…

Она показала на дом, стоящий в строительных лесах, и Смирнов, отпустив девушку, побежал туда. Он ворвался во двор, обнаружил приоткрытую с боковой стороны дверь и бросился в нее. Взлетел сразу на второй этаж, заглянул в коридор и заметил, как в одну из комнат кто-то зашел. Кинулся следом, заскочил в нее и увидел Сашку, которого крепко держал за шиворот маньяк. Сын выглядел насмерть перепуганным, однако при появлении отца немного приободрился, рванулся к нему и все же вырваться не сумел.

— Отпусти его… — побледнев, прошептал Сан Саныч.

Крикунов зло усмехнулся.

— Ты достал меня! — проскрежетал он зубами. — Достал!

Потрошитель отбросил Сашку в угол, ловким движением выхватил бритву, обнажив лезвие.

— Ты меня достал! Достал! — полыхнув злобой, снова взвизгнул маньяк и яростно бросился на фотографа.

Это была своего рода психическая атака. На других она действовала безотказно: они цепенели и легко становились его жертвами. Но Сан Саныча этими истерическими воплями сразить было трудно. На его губах даже промелькнула брезгливая улыбка, он легко отклонился, и бритва просвистела в нескольких сантиметрах от лица, однако и мешкать не стал, понимая, что от исхода поединка зависит жизнь сына. Новый удар в пах остроносым ботинком последовал незамедлительно. Сереженька на мгновение пристыл, гримаса боли исказила его лицо, и Смирнов, воспользовавшись этой паузой, с маху ударил второй ногой, по коленной чашечке, и лишь после этого заработал кулаками, вложив в них всю свою ненависть. Детоубийца рухнул как подкошенный. Сан Саныч выбил из его руки бритву и взглянул на сына. Тот бросился к нему, повис на шее и только тогда зарыдал.

— Ну, ну, что ты, что ты?! — Он крепко обнял Сашку, похлопал по спине. — Мы с тобой мужчины, верно?

Сашку колотило от страха, зубы лязгали так громко, что Сан Саныч крепко сжал сына.

— Ну что ты, родной мой! Успокойся! Мы же с тобой мужики, Сашок, нормальные мужики, и нам некого с тобой, сынок, бояться! Мы должны быть сильными и мужественными, чтобы защищать своих детей, жен, родителей, свою Родину и никого не бояться! Быть сильными и никого не бояться! Тем более таких мерзавцев, как этот. Ты — мой сын, я защищаю тебя, а когда я стану стареньким, ты станешь защищать меня. Это все просто, Сашка! Ты не должен бояться. Посмотри на этого червяка! Разве его можно бояться?! Посмотри!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он повернул сына в сторону лежащего на грязном, засыпанном битой штукатуркой полу Крикунова, и сын робко, со страхом взглянул на него. Негодяй лежал без движения, струйка крови из разбитой губы испачкала подбородок и шею.

— Он умер? — прошептал Саша.

— Нет. Я его просто сильно стукнул. Кстати, надо его связать, чтобы он уже больше ни на кого не нападал. Ты не против?

Сашка отрицательно покачал головой. Смирнов опустил сына на пол, но тот еще по-прежнему не мог оторваться от отца.

— Отпусти меня, Сашок, я свяжу этого подонка, иначе он очнется и снова станет на нас нападать. Ты же этого не хочешь?

— Нет…

— Отпусти меня и отойди в сторону.

Мальчик разжал руки и отошел на несколько шагов к двери. Сан Саныч огляделся, увидел моток старого провода от электропроводки, мягкого, но достаточно прочного, взял его, размотал, осторожно приблизился к потрошителю со стороны ног. Помнил, что даже если тот очнулся и сейчас притворяется мертвяком, то вряд ли сумеет использовать силу их удара: боль в паху и в коленках долго не проходит, мышцы помнят ее, и взрывного толчка не получится. Расчет оказался верен. Крикунов лишь дрыгнул ими, попытавшись ударить в лицо, но Смирнов перехватил обе ноги и крутанул обидчика с такой силой, что тот, вскрикнув и перевернувшись, ударился лбом об пол, затих на мгновение, а фотограф скрутил убийцу проводом у лодыжек и затянул так, что развязать вряд ли кто сможет. Легче будет перекусить плоскогубцами. Потом связал руки. И снова ноги. И опять руки. И лишь тогда оглянулся на сына. Тот выглядывал из-за дверей, и в его глазах блестели слезы.

Сан Саныч подошел к нему, присел на корточки, достал платок, вытер слезы, улыбнулся.

— Почему ты меня не послушал и пошел в театр? — спросил он. — Я же просил тебя. Видишь, что бывает, когда дети не слушаются родителей. Но ничего, он больше никого не обидит!

Выйдя на улицу, он набрал телефон Кравца. Сначала служебный, но там его не оказалось. Пришлось позвонить по мобильному. Старший лейтенант тотчас откликнулся. Смирнов рассказал, куда ему нужно срочно подъехать.

— А что там? — не понял сыщик.

— Вы же с капитаном хотели поймать его. Кстати, что с Климовым? Надеюсь, он жив?

— Да, скоро выписывают.

— Передавайте привет…

— Подождите, а как вы его взяли?

— Он хотел убить моего сына, затащил его в строящийся поблизости пустой дом, но я успел вовремя, и он кинулся на меня. Его бритва рядом с ним. Мы с сыном дадим вам любые показания, но только не сегодня, а то сейчас уже… — фотограф отвлекся, взглянул на часы, — почти два часа дня, а мы еще не обедали. Вы найдете меня и сына у Нины Платоновны Асеевой, Климов знает ее телефон. Желаю удачи, старший лейтенант!

Кравец уже собирался выкрикнуть: «Обязательно дождитесь меня у театра!» — но Сан Саныч положил трубку.

— Я тебя посажу, мерзавец! — разъярившись, выпалил лейтенант.

И кулаки у него чесались это сделать, но, приехав к театру Дуровой и найдя Крикунова связанным на полу, а рядом его бритву, обнаружив в сумке костюм Деда Мороза, а в кармане ключ от квартиры Боброва, а самого маньяка в невменяемом состоянии, кричащим, что ему нужен всего один детский предсмертный выдох, иначе он умрет, старлей поморщился и велел отвезти преступника в следственный изолятор. Потом позвонил Волкодаву и доложил, что взял маньяка.

— Ты настоящий сыщик, мать твою так! — заорал полковник. — У меня на столе лежит приказ о твоем переводе в капитаны, и я сегодня же напишу рапорт о представлении тебя к ордену и выпишу двухмесячную премию! Можешь недельку отдохнуть! Ты меня слышишь?! Развлекись, съезди в санаторий! Ты что молчишь?! Ты не ранен?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет. Устал немного…

— Так вот, приказываю! Заканчивай это дело, пусть следователь доводит до финала, а ты, капитан, на неделю в отпуск! Это приказ! Понял меня?