Новые герои - Софья Непейвода

Я сглотнул.

– Не бойся, ничего страшного не предвидится. Но тогда тебе понадобится не только домашняя одежда… Придется портным поработать…

– Не надо…

– Надо, – дроу взял меня за подбородок и заставил смотреть в свои фиолетовые глаза. – Я не потерплю рядом с собой драного моредхела. Да и моя репутация, как принца, может пострадать в результате твоих "не надо".

Потом, дождавшись, пока я закончу выбор, он молча проводил меня до комнаты.

– Вечером приходи в общий зал. Часы на стене.

Потом он ушел. Я принял ванну, которая находилась в помещении, смежном со спальней, расчесался и переоделся.

По крайней мере пещеры не такие страшные, какими они мне представлялись. Но, может быть, все это иллюзия, и сейчас я нахожусь в холодной сырой камере?

– Прекрати, глупец! – раздался голос Дирита в моей голове и меня скрутило приступом эрго-т'таги. Это действительно было куда больнее.

Когда приступ прошел, я ничего не видел, перед глазами плавало красное марево, а в ушах стоял противный болезненный гул. Потом я почувствовал, как кто-то поднимает меня и кладет на кровать.

Где-то через полчаса зрение наконец возвратилось ко мне и я обнаружил дроу, сидящего рядом.

– Таких глупостей больше себе не позволяй, – мягко сказал он. – Отрицание реальности – первый шаг к сумасшествию.

– Я уже сумасшедший!

– Нет. Пока – нет. И, надеюсь, никогда не будет. У тебя крепкий разум, раз его до сих пор не испортил Лоск.

– Я не хочу… Лучше быть безумным… Бездумным и безразличным…

– Таким ты все равно не станешь. И хватит. Если надо – поплачь, но если начнешь снова сомневаться в реальности… – Дирит нахмурился. – Впрочем, сейчас я докажу тебе, что ты не прав.

– Как?

– Увидишь. Смотри мне в глаза.

– Не надо… – попытался было заслониться я, но дроу с легкостью отвел мои руки в сторону.

Его глаза… Они были озерами вечности… Извергающееся жерло вулкана, наполненное неестественного цвета лавой.

Меня пронзило странное ощущение, а потом я вновь вернулся к жизни. Если раньше иногда она казалась мне страшным сном, то теперь я понял… я знал, что все это была еще более страшная реальность. Ведь во сне есть надежда проснуться… У меня же теперь не было такой надежды.

– Понял?

– Да… Я не хочу такой реальности! – слезы хлынули из моих глаз, я попытался встать, но Дирит прижал меня к кровати, ожидая, пока стихнут рыдания.

– В нашей жизни много такого, чего мы не хотим, – грустно сказал он. – Все будет хорошо.

– Все будет плохо, – прошептал я. – Рабство, унижения и муки… А теперь я еще и у… – я запнулся.

– Зря ты меня боишься. Дроу ничем не хуже наземных эльфов. Но я не буду тебя переубеждать, потому что уверен, что со временем ты все поймешь и сам.

– Подождите… – я замолчал, когда выходящий Дирит обернулся.

– Ну?

– Зачем… Вы это сделали?

– А зачем мне псих? – ответил вопросом на вопрос дроу.

– Но ведь… я же только раб.

– Да. Но разные хозяева по-разному относятся к своим рабам. Так же как разные пастухи по-разному относятся к животным.

Я уже жалел, что спросил об этом.

– А Вы уверены… что теперь я буду нормален?

– Надеюсь. По крайней мере первый приступ удалось предотвратить.

– Так это была не т'тага? – испугался я.

– То, что ты чувствовал – т'тага. Но то, что ты мог подумать, если бы я не велел ей остановить тебя, было гораздо опаснее.

– Вы следите за моими мыслями? – я вспомнил про голос, раздающийся в голове.

– И да и нет. За тобой следит эрго-т'тага, а она сообщает мне, когда возникает угроза серьезных функциональных нарушений.

– Я… Мне мерещился голос… – прошептал я себе под нос.

Уже закрывающаяся дверь снова приоткрылась.

– Тебе не мерещилось. Владелец о-т'таги может разговаривать со своими рабами.

Я еще долго лежал, постепенно приходя в себя. Потом ко мне заглянул Гаэргиль.

– Тебе лучше? Вечерний приказ Дирит не отменял.

Со вздохом встав, я поплелся в зал.

Там было светло, как утром… Впрочем какая может быть разница в пещерах?

Еще в зале было много эльфов. Наверное, около сотни. Они спокойно переговаривались, расположившись на диванах, музицировали, или растворялись в прекрасных танцах.

Между сидящими иногда проплывали подносы с угощением, предлагающе подлетая к каждому. Это совсем не походило на тюрьму… Скорее на дворец. Тем более, что и одеты эльфы были соответственно. Белоснежные, серебренные, золотистые, а также многих других цветов костюмы радовали глаз своим изяществом и гармонией.

– Донгель, – как всегда Дирит подошел незаметно.

– Я тут, – вздрогнул я.

– Идем. Это тебе стоит увидеть.

Я последовал за дроу, думая, что чем бы ни было то, что он хочет мне показать, мне лучше как раз этого и не видеть.

Дроу вел меня по разветвленным коридорам и наконец мы достигли небольшую комнату.

В ней была расположена постоянная телепортация, выглядящая как овальный огненный провал.

– Идем, – Дирит крепко взял меня за руку, когда я остановился.

Мы очутились в прекрасном ночном зимнем саду. Под светом звезд снег переливался всеми оттенками синего и создавалось впечатление, что по нему рассыпаны светлячки.

– Красиво, – сказал я, поплотнее закутываясь в бархатный халат от холодного ветра.

– Смотри туда и слушай, – указал дроу, набрасывая на мои плечи свой плащ.

Скоро из-за деревьев полилась нежная музыка. Тихий звон далеких светил, шум ветра, мягкость снега сплелись в этой удивительной мелодии. Я никогда не слышал ничего подобного.

Потом музыка забрала меня в свои объятья. Она рассказывала о зимней грусти и всех безвременно погибших и о счастье, которое познает мир, окутавшись снежным покрывалом. О зимних узорах на окнах и искрящихся инеем деревьях. О красоте капли росы на зеленом листке и журчании весеннего ручья. О свободе птицы, парящей в небесах.

Да, под звездами парила птица. Птица, чье оперение светилось светом звезд. Она танцевала и кружилась в воздухе, заставляя сердце замирать и чувствовать одновременно и радость и грусть. Мне все время казалось, что сейчас я взлечу и присоединюсь к ней в танце и ничто не сможет удержать меня на земле…

Потом все кончилось.

– Это… это прекрасно.

– Спасибо, – сказал подошедший к нам Ирлорин. – Дирит, а тебе понравилось?

– Да. Ты был великолепен, – дроу положил руку юноше на плечо. – Ты все растешь.

– Я хотел передать красоту зимы. Как по-твоему, у меня получилось?

– Да. Но у тебя все еще слегка проглядывает весенний мотив.

– Я постараюсь исправиться, – звездный прижался к Дириту. – А зачем ты привел его?

– Он никогда еще не видел твоих танцев.