Зарождение добровольческой армии - Сергей Волков

2. Первая непосредственная цель Добровольческой армии — противостоять вооруженному нападению на юг и юго–восток России. Рука об руку с доблестным казачеством, по первому призыву его Круга, его правительства и войскового атамана, в союзе с областями и народами России, восставшими против немецко–большевистского ига, — все русские люди, собравшиеся на юге со всех концов нашей Родины, будут защищать до последней капли крови самостоятельность областей, давших им приют и являющихся последним оплотом русской независимости, последней надеждой на восстановление Свободной Великой России.

3. Рядом с этой целью другая ставится Добровольческий армии. Армия эта должна быть той действительной силой, которая даст возможность русским гражданам осуществить дело государственного строительства Свободной России. Новая армия, должна стать на страже гражданской свободы, в условиях которой Хозяин Земли Русской — ее народ — выявит через посредство Нового Учредительного собрания державную волю свою. Перед волей этой должны преклониться все классы, партии и отдельные группы населения. Ей одной будет служить создавшаяся армия и все участвующие в ее образовании будут беспрекословно подчиняться законной власти, поставленной этим Учредительным собранием.

* * *

Совет при Добровольческой армии ставил себе задачей «организацию хозяйственной части армии, сношения с иностранцами и возникшими на казачьих землях местными правительствами и с русской общественностью, подготовку аппарата управления по мере продвижения вперед Добровольческой армии».

В состав Совета вошли: М. М. Федоров, П. Б. Струве, князь Г. Н. Трубецкой, П. Н. Милюков, Белецкий, Б. В. Савинков, Вендзягольский и от Дона М. П. Богаевский, Н. Е. Парамонов, П. М. Агеев и С. П. Мазуренко. Совет, переформированный по требованию генерала Корнилова, прекратил свое существование незадолго перед смертью A. M. Каледина.

В ночь на 26 ноября 1917 года в Ростове–на–Дону произошло выступление большевиков, которые при помощи прибывших черноморских матросов и преодолев сопротивление нескольких небольших казачьих команд, захватили в городе власть. Донское правительство получило от восставших, готовившихся к походу на столицу Дона — Новочеркасск, ультиматум с требованием признать советскую власть.

2 декабря восстание было подавлено, и Ростов был взят частями, верными Донскому правительству и при помощи небольшого отряда Алексеевской организации.

О Калединском походе на Ростов пишет журналист К. Треплев в «Донской волне»:

«Поход на Ростов в ноябре — декабре 1917 года — последняя боевая страница в биографии генерала Каледина. Под Ростовом окончилась славная боевая эпопея Донского атамана и начался его трагический путь на атаманскую Голгофу.

Последние дни атамана полны неудач. Кто знает, что пережил и передумал он за эти дни? Казаки отвернулись от своего избранника, как говорил Митрофан Петрович Богаевский, помощник атамана: «казаки пошли розно» и A. M. Каледин остался в трагическом одиночестве…

Под Ростовом атаман сражался с большевиками, в изобилии снабженными пулеметами, имея в своем распоряжении небольшой отряд из мальчиков — кадет и гимназистов, юнкеров и офицеров. Простых рядовых казаков с атаманом почти не было. Фронтовые казаки заявили своему атаману: «Не желаем идти…»

Молодежь проявляла чудеса храбрости, проливая кровь, дети защищали родные степи, с оружием в руках поддерживая былинную славу донского казачества, его «вольности».

Было тяжело и обидно. И эта обида слышалась в словах генерала М. В. Алексеева, который после похорон молодых воинов «моло–дой калединской гвардии», павших на поле брани смертью храбрых, говорил о фронтовых казаках: «Знаете, какой бы я им поставил памятник? Грубый гранит — громадная глыба, а наверху разоренное орлиное гнездо с мертвыми орлятами… И сделал бы надпись: «Орлята умерли, защищая родное гнездо, где же были орлы — донские казаки?»

Калединские орлята умирали за свободу Дона, а донские орлы митинговали… Они голосовали: идти или не идти с атаманом Калединым… Каледин не стал ждать их решения — и с мальчиками смело пошел на Ростов. И Ростов был взят… Как говорил атаман: «без лишних жертв»…

Трудно было атаману сделать первый шаг… На декабрьском Войсковом Кругу Каледин признался: «Нужно сказать, что к моменту начала военных действий отношения чрезвычайно обострились, но мы все же всеми мерами старались оттянуть этот момент: было страшно пролить первую кровь».

«Страшно пролить первую кровь»… Но другого выхода не было, и для опасения Дона неизбежно было пролить «братскую» кровь, и атаман с тяжелым сердцем пошел на это. Каледин и верный его оруженосец Митрофан Богаевский мучились этой кровью, искали оправдания в том, что была пролита кровь…

На Круге Митрофан Богаевский исповедовался:

«Я с тоской и мукой стоял над гробом тех юношей, которых мы похоронили. Я искал ответа: лежит ли эта кровь на моей душе? — и говорил: да, лежит. Но пусть лежит она не на мне только одном. Я принимаю ее на свою душу, но если потребуется моя кровь, то я отдаю ее за казачество. К этому я готов.

Нет, не преступление то, что мы делаем, а осуществление гражданского долга. Мы, рискнувшие на этот шаг, совершаем его во имя тех целей, которые надо достигнуть во что бы то ни стало. Я не стану вас призывать проливать свою и чужую кровь, но, когда приходят чужие и отнимают у нас Ростов, я заявляю: не боюсь я этой крови, ибо на ней строится великое будущее, так как пришел смертный час, а мы и Россия еще не хотим умирать…»

Перед тем, как сделать первый шаг и поднять знамя вооруженной борьбы с большевиками, правительство генерала Каледина искало путей соглашения… «Страшно пролить первую кровь»… Не мечом, а миром хотело оно разрешить наболевшие вопросы, но мира не было: «революционная демократия» не хотела пойти на уступки. Дело шло к кровавой развязке: со всех сторон над свободным Доном собирались черные тучи. Крыленко объявил правительство Каледина «вне закона», большевики изощрялись изображать Дон в образе контрреволюционной «Вандеи», стремящейся восстановить «старый режим» — хороша Вандея без вандейцев! Шел постыдный торг с украинским военным министром Петлюрой о пропуске советских войск на Дон. В Ростов прибыло несколько тралеров Черноморского флота. Ростовские большевики, опираясь на черноморских матросов, потребовали от правительства Каледина передать им власть.

И свершилось то, чего не хотел атаман Каледин… О том, как началась на Дону борьба с большевиками, свидетельствуют слова атамана: «Когда генерал Потоцкий (генерал Потоцкий был командующим войсками Ростовского военного округа. — Н.М) получил сведения, что готовится ночью арест всех общественных деятелей, он решил ответить на удар контрударом: арестовать Военно–революционный комитет. Выступление с обеих сторон произошло почти одновременно. Кто сделал первый выстрел — установить трудно. Первая жертва была с нашей стороны: был убит поручик Фесенко, первым вошедший в помещение Военно–революционного комитета».