Это моя школа - Елена Ильина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ира сидела вся красная, смущенная чуть ли не до слез. Должно быть, она и сама не знала, что теперь делать. Отправив шпаргалку со всеми падежами, она думала, что Тоня достанет записку и незаметно пустит туфлю обратно. А вышло совсем по-другому. Туфля сиротливо приткнулась к Тониной парте, и не было никакой возможности вернуть ее.
А между тем Анна Сергеевна кончила спрашивать Наташу Оленину и повернулась к Тоне:
— Ну что, Зайцева? Готова?
— Да, готова.
У Кати от удивления даже глаза широко открылись. Что это — неужели Тоня говорит так громко и спокойно? Или, может быть, это только показалось? Нет, в самом деле, лицо у Тони какое-то веселое, и глаза по-новому блестят. Отчетливо и даже бойко она назвала по-порядку все звонкие и глухие согласные и, почти не меняя голоса, стала быстро, без запинки читать стихотворение Пушкина «Весна».
Молодчина Тоня! Только бы она теперь не сбилась на падежах… Да нет, какие же тут падежи? Ведь она, кажется, отвечает вовсе не одиннадцатый, а второй билет. Ну да! Так и есть, конечно, второй. И как это они с Ирой сразу не догадались, какой билет взяла Тоня! Ну что ж, очень хорошо. Но, если говорить по правде, Тоня и падежи могла бы ответить не хуже. Недаром же она, Катя, каждый день занималась с ней: когда была хорошая погода — в уголке двора на скамеечке или на досках, приготовленных для ремонта; а то на лестнице у окошка второго этажа — когда становилось холоднее и накрапывал дождь… Даже как-то странно, что завтра уже больше не надо будет поджидать Тоню во дворе, пряча книжку и тетрадку под полой пальтишка.
Пока Катя думала обо всем этом, Тоня ответила по билету и замолчала.
Анна Сергеевна повернулась к ассистентам:
— Нет ли еще вопросов?
— Нет, — быстро ответила Людмила Федоровна.
Но Марья Семеновна кивнула головой и, внимательно глядя на Тоню сквозь очки, спросила:
— Какие ты знаешь басни Крылова?
— Разные, — ответила Тоня. — «Кукушка и Петух»…
— А какой недостаток людей высмеивается в этой басне Крылова?
Тоня переступила с ноги на ногу и не совсем уверенно ответила:
— Бывает, что одна девочка хвалит другую только за то, что та хвалит ее. Вот таких девочек и высмеивает Крылов.
Анна Сергеевна чуть-чуть улыбнулась:
— Разве только девочек?.. Ну, иди. Я тобой очень довольна.
И при этом Анна Сергеевна посмотрела на Катю, словно говоря этим взглядом: «Не только Тоню я хвалю, но и тебя и всю вашу «половинку».
А Тоня, сияющая от счастья, положила на стол билет и пошла в конец класса, на ходу оборачиваясь то к одной из своих подруг, то к другой.
После Тони пошла отвечать Аня. Она тоже хорошо справилась с грамматическим разбором и теперь рассказывала биографию Аркадия Гайдара. Но Катя уже почти не слушала, несмотря на то что отвечала одна из самых близких ее подруг.
«Что-то будет с этой глупой Иркой? — думала Катя. — Ведь нужно же ей будет уйти из класса, когда придет вторая группа!»
Наконец Аня кончила. Марья Семеновна посмотрела на класс и сказала:
— Девочки, те, которые уже ответили, идите домой. Надвигается гроза.
— Да, если пойдете сейчас же и не будете болтать в коридоре, — добавила Анна Сергеевна, — вы, пожалуй, успеете добежать еще до дождя…
Наташа, Тоня и Аня быстро поднялись и вышли из класса. А Ира так и не вставала с места.
— А ты почему не идешь? — обратилась к ней Анна Сергеевна.
— У меня пальто новое, — проговорила, ерзая на парте, Ира. — Мама рассердится, если я попаду под дождь.
Учительницы, едва сдерживая улыбку, переглянулись.
«Ох, неужели они догадались, в чем дело?» — в страхе подумала Катя.
А по небу между тем медленно ползли тяжелые, черные тучи. В классе стало почти темно. Внезапно налетел такой ветер, что чуть не сорвал с петель открытую оконную раму. Людмила Федоровна встала и принялась закрывать окно, но рама вырывалась у нее из рук, точно живая. Стекло дребезжало. Наконец окно удалось захлопнуть. Людмила Федоровна повернула выключатель, и три большие лампы под матовыми абажурами ярко осветили класс. Все стало как-то по-зимнему. Только в окна шумно хлестал бурный летний ливень, да где-то вдалеке словно перекатывал пустые бочки сердитый гром.
Экзамен продолжался. Одна за другой выходили к столу ученицы. Сейчас отвечала Клава Киселева из Стеллиной «половинки». Стелла внимательно слушала ее ответ.
«Моя Тоня знает лучше, — думала Катя. — Но и Клава отвечает неплохо. Видно, Стелла с ней как следует поработала. Может быть, ей было даже потруднее, чем мне. Правда, Клавка ходила на занятия, но ведь она упрямая и с ленцой. А Тоня старательная…»
Катя устала ждать своей очереди. Она села поудобнее, облокотилась на парту, и как раз в эту минуту донеслось:
— Снегирева!
Катя вскочила с места.
«Только смелее!» — сказала она себе. И, подойдя к столу, взяла ближайший билет.
— Номер одиннадцатый, — прочла она вслух и невольно переглянулась с Ирой.
Да, это был тот самый билет, из-за которого Ира так глупо попалась!
Кате даже и не нужно было долго готовиться и вспоминать. Занимаясь с девочками и с Тоней, она выучила все билеты чуть ли не наизусть. Но все-таки она пошла и села на первую парту — готовиться к ответу. Тем временем Анна Сергеевна вызвала Лену. И когда Лена ответила, как всегда, толково и неторопливо, — пошла отвечать Катя.
Она прочитала два предложения со словом «станция» в дательном и предложном падежах (эти предложения она сама придумала и записала на листочке): «В зимнее солнечное утро поезд подошел к станции Орехово-Зуево»; «к станции» — дательный падеж. «Ребята из детского дома встречали нас на станции»; «на станции» — предложный падеж.
Анна Сергеевна улыбнулась и одобрительно кивнула головой:
— Молодец! Неплохие примеры придумала.
И вдруг в классе стало как-то особенно светло. Яркая синева неба отразилась в масляной краске стен. Лампы под потолком сразу померкли, как будто солнечный луч потушил их.
Все невольно посмотрели в окно. Дождь уже прошел, и только по оконным стеклам сбегали последние капли дождя, сверкающие, словно налитые светом.
— Ну, дальше, Снегирева. Что у тебя там еще в билете?
Катя заглянула в листок. Ей нужно было сказать наизусть отрывок из рассказа Чехова «Ванька».
— «А погода великолепная, — начала Катя по памяти, глядя в окно на прояснившееся небо. — Воздух тих, прозрачен и свеж…»
Как раз в эту самую минуту Людмила Федоровна снова распахнула окно. Воздух после грозы был и в самом деле тих, свеж и прозрачен…
Кате поставили пятерку, прежде чем она успела кончить свой ответ. Ей было даже немножко жалко, что ее спрашивали так мало. Она медленно вышла из класса, и сейчас же вслед за ней выскочила, как ошпаренная, Ира Ладыгина. Казалось, что она прихрамывает, потому что одна нога была у нее только в чулке.
— Ух, — сказала Ира, — не знаю уж, как и решилась уйти! Теперь буду ждать, пока не кончится экзамен.
Катя покачала головой:
— Вечно с тобой что-нибудь случается, Ирка. Не можешь обойтись без приключений!
* * *А дома Катю ждала еще одна большая радость: письмо из Орехова, от Маши Дмитриевой.
«Дорогая Катюша, — писала она своим мелким, убористым почерком, — пишем вам всем в школу, и на всякий случай я пишу тебе отдельно, потому что не знаю, придете ли вы все после экзаменов опять в школу и получите ли наше письмо. Мы — то есть Сережа, Алик и я — приедем скоро с Валентиной Егоровной в Москву. Сережа уезжает в Ленинград, и мы едем его провожать. Когда это будет, мы еще не знаем сами, потому что за Сережей должен приехать из Ленинграда Андрей Иванович. Мы очень хотели бы встретиться в Москве со всеми вами, только не знаем, как это устроить. Вам-то приехать к нам было просто, — мы все живем вместе, а ведь вы живете в разных местах. Правда, мы могли бы прийти к вам в школу, но школа ваша, наверно, уже будет закрыта.
Когда мы узнаем точно день приезда, мы вам пошлем телеграмму…»
Дальше, в самом конце письма, следовали всякие поклоны и приветы, но Катя, не дочитав, бросилась с письмом в соседнюю комнату, где мама накрывала на стол.
— Иди переоденься и вымой руки, — сказала Ирина Павловна, не замечая Катиного волнения. — Сейчас будем обедать.
Но Кате, конечно, было не до обеда.
— Мамочка, подумай только, — взволнованно и торопливо заговорила она, — приезжают они! То есть ореховцы! Только вот неизвестно когда. Они-то нас встретили на вокзале, надо бы и нам их встретить. А как быть, если мы не знаем, каким поездом они приедут? Нельзя же встречать все поезда!
— Конечно, нельзя, — спокойно подтвердила Ирина Павловна.
— Ну так что же нам делать? — почти с отчаянием проговорила Катя.
— Дай сюда письмо, — сказала мама и взяла у Кати листок.
