Некоторые девушки кусаются - Хлоя Нейл

Вскоре я увидела, что «мерседес» остановился у обочины, и поблизости стояла всего одна машина. Я подъехала к ней, встала сзади, застегнула на талии пояс с катаной и вышла на тротуар. А затем — в момент нетипичного для меня приступа интуиции — достала из парусиновой сумки Джеффа, до сих пор лежавшей за передним сиденьем, осиновый колышек. Я выбрала самый острый из них, сунула его за пояс, тихо прикрыла дверцу и дальше стала пробираться пешком. Пригибаясь к самой траве и прячась за деревьями, я сумела подойти достаточно близко, чтобы рассмотреть Этана. Его высокая худощавая фигура отчетливо выделялась на фоне пагоды. Этан стоял спокойно, засунув руки в карманы, но его лицо выдавало внутреннее напряжение.

Я остановилась, смотрела на него и думала: «Господи, ну почему он пришел сюда один? Почему согласился встретиться с информатором в темноте, посреди пустынного парка и не взял с собой охрану?»

Меня скрывала густая тень, и я могла, если это будет необходимо, прийти ему на выручку, но не стану мешать ему получить сведения от того, кто назначил эту встречу.

Тишину нарушил скрип шагов. Женщина. Рыжеволосая.

Эмбер.

Стоп. Эмбер?

Я увидела, как лицо Этана дрогнуло от потрясения узнавания и острого разочарования. Внезапно нахлынувшее сочувствие отозвалось во мне болью.

Этан шагнул ей навстречу, быстро оглянулся по сторонам и взял Эмбер за руку чуть повыше локтя:

— Что ты здесь делаешь?

Она опустила взгляд на руку, потом взглянула в лицо и разжала его пальцы:

— А как ты думаешь, что я здесь делаю?

— Откровенно говоря, не имею ни малейшего представления, Эмбер. Но у меня здесь есть небольшое дело…

— Этан, очнись, — равнодушно бросила она.

Он замер, всмотрелся в ее лицо, нахмурился и наконец сделал вывод, который мне стал очевиден несколько секунд назад. Мне давно не нравилась эта девка.

— Ты украла медальон, — упавшим голосом произнес он. — Ты была в моих комнатах, и у тебя было достаточно возможностей его взять.

Она бесстрастно пожала плечами. Он снова сжал ее руку в том же месте, но на этот раз так сильно, что Эмбер поморщилась.

— Ты украла собственность Дома из моей комнаты. Ты украла его у меня. Неужели ты, — он негромко выругался, — убила этих девушек?

Эмбер что-то проворчала, вырвала руку и отступила на пару шагов назад. Она потерла предплечье, и даже в темноте я заметила на белоснежной коже красные отметины от его пальцев.

— Ты… — Этан тряхнул головой. — Как ты могла на такое пойти?! Чего тебе не хватало?! Я дал тебе все.

Эмбер пожала плечами:

— Мы не развиваемся, Этан. Нам грозит упадок. Мы не пользуемся авторитетом среди других сверхъестественных существ. А среди вампиров мы не слишком влиятельны. Дом Кадогана устарел. — Эмбер подняла голову, и в ее глазах что-то блеснуло, может надежда? — Нам необходимы перемены. Новое руководство. Она может дать нам все это.

Этан застыл, не сводя взгляда с ее лица:

— Она?

Эмбер снова пожала плечами, а когда хлопнула автомобильная дверца, дернула подбородком на звук.

— Теперь мне пора идти. А ты послушай ее, милый.

Она наклонилась, прикоснулась губами к его щеке и что-то прошептала, чего я не смогла разобрать. А потом ушла, и он не пытался ее остановить, позволил ускользнуть. Я бы ни за что так не поступила, но, если бы попыталась ее задержать, я выдала бы себя. А судя по щелчку автомобильной дверцы, настоящее веселье еще только начиналось.

Ей хватило нескольких секунд, чтобы дойти до него, с кошачьей грацией преодолевая расстояние. Ее черные волосы были собраны в тугой узел на затылке и скреплены серебряными шпильками. А костюм напоминал наряд проститутки, играющей роль секретарши, — невероятно узкая черная юбка, черные чулки со швом сзади, дорогие черные туфли на шпильках, с застежкой вокруг лодыжек и облегающая белая блузка. Я даже поискала взглядом хлыст, но, вероятно, она оставила его в машине.

Селина остановилась в четырех футах от Этана и кокетливо подбоченилась, выставив вперед бедро. А когда она заговорила, ее тягучий хрипловатый голос напоминал выдержанный виски.

— Дорогой, ты здесь, и один. Ночью могут подстерегать опасности.

Этан не шелохнулся. Они молча смотрели друг на друга, и между ними разливалась магия, распространяя свои щупальца между деревьями. Я старалась не обращать внимания на волшебство, хотя очень хотелось отбросить щекочущие дуновения рукой с лица, словно паутину.

Но я использовала этот момент затишья, чтобы вытащить свой телефон и отослать Катчеру и Люку одну и ту же фразу: СЕЛИНА ОПАСНА. Я надеялась, что они вышлют подкрепление.

— Похоже, что ты удивлен, — сказала Селина и усмехнулась. — И еще больше удивился, увидев Эмбер. Этан, все женщины, люди или вампиры, всегда хотят чего-то большего. Лучшего. Наивно с твоей стороны об этом забывать.

Ого! В довершение ко всему еще и дискриминация по половому признаку.

Селина разочарованно вздохнула, а потом стала обходить вокруг Этана. Он медленно поворачивал голову, не отрывая от нее глаз. Она остановилась, как только оказалась спиной ко мне.

— Чикаго находится на перепутье, — снова заговорила Селина. — Это первый город, где открыто существует популяция вампиров. И мы первые объявили о своем существовании. Зачем было так рисковать? Да затем, что, оставаясь в тени, мы были обречены на безмолвие, мы оставались в подчинении у мира людей. Пришло время сделать шаг вперед. Пришло время нашего расцвета. Мы не можем изменить прошлое. — Она сделала паузу, все так же пристально глядя ему в глаза. — Но мы можем выстроить свое будущее.

Селина снова шагнула по кругу и остановилась на противоположной стороне. Ее голос теперь звучал глуше, но мне хватало.

— Есть лишь несколько вампиров, способных осуществить необходимое нам сейчас руководство. Вампиров дисциплинированных. Умных. Хитрых. И Дом Наварры соответствует этим требованиям. Я им соответствую. — В ее голосе появились настойчивые нотки. — Ты можешь себе представить, насколько могущественными мы могли бы стать под моим руководством? Если бы я объединила всех вампиров? Все Дома?

— Гринвичский Совет никогда этого не позволит, — возразил Этан.

— Совет устарел.

— Ты сама член этого Совета, Селина.

Этан говорил все тем же размеренным бесстрастным тоном, превосходно скрывая ярость, бушевавшую, вне всяких сомнений, в его груди. Можно как угодно относиться к его склонности манипулировать людьми, к его стратегии, но ему нельзя было отказать в самообладании. В железном самообладании.

Селина отмахнулась от его замечания: