Благими намерениями вымощена дорога в ад. - Елена Вихрева

Рунихера мгновенно понял, что у него есть только пара коротких мгновений, а потом уже будет поздно — она была на грани окончательной разбалансировки. Размытой тенью неф скользнул к ней, жестко прижал к себе и переместился туда, где именно он был хозяином положения — в собственную личность.

Яркий солнечный свет ослепил Аниту и заставил ее зажмуриться, но она так и не прекратила вырваться из стальных объятий нефа, и когда это ей почти удалось, он швырнул ее на покрывало, а затем прижал к земле собственным телом так крепко, что она едва могла дышать.

— Анита, успокойся и посмотри на меня, — Разрушителю было больно так жестко с ней поступать, но у него не было иного выхода — каждая секунда была на счету. — Да посмотри же ты на меня! — повысил голос он и встряхнул ее.

Девушка попыталась воспользоваться мигом относительной свободы и освободить от его захвата руки, но он только еще сильнее прижал их к земле, причиняя боль. У нее непроизвольно вырвался едва слышный стон, он вполголоса ругнулся, а его хватка стала мягче.

— Ани, — тихо позвал он.

— Не смей! Не смей так меня называть! — она распахнула абсолютно черные с алыми разводами глаза и яростно на него уставилась.

На несколько долгих секунд Рунихера замер, вглядываясь в ее измененные глаза, а потом хрипло прошептал:

— Прости, выбора нет… времени совсем не осталось…

— Пусти, — рванулась девушка.

— Не отпущу, — выдохнул он и прильнул к ее губам в яростном поцелуе…

Едва его губы жестко прижались к ее, Анита попыталась снова вырваться, но он держал слишком крепко. И все же она раз за разом предпринимала попытки освободиться, вывернуться, избежать его поцелуев, что причиняли ей боль… Потихоньку на смену обжигающей ярости пришла пустота, а следом за ней целый коктейль эмоций: обида, отчаяние, грусть, тоска, неверие, что это происходит с ней и, наконец, беспомощность и страх. Слезы медленно покатились по ее щекам. Поглощенная бурей чувств, она уже не понимала, что поцелуи нефа изменились, теперь он целовал мягко и осторожно, как бы извиняясь за причиненную боль.

— Пожалуйста, не надо, — она всхлипнула, и Рунихера замер не в силах даже вздохнуть от муки пронзившей его от ее слов, произнесенных слабым дрожащим голосом. — Пожалуйста…

Как бы он ни хотел прекратить, еще было слишком рано — ему едва удалось вытянуть ее, предотвратить полную разбалансировку, но энергия пока и не думала просыпаться, даже контакт обнаженной кожи и поцелуи не помогали.

— Отпусти, — молили ее губы, она вздрагивала от каждого прикосновения, сжималась от легчайшего поцелуя.

— Не могу, — буквально простонал он, вглядываясь в ее полные слез глаза, — иначе потеряю тебя.

Девушка закрыла глаза, сдавленное рыдание сорвалось с ее губ, и неф не выдержал: он скатился с нее, сел и притянул ее в свои объятья, так что спиной она опиралась на его грудь. Он уже думал, что она успокоилась, но девушка рванулась от него, вынуждая Разрушителя удержать ее.

— Прости, Ани, — его горячий шепот коснулся ее шеи, и она дернулась, а он выпрямился и стиснул зубы, понимая, что разрушил все.

— Выслушай меня, шерити, — тихо попросил он, она промолчала и напряглась, а он сглотнул и добавил: — Прошу тебя.

— А потом ты меня отпустишь? — спросила Анита, когда он уже отчаялся услышать от нее хоть слово.

— Да, Ани.

— Не называй меня так, — она вздрогнула, а из глаз сильнее покатились слезы.

— Как, шерити? — ему очень больно было видеть ее такой. — Ани?

— Да, — он почувствовал, как ее руки напряглись, сжимаясь в кулаки.

— И как мне тебя называть? — тихо спросил Рунихера, до которого начало доходить, что все гораздо хуже, чем он предполагал.

— Как хочешь, только не так, — тихий безразличный голос, и ему вдруг захотелось хорошенько встряхнуть ее, может хоть это вернет ее к жизни.

— Знаешь, пожалуй, я начну с конца, — вместо этого сказал он. — Я не могу сейчас отпустить тебя, потому что наша связь практически полностью разрушена, а на ее восстановление требуется время и контакт — в нашем случае я просто продолжу держать тебя в объятьях, так что можешь расслабиться, — он хмыкнул, когда девушка только сильнее напряглась, и продолжил: — Без энергии ты погибнешь, шерити, просто не проснешься.

На миг неф почувствовал ее облегчение и расслабился, а она воспользовалась этим и, откатившись от него, вскочила на ноги.

— Что ты… — начал он и замолчал, заметив у нее в глазах мрачную решительность. — Ты же это не серьезно, — непослушными губами прошептал он. — Ты ведь не можешь всерьез так думать…

— После того, что ты со мной только что сделал? — горько рассмеялась она. — После того, как предал?

— Ани…

— Не называй меня так!

— Анита, можешь мне не верить, но только так я мог отвести тебя от черты невозврата, за которую ты уже заступила одной ногой, — стараясь не испугать ее, неф медленно поднялся на ноги, голубое сияние его глаз потускнело, а вокруг них залегли тени. — Это был единственный способ, шерити. Ты была разбалансирована, причем разбалансирована в измененном состоянии и была уже не в силах самостоятельно справиться с поглотившей тебя яростью. Я должен был выпить твою ярость, выпить всю, до капли и отдать взамен энергию. Да, я не смог, — он сделал к ней шаг, но пошатнулся и рухнул на колени, — ты мастер обрывать связи, Ани-та, слишком мало у меня было энергии, а я не смог пойти до конца, чтобы насильно их восстановить, — он поднял на нее глаза. — Я не смог сделать этого, потому что люблю тебя.

— Любишь? — ее смех был похож на битое стекло — такой же острый и неприятный.

— Я люблю тебя, Ани, — мягко повторил он.

— Не смей меня называть Ани, — миг и его щеку обожгла пощечина.

— Ани… — прошептал он, заметив проблеск эмоций в до этого абсолютно пустых глазах, и она ударила снова, но на этот раз так сильно, что в уголке его губ появилась кровь. — Любимая моя Ани, — выдохнул он, не в силах отвести взгляд от ее глаз, в глубине которых появилась боль, и не стал уворачиваться от еще одной пощечины, после которой она опустилась рядом с ним.

— Прости, Ру, — сожаление буквально пропитало ее слова, а она осторожно дотронулась до его щеки. — Прости, — энергия едва ощутимо потекла между ними.

— За что? — одними губами выдохнул он, опасаясь прервать контакт.

— За то, что ударила, — она чуть коснулась его губ, и у него перехватило дыхание то ли от самого прикосновения, толи от резкого увеличения потока энергии.

— Не за то просишь прощение, — не сдержался он и едва успел перехватить ее до того, как она отстранилась. — Шерити, меня больше ранило твое недоверие, когда ты заперла меня.