Грязные войны: Поле битвы — Земля - Джереми Скейхилл

Создавая внешнеполитическую стратегию своей кампании, Обаме и его советникам необходимо было продемонстрировать определенный компромисс, с одной стороны, критикуя политику национальной безопасности эпохи Буша, а с другой — демонстрируя свою жесткую позицию по отношению к терроризму. Полемизируя со своим республиканским оппонентом, Джоном Маккейном, Обама реализовал двойственный подход: Маккейна он связал с войной в Ираке и характерной для времен Буша неподотчетностью и секретностью, от себя же обещал вести «умную», более целеустремленную войну с «Аль-Каидой».

Утром 4 октября 2007 г. газета New York Times вышла с большой статьей на первой полосе. В ней говорилось о подготовленном в 2005 г. Министерством юстиции заключении, которое гарантировало «широкое одобрение наиболее жестких техник ведения допросов, когда-либо применявшихся Центральным разведывательным управлением»[1277]. Только что назначенный генеральный прокурор Альберто Гонсалес «впервые в истории дал широкие полномочия по использованию в отношении лиц, подозреваемых в террористической деятельности, сочетания болезненных физических и психологических практик, включая удары по голове, имитации утопления и использование низких температур». Тем же утром Обама появился на национальном телевидении. «Вот пример того, что мы утратили за последние шесть лет и что нам надо возродить, — заявил Обама в передаче звезды канала MSNBC Мики Бжезинской. — Знаете, все мы убеждены, что нам надо выследить, захватить или уничтожить террористов, которые угрожают Америке. Но нам следует понимать, что пытки не помогут снабдить нас информацией, они только увеличат число врагов. Поэтому подобная стратегия создания более безопасной Америки неправильна, а кроме того, и аморальна»[1278]. Обама добавил: «Думаю, что эта администрация считала приемлемой любую тактику до тех пор, пока ее можно было держать вне поля зрения публики».

По мере развертывания предвыборной кампании обещания повернуть вспять политику, проводившуюся во времена Буша, стали занимать центральное место в выступлениях Обамы. Пытки, тюрьма в Гуантанамо, войны без оправданий и контроля, попрание гражданских свобод в США — всему этому придет конец, обещал Обама. «Последние шесть лет нами правил страх, и этот президент использовал страх перед терроризмом в качестве оправдания для начала войны, которую ни в коем случае нельзя было позволить», — заявил Обама в конце октября 2007 г.[1279] Он утверждал, что политический климат, созданный администрацией Буша, подрывал позиции США как на международной, так и на внутренней арене. «Никто даже не задавался вопросом: как влияет политика страха на гражданские свободы, что сделала эта политика для подрыва базовых свобод страны, как она повредила нашей репутации за рубежом», — заявил Обама.

Однако несмотря на то что Обама получил одобрение и поддержку со стороны либералов и американских антивоенных организаций, в своем представлении о будущей внешней политике, когда речь заходила о контртеррористической деятельности, он давал ясно понять, что он и дальше будет санкционировать тайные и скрытные операции. «Мы допустили серьезнейшую ошибку, не предприняв никаких шагов, когда у нас был шанс нанести удар по всему высшему руководству «Аль-Каиды», проводившему совещание в 2005 г., - сказал Обама. — Если у нас будет достоверная оперативная информация об особо важных целях и президент Мушарраф откажется действовать, мы сделаем все сами»[1280]. Маккейн подверг критике позицию Обамы по нанесению ударов по целям на территории Пакистана, назвав ее безответственной. «Вы не можете взять и во всеуслышание объявить, что будете бомбить чужую страну, не получив на это соответствующего разрешения», — сказал Маккейн[1281]. Обама не замедлил ответить, что так всегда и поступала администрация Буша, и заявил далее: «Именно такую позицию нам следовало бы занять и в этот раз… Дело в том, что это была правильная стратегия»[1282].

На проходившей в 2008 г. на огромном футбольном стадионе в Денвере, штат Колорадо, церемонии выдвижения кандидатом в президенты от демократической партии Обама кратко наметил политику, которую собирался реализовывать: активизация войны в Афганистане и расширение глобальных операций США по тайным убийствам и похищениям. «Джон Маккейн любит говорить, что последует за бен Ладеном к самым вратам ада, но при этом не хочет добраться даже до пещеры, где тот живет», — заявил Обама, повторив, что в случае его избрания Соединенные Штаты будут в одностороннем порядке действовать в Пакистане или же где это окажется необходимо, в целях уничтожения террористов[1283]. «Если Усама бен Ладен или его заместители окажутся у нас на мушке, они будут убиты», — заверил он.

Агитационные речи Обамы в ходе кампании часто были посвящены окончанию войны в Ираке, однако одновременно он однозначно подтверждал свою твердую позицию относительно односторонних ударов, предусматривавших усиление роли JSOC и ЦРУ. После инаугурации Обама привлек в свою внешнеполитическую команду демократов-«ястребов», включая вице-президента Джо Байдена и Государственного секретаря Хиллари Клинтон — оба они поддержали американское вторжение в Ирак в 2003 г. Пост посла в ООН заняла Сьюзан Райс, а Ричард Холбрук должен был взять на себя «гражданскую составляющую» плана Обамы по расширению американской войны в Афганистане. В послужном списке этих чиновников значились как поддержка военных интервенций и неолиберальной экономической модели, так и продвижение внешней политики, начатой еще администрацией Джорджа Буша-старшего. Обама сохранил в своей команде и министра обороны в прежнем правительстве Роберта Гейтса. Советником президента по вопросам борьбы с терроризмом стал ветеран ЦРУ Джон Бреннан, а советником по национальной безопасности — генерал Джеймс Джонс.

Консервативные республиканцы высоко оценили выбор Обамы. Старший советник президента Буша Карл Роув назвал подбор членов кабинета Обамы «обнадеживающим»[1284], а лидер неоконсерваторов и бывший член предвыборного штаба Маккейна Макс Бут просто сиял от удовольствия: «Я просто ошеломлен этими назначениями. Большая их часть легко могла бы быть сделана президентом Маккейном»[1285]. Бут добавил: «Хиллари Клинтон будет представлять собой мощный рупор неолиберализма, который во многом не так уж сильно отличается от неоконсерватизма. Коллега Бута Майкл Голдфарб писал в официальном органе неоконсервативного движения — еженедельнике Weekly Standard: «Я увидел некоторые намеки, показывающие на радикальные изменения в образе ведения дел Вашингтоном. Можно надеяться, что Обама намерен продолжать курс, определенный Бушем во второй срок его президентства»[1286].

Через несколько недель после своего прихода в Белый дом, в начале 2009 г., Обама ясно продемонстрировал, что собирается сохранить в неприкосновенности целый ряд наиболее агрессивных контртеррористических приемов эры Буша. Среди них были преднамеренные убийства, прослушивание телефонных переговоров без надлежащих ордеров, использование секретных тюрем, нарушение права заключенных на передачу дела в суд, бессрочное задержание, выдачи ЦРУ задержанных за рубежом лиц, бомбардировки с применением беспилотников, использование наемников в ведущихся США войнах, неоправданно широкое использование «права отказа от раскрытия государственных секретов». В некоторых случаях Обама даже расширил те программы эпохи Буша, которые он сам некогда называл образцами неподотчетное™ исполнительной власти.

Конечно, в ходе своей предвыборной кампании Обама упоминал о необходимое™ провести расследование пыток, проводившихся во времена Буша. Однако позже он отказался от подобных заявлений, заявив после выборов: «Нам надо смотреть вперед, а не назад»[1287]. Свою задачу как президента он определил так: «Я должен гарантировать, что, например, в ЦРУ собраны исключительно талантливые люди, которые очень напряженно трудятся над обеспечением безопасности американцев. И я не хочу, чтобы они внезапно почувствовали необходимость постоянно на что-то оглядываться».

Когда Обама еще только начинал свою деятельность в качестве президента, Дик Чейни заявил, что тот «собирается демонтировать целый ряд политических решений, которые были приняты ими и практически в течение восьми лет обеспечивали безопасность страны от повторения терактов 11 сентября»[1288]. Чейни ошибался. На самом деле Обама делал все, чтобы эти решения получили дальнейшее развитие и поддержку обеих политических партий. Способствовали ли эти политические решения тому, что американцы чувствовали себя в безопасности или их жизнь стала более опасной, — это уже другой вопрос.