Запах Зла - Гленда Ларк

Глаза Дека сияли.

– Никогда! Клянусь! Клянусь честью!

Звук, который издал гхемф, подозрительно походил на смех.

– Я дам тебе кое-что, чтобы ты не забыл своего обещания. Закрой глаза и открой рот.

Дек с благоговением выполнил его просьбу. Гхемф поднял ногу и коснулся когтем поврежденного зуба Дека. Парнишка дернулся, потом замер. Из полого когтя гхемфа появилась какая-то жидкость… Когда гхемф убрал ногу, во рту Дека сиял золотом здоровый зуб. Мальчишка осторожно потрогал его языком.

– Блейз! – Я подняла глаза. В дверях стоял Гилфитер. – Мы перенесли Тора в один из домов.

Я поднялась, с ужасом осознав, какой слабой я себя чувствую.

– Ты сумеешь его спасти? – спросила я, в отчаянии предвидя ответ.

Гилфитер молчал.

– Прошу тебя! – взмолилась я. – Должны же быть какие-то средства!

Гилфитер выглядел совершенно опустошенным; он отвернулся, запустив руки в свои спутанные волосы.

– Потребуется та магия, о которой ты говорила, – пробормотал он. – Целительство силвов. Я сделал все, что мог, и этого недостаточно, девонька.

Я тупо смотрела на Гилфитера. Потом я подошла к Домино, который все еще стонал на полу. Он со страхом взглянул на меня, и то, что он прочел на моем лице, заставило его умолкнуть. Я нацелила острие меча ему в глаз и ударила изо всех сил.

Тор обладал Взглядом, а на обладающих Взглядом магия не действует. Любая магия, в том числе целительная.

ГЛАВА 23

Пока гхемф карабкался на плот, я успел тысячу раз умереть от страха, прежде чем понял, кто это такой. Опасения – за Блейз, за Тора, за меня самого – уже успели довести мое восприятие реальности до критического состояния; к тому же чувство вины за то, что я бросил своих друзей, обрушивалось на меня с яростью тропического полуденного солнца; моя личность, самая моя сущность, казалась мне беззащитной и уязвимой. Из-за такого состояния мое слишком богатое воображение превращало гхемфа поочередно в полдюжины чудовищ, обитающих в глубинах вод и готовых обрушить на меня заслуженное возмездие за неверие.

Потом же, когда я разглядел, кто вынырнул из озера, и понял, что их не меньше пяти десятков, мне оказалось трудно поверить в происходящее, как трудно было поверить в то, что я в конце концов останусь в живых.

– Блейз что-то угрожает? – вежливо поинтересовался гхемф, не обращая внимания на дождь стрел, падавших в воду вокруг плота. Если судить по проявленным им эмоциям, мы вполне могли беседовать в уютной таверне за кружками меда… Никакого запаха от гхемфа не исходило.

Скорчившись на плоту, я зажмурился, пытаясь уменьшить свой страх до такого размера, с которым мог бы справиться. Я чуть было не начал задавать дурацкие вопросы вроде «А почему ты интересуешься?», но быстро понял, что это было бы абсурдно. Чем бы ни было вызвано появление гхемфов, причинять Блейз вред они не собирались. Я сглотнул и ответил, показав на берег:

– Да, угрожает. Она вон в том амбаре. – Во мне проснулась надежда на помощь гхемфов, и я торопливо добавил: – Тот человек в черном пытается ее спасти. Беда грозит и мальчишке – ему всего-то лет четырнадцать…

В плот вонзились две стрелы – так близко от нас, что одна порвала мою тунику. Я сжался в комочек, как испуганный щенок, притворяющийся, что его тут вовсе нет.

Гхемф нырнул в воду, и я снова услышал тот же странный свист, что и во время путешествия по озеру, только теперь его источник был так близко, что у меня зашевелились волосы.

«Сотворение, – подумал я, – это же гхемфы так передают сообщения под водой – поют друг другу».

Ученый во мне возмутился тем, как мало мы знаем об этих существах, с которыми делим острова и чье искусство бездумно используем для подкрепления своих бессмысленных законов.

За первым свистом последовал взрыв звуков, от которого по поверхности воды побежала рябь. В тот момент, когда я решил, что стрелы будут меньше угрожать мне в воде, плот вдруг пришел в движение. Его толкали, почти подняв над водой, к берегу – гораздо быстрее, чем я смог бы добраться с помощью весла. Я осторожно приподнял голову. Дун-маг с его вонючими заклинаниями, экс-силвы, вознамерившиеся добраться до меня на лодке, лучники на берегу – все они оцепенели, открыв рты от ужаса. Потом они начали пятиться от уреза воды. Я сел, ощутив прилив смелости. Впрочем, меня все еще трясло – уверенности, что я выживу, что выживет хоть кто-нибудь из нас, у меня не было.

Как раз когда плот приближался к берегу, прилетел Руарт. Плот двигался так быстро, что птичке оказалось трудно на него сесть.

– Гхемфы, – сообщил я ему очевидную вещь. – Думаю, они явились на помощь. Руарт, ты должен последовать за Флейм. Я догоню вас, как только смогу, обещаю.

Он пристально посмотрел на меня, склонив голову набок; в его синих глазах я прочел упрек. Потом, не говоря ни слова, он взлетел и исчез. В этот момент плот врезался в берег, и я растянулся на животе.

Выбравшись на сушу, я огляделся. Все пространство от кромки воды до амбара представляло собой мешанину борющихся тел. Всюду мелькали гхемфы; их атака была жестокой и эффективной. Группами по двое или по трое они нападали на выбранную жертву и«алили ее на землю, потом, пока кто-то из них держал ее, еще кто-то когтями на ногах впивался в горло… Красные брызги превращались в ручейки. Уж не знаю, что было хуже: видеть, как умирают люди, или знать, что убивают их гхемфы, обычно такие мягкие и добрые. Мы были воспитаны в уверенности, что гхемфы никогда не причиняют людям вреда, и картина этого безжалостного истребления приводила на ум нападение стаи полевых мышей на прайд травяных львов.

Я на мгновение замешкался, высматривая Блейз. Увидев, как она выбежала из амбара, судя по всему, целая и невредимая, я почувствовал, как часть тяжести свалилась с моих плеч. И тут я заметил Тора, на которого напали четверо или пятеро силвов, а также несколько рабов. Они так жаждали убить патриарха, что ни один из них, казалось, не замечал избиения на берегу. Я кинулся к Тору, хоть и был безоружен; я даже не сообразил захватить с собой весло в качестве дубинки. Впрочем, к тому времени, когда я добежал, на группу силвов напала Блейз – так пылающая головня врезается в кучу соломы. Смотреть на это было страшно: Блейз овладело безумие битвы, она слепо крушила все на своем пути. Она едва не обезглавила нескольких гхемфов, спешивших ей на помощь, не говоря уже обо мне… да и вообще любом, кто имел бы глупость подойти достаточно близко.

Я осторожно приблизился к ней и попытался успокоить:

– Блейз, хватит! Опусти меч… Это же я – Гилфитер, рыжеволосый пожиратель капусты… – Я рискнул положить руку ей на плечо, и она обернулась ко мне. – Спокойно, Блейз. Не тревожься, девонька. Все уже кончилось. – Устрашающий боевой блеск погас в ее глазах, Блейз обессиленно поникла. Когда мой нос сказал мне, что она пришла в себя, я опустился на колени перед Тором и начал осматривать его раны. Он был жив и в сознании, но это оказалось единственным, что можно было сказать хорошего о его состоянии. Я отогнал все посторонние мысли и, хотя запах Тора говорил о неизбежной смерти, принялся делать для него все возможное.