Лунин атакует "Тирпиц" - Константин Сергеев

Я получил билет на посещение офицерского клуба, но смог попасть туда только около 22 часов, в разгар праздничного вечера.

То, что там происходило, нельзя было назвать вечером отдыха, даже праздничным. Всех охватывали чувства счастья и безмерной гордости за Победу, достигнутую столькими жертвами и потерями.

С мужчинами мне все было ясно. Но меня потрясли женщины. Их счастье и радость за то, что семьи не будут рушиться, что мужья будут живы и дети не останутся сиротами, не поддавались никакому описанию. Они одновременно и смеялись, и плакали, и пели, и опять плакали. Даже самые строгие, известные своей сдержанностью женщины не могли, да и не хотели скрывать своих чувств. Каждый вновь вошедший мужчина встречался криками «ура» и многократными поцелуями. И опять гремели песни.

Такого праздника больше не будет!

Сейчас, бывая на Северном флоте по приглашениям подводников, я обычно захожу на мою родную Краснознаменную подводную лодку «К-21» — филиал

[387]

Музея Северного флота. И всегда вспоминаю День Победы, незабываемый и дорогой день, когда мы одолели страшного врага. И я горжусь тем, что наш двенадцатый боевой поход не стал последним. Наша Краснознаменная «К-21» продолжает свой бессрочный, быть может, даже вечный поход. Она идет в него сквозь время, являя всем нетленность боевых подвигов своего экипажа и его командира Николая Лунина.

Один за другим, подчиняясь неумолимым законам бытия, уходят от нас матросы, старшины, офицеры, но их боевой корабль остается для новых поколений символом и примером боевой славы, подвигов, преданности Родине, народу и флоту, знаменуя собой величие их патриотизма, самоотверженности и презрения к смерти — тех великих идей, с которыми они шли в боевые походы.

Наш корабль-мемориал напоминает всем, что Родина нуждается в защите. Он показывает всем будущим воинам, что нужно защищать Родину, не щадя живота своего, почитая защиту Отечества самым великим и святым делом каждого гражданина.

Наша «К-21» напоминает всем, что Родина, народ всегда считали военное дело самым благородным и почетным, ему служили лучшие люди, подвиги которых награждались вечной славой и были самыми высокими примерами служения Отечеству.

[388]

ВСПОМИНАЯ АЛЕКСАНДРА КАУТСКОГО

В феврале 1943 года я был назначен командиром БЧ-V лодки «М-214» (15 серии), которая достраивалась в Молотовске (теперь Северодвинск). Однако уже в конце апреля пришел приказ о моем назначении командиром группы движения на Краснознаменную «К-21», которой командовал Герой Советского Союза капитан 2 ранга Н. Лунин. Я тут же убыл к новому месту службы. Лодка стояла на ремонте в Росте (пригород Мурманска). В конце мая ремонт был закончен, мы перешли в Полярное и начали готовиться к походу.

Я уже знал кое-кого из комсостава бригады, поскольку в 1940 году был здесь на практике после 5 курса училища и плавал на «Щ-402». Командиром на ней был Николай Гурьевич Столбов, старпомом — очень маленький и очень строгий Мамонт Лукич Мелкадзе, штурманом — Михаил Леошко, минером — Григорий Макаренков. Помнил я также командиров лодок Старикова, Фисановича, Уткина. Знал и помнил веселого и красивого лейтенанта Арванова. И, конечно, знал почти всех инженеров-механиков, которых помнил еще по училищу.

Постепенно я узнавал и знакомился с комсоставом бригады. Впрочем, выражения «узнавал» и, тем более, «знакомился» неточны. Я просто расспрашивал своих друзей и сослуживцев о тех командирах, которые были мне совсем незнакомы и с которыми мне не приходилось сталкиваться по служебной или какой-либо другой линии. Особый интерес вызывали командиры лодок, командиры дивизионов — это были особенные люди, которые нами командовали и решали успех дела, успех боевых действий лодок От них зависела судьба лодки, а значит, и наша судьба, да и в целом успех войны на море.

Молодые офицеры лодок вольно или невольно наблюдали за своими командирами, и обмен мнениями между ними был очень частым и оживленным.

[389]

Поступки, команды, ухватки, любимые словечки и выражения, внешний вид и особенности поведения обсуждались и сравнивались, критически оценивались и, в конце концов, выливались в некое общественное (среди молодежи) мнение, которое в какой-то мере становилось частью репутации командиров.

Сейчас нет нужды и возможности подробно освещать эти мнения обо всех командирах. Особенно чутко воспринималось отношение командиров к молодым офицерам. Можно только сказать, что не все командиры, даже очень прославленные и боевые, хорошо понимали психологию молодежи, особенно в условиях тяжелой и опасной подводной войны, были, порой, чрезмерно суровы, грубоваты, насмешливы, ошибочно полагая в этом соль специфического морского воспитательного процесса. Несколько командиров старшего поколения были очень уважаемы молодежью не только за их боевой авторитет, но и за их отеческое отношение к молодежи. Такими были Герой Советского Союза И. А Колышкин, Герой Советского Союза Г. И. Щедрин, Герой Советского Союза М. И. Гаджиев, командир дивизиона «малюток» Н. И. Морозов и некоторые другие. Они относились к молодежи по-отечески, больше наставляли, учили и опекали, чем ругали, и молодежь была им благодарна и уважала, как отцов.

Но были и командиры, которых молодежь не только уважала, но и любила. И мне мои молодые друзья сразу указали на командира «Щ-402» Александра Моисеевича Каутского. Я уже упоминал, что плавал на этой лодке в 1940 году, будучи курсантом училища. Вскоре мне довелось повстречаться и поговорить со старшинами этой лодки — боцманом Николаем Добродомовым, старшиной трюмных Сергеем Кукушкиным, старшиной мотористов Виктором Михеевым. Они меня помнили еще курсантом. Разговор поневоле крутился вокруг страшного события — взрыва аккумуляторной батареи на лодке и гибели части экипажа во главе с командиром Столбовым. А затем разговор пошел и о боевой жизни лодки уже с новым командиром — А. М. Каутским.

[390]

И здесь я впервые услышал мнение старшин о нем. Из этих и других разговоров, а затем из личных встреч стало складываться и, когда мне довелось более близко познакомиться с А. М. Каутским, сложилось и мое личное мнение об этом незаурядном человеке. С течением времени мои сведения об его жизни и службе пополнялись. Мне довелось слышать мнения о нем не только старшин, моих молодых друзей, но и людей, знавших Каутского давно и хорошо. И мне стало ясно, откуда проистекает всеобщее уважение и любовь к этому командиру.

Вся его жизнь была посвящена флоту. Он родился в 1906 году в портовом городе Херсоне. В 1928 году был призван краснофлотцем во флот, попал в школу подплава, где получил специальность моториста. Плавал на Балтике на лодках типа «Барс», затем был переведен на строящуюся лодку «Д-3». Стал старшиной группы мотористов. 21 сентября 1933 года «Д-3» прибыла по Беломорско-Балтийскому каналу в Мурманск. В 1934 году Каутский поступил в училище им. Фрунзе, в 1938 году его окончил и был назначен на «Д-2» командиром торпедной группы и почти сразу же (через 18 дней) — командиром боевой части (БЧ-2-3). В1939 году «Д-2» ушла в Ленинград на капитальный ремонт, но Каутский остался на Севере. Он был назначен (с повышением) минером дивизиона подводных лодок типа «Щ» . Командиром дивизиона был И. А. Колышкин.