Предательство. Последние дни 2011 года - Сергей Царев

— Армию угробил, но выборы обеспечил, — зло сказал Юрий Михайлович. — Наверно, привел рост показателей по сравнению с предыдущими выборами?

— Было такое, только я не помню проценты. Кажется, все показатели выросли процентов на десять-двадцать-тридцать.

— Юра, откуда министр обороны утром знал о результатах выборов, если военнослужащие голосуют в основном на обычных участках? — удивился Сергей Георгиевич.

— Ты меня спрашиваешь? — раздраженно спросил Юрий Михайлович. — Пример использования административного ресурса, когда результат известен заранее. Утром результат — вечером банкет.

— А ночью раздача праздничных сувениров и конвертов.

— Ладно, — прервала Наташа диалог Сергея Георгиевича и Юрия Михайловича. — Я иду спать. Марик тяжело заснул — куча впечатлений. Боюсь, что проснется. Всем спокойной ночи.

— Наташа, я уеду утром, может быть, не увижу тебя, — предупредил Юрий Михайлович.

Он подошел к ней, обнял ее и поцеловал в щеку.

— До встречи в Новом году!

Это был первый Новый год, который десятиклассник Сергей встречал вне дома. Встреча Нового года воспринималась им как глубоко семейный праздник, так считали и его родители, и сестра.

Он не помнил, кто из класса предложил встретить новый год в кругу одноклассников, но идею дружно поддержали. Когда эйфория принятого решения стала воплощаться в реальность, возникли первые трудности: где (у кого) встречать, и родители, которые в середине 60-х годов прошлого века считали, что Новый год надо встречать только в кругу семьи. Первую проблему решали сообща, а вторую — индивидуально.

В середине декабря у Кетино собрался актив класса, который решал организационные вопросы.

— Так, главный вопрос решен. Встречаем у тебя дома, Кетино, правильно? — спросил Сергей, который взял бразды управления.

— Да, мама дала согласие.

— Прошу заметить, что мы обещали помочь утром убрать, — заметил Юра.

— Я это не забыл. Главное, чтобы утром не расползлись остальные. Сегодня надо решить, что будет на столе, сколько лимонада, боржоми и других напитков будем покупать. Надо определиться и по деньгам, по сколько будем сбрасываться.

— Мама сказала, что закуску она приготовит, а папа даст вино, — сообщила Кетино.

— Новость, прямо скажем, весьма приятная, — удовлетворенно заметил Юра.

— Я не согласна, — заявила Медея, — почему тетя Тамара должна готовить на целую ораву?

— Кто это орава? Прошу уточнить, — потребовал Юра, игривое настроение которого стало прорываться. — Медея, не будем тебе высказывать порицание, но искупить вину следует. Если приготовишь чашку кофе, будем считать, что конфликт улажен к удовлетворению обеих сторон.

— С каких это пор, Юра, ты представляешь всех. Она говорила не об одном человеке, она предполагала, что орава — это множество. А множество числом один одной чашкой не определяется. Надо приготовить минимум две чашки — это больше похоже на множество, — заметил Сергей.

— А если будет три чашки, — заметила Эмма, — будет замечательно.

— Давайте закончим обсуждение, примем решение, а потом я сама все приготовлю.

— Надо будет еще попробовать вино, — осторожно предложил Юра.

— И вино попробуем, только давайте решать, — раздраженно сказала Кетино.

— После такого обещания можно и решения принимать.

— Юра, успокойся, не отвлекай. Я говорил с мамой, — сообщил Сергей. — Она обещала поговорить с родителями, и они решат, кто и что будет делать, по сколько будут скидываться. От нас потребуется только физическая сила — принести, отнести, доставить.

— Еще можем попробовать, вкусить, закусить, выпить, отведать…

Кетино не выдержала и дала Юре подзатыльник, сопроводив это действие словами:

— Успокойся, что с тобой?

— Что обсуждать? Подождем, пока тетя Шура переговорит с родителями, а там будем решать. Пошли пить кофе, — предложил Юра.

На кухне дружно пили кофе и говорили о выставке картин Пиросмани, которая открылась в картинной галерее, потом перешли на обсуждение последнего номера журнала «Иностранная литература». Журнал доставался с большим трудом и переходил из рук в руки.

Все это время Эмма была несколько отрешенной, на что обратил внимание Сергей. Найдя удобный момент, когда Эмма вышла из кухни, чтобы позвонить, он спросил у Кетино:

— Что с Эммой?

— Ее мама не отпускает. Придется тебе пойти уговаривать. Ты у нее в авторитете.

Сергей сделал гримасу и огорчено произнес:

— Придется выпить валерьянки перед разговором с ней, все мозги закомпостирует.

Когда Эмма вернулась, Сергей предложил:

— Спустись на землю и присоединяйся к нам, меня делегировали на разговор с твоей мамой. Буду обещать, что утром проведу тебя до дома.

В Новогоднюю ночь с боем курантов одноклассники дружно закричали «ура», залп хлопушек заглушил все другие звуки, освобождая пространство для будущей взрослой жизни, которую все ждали, однако очертания этой жизни были полностью размыты.

Где-то в три-четыре утра после продолжительного танца, а танцевали все динамичный твист, радостный и распаленный Сергей завалился на диван. Он смотрел на одноклассников. Класс был дружным, но были предпочтения. Очевидно, что с годами продолжать дружбу будут не все. Кто-то уедет и потеряет связь, кто-то потеряет интерес, кто-то запутается в собственных проблемах, кто-то потеряется во времени. Но все чувствовали, понимали, что это радостная ночь фиксирует их счастливый этап жизни, который называется школой.

Зазвонил мобильный телефон. Сергей Георгиевич посмотрел на дисплей и удивился:

— Странно, звонит Олег Борисович.

Обеспокоенный столь неожиданным звонком, Сергей Георгиевич тревожно спросил:

— Олег Борисович, что-то случилось?

— Нет-нет, я извиняюсь, что звоню в такой час. Все нормально. Я не нарушил Ваши планы?

— Нет, мы сидим, болтаем, ничего серьезного.

— Я почему звоню? Первое — хочу подтвердить, что надеюсь завтра встретиться. В два часа у стоянки перед Камергерским переулком сойдет?

— Конечно.

— А теперь главное — Маша распечатала фотографии. Весь стол завален. Мы с Ольгой Петровной не насмотримся. Одна фотография лучше другой.

— Рад, очень рад, что все так получилось. И Машу не подвел.

— Огромное спасибо от Ольги Петровны. У Вас с Машей сложился отличный тандем, — заключил Олег Борисович.

— Увольте, сейчас тандем не в моде, — с иронией сказал Сергей Георгиевич.

— Считаете, что он прекратит существование?

— Боюсь, что нас водили за нос. Никакого тандема не было, была видимость. Мираж, который преподносился народу как реальность.

— Но мираж — это тоже реальность, — заметил Олег Борисович.

— Да, но только это мираж, скрывающий действительность. Но не будем говорить о грустном. Вместо тандема в нашем случае лучше использовать «творческое сотрудничество», — Сергей Георгиевич не стал развивать тему политического тандема, понимая, что по телефону говорить об этом Олегу Борисовичу, возможно, не хотелось.

— Не буду отрывать, — продолжил разговор Олег Михайлович. — У Вас, кажется, гость? Маша сказала об этом. Завтра жду.

— Буду, с удовольствием встречусь.

Неожиданный разговор закончился. Предстояло решить одну проблему.

— Юра, ты во сколько поедешь на работу? — спросил Сергей Георгиевич.

— Утром, часов в семь встану, позавтракаю и поеду. Тебе что-нибудь надо?

— У меня шкурный интерес. Завтра я встречаюсь с Олегом Борисовичем, отчимом Маши. Предполагается, что немного выпьем. Он привезет меня в Духанино. Мне оставлять машину в Москве на новогодние праздники не хочется. И самому на один день оставаться в Москве тоже не хочется. Если подкинешь, будет замечательно. Ты меня в Москву, Олег Борисович — обратно. И проблема будет решена.

— Нет проблем. А он точно подвезет, не придется самому возвращаться в деревню?

— Меня подвезут, будь уверен. В лучшем виде и с охраной.

— Тогда действительно нет смысла самому ехать.

Разговор неожиданно прекратился. Воцарилась тишина, которая стала наводить дремоту. Первой не выдержала Татьяна Александровна:

— Пора спать. Насколько я поняла, подъем в семь утра. Юра, постель в кабинете готова. Сергей, уходить будете, не забудь выключить свет.

Татьяна Александровна проснулась. Телевизор в спальне работал, Сергея Георгиевича в постели не было. Он еще не ложился. В кабинете горел свет. Приглушенно доносились голоса, Сергей Георгиевич и Юрий Михайлович о чем-то говорили. Скорее всего, говорили о детстве, школе, университете — о темах им очень близких, понятных и пронизывающих всю их жизнь. Какая-то большая и теплая сила навалилась на Татьяну Александровну. Чувство спокойствия, удовлетворения прошедшим днем охватило ее. Она ощущала, как сон отключает ее от реальности, свет телевизионного экрана слабел и поглощался темнотой. Звуки исчезли, темнота ускоренно заполняла пространство. Татьяна Александровна улыбнулась и без сопротивления погрузилась в сон.