Дальний Восток: иероглиф пространства. Уроки географии и демографии - Василий Олегович Авченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда в феврале 1922 года произошло сражение под Волочаевкой, открывшее красным путь на Хабаровск и Владивосток, Парфёнов сообразил: «николаевские дни» проще и правильнее всего заменить «волочаевскими». Он внёс ещё ряд поправок, например заменил «приамурских партизан» на «из рабочих и крестьян», поскольку партизанщина из моды выходила, её сменила регулярная армия Дальневосточной республики. Вскоре ДВР влилась в РСФСР. Песня, написанная о событиях 1920 года, теперь стала относиться к событиям 1922-го – окончательному освобождению Приморья от белогвардейцев и интервентов.
В этой версии стихи читались, пелись. Многие считали песню народной. В 1929 году текст отредактировал поэт Сергей Алымов, в годы Гражданской войны живший во Владивостоке и Харбине, переводивший японскую поэзию и сочинявший футуристические стихи. Именно он заменил «загорья» на «взгорья» (хотя, сочиняй эту песню коренной дальневосточник, было бы не «По долинам и по взгорьям», а «По распадкам и по сопкам»). Алымова не раз называли автором текста. В алымовской редакции «Марш дальневосточных партизан» в 1929 году вошёл в репертуар Ансамбля красноармейской песни Александра Александрова. Композитором, что интересно, поначалу указывался не Покрасс, а некий ротный командир Илья Атуров, от которого песню услышал Александров. Последний, обработавший мелодию, считался её соавтором.
В 1934 году в «Известиях» вышла коллективная статья литераторов и бывших партизан, которые утверждали: автор текста – не Алымов, а Парфёнов. Последний к тому времени сделал неплохую карьеру: работал в Коминтерне, редактировал журналы «Советский путь» и «Коллективист», возглавлял Госплан РСФСР, стал членом Союза писателей, опубликовал ряд книг о Гражданской войне. Казалось, справедливость восстановлена. Однако вскоре после публикации имя Парфёнова надолго предали забвению: его арестовали и в 1937 году расстреляли по ложному доносу как контрреволюционера. В 1956 году реабилитировали посмертно, в 1962-м вдова Парфёнова в суде подтвердила его авторские права на песню.
Что до Алымова, то он ещё в начале 1930-х был арестован и отправлен на Беломорканал. Освободился досрочно, попал в число авторов коллективной писательской книги о Беломорканале под редакцией Горького. Позже сочинил тексты песен «Вася-Василёк», «Марш краснофлотцев», «Бейте с неба, самолёты»… Погиб в автоаварии в 1948 году.
Ещё одной песней стало написанное той же весной 1920 года во Владивостоке стихотворение Арсения Несмелова «Интервенты» («Соперники»). Несмелов воевал на мировой, потом сражался у Колчака; в 1920 году, сняв погоны поручика, оказался во Владивостоке, где начал печатать стихи (и, кстати, познакомился с вышеупомянутым Алымовым). В 1924-м ушёл в Харбин, где в 1945 году его арестовал СМЕРШ за сотрудничество с японцами; умер в тюрьме Гродеково, на советской территории. В 1999 году Валерий Леонтьев исполнил песню на музыку Владимира Евзерова, текстом которой стали несмеловские стихи:
Серб, боснийский солдат, и английский матрос
Поджидали у моста быстроглазую швейку.
Каждый думал – моя. Каждый нежность ей нёс
И за девичий взор, и за нежную шейку…
И присели – врагами взглянув – на скамейку
Серб, боснийский солдат, и английский матрос…
Для эстрады текст несколько изменили: Леонтьев поёт «Югославский солдат и английский матрос…». Припевом стали финальные строки:
Каждый хочет любить – и солдат, и моряк,
Каждый хочет иметь и невесту, и друга.
Только дни тяжелы, только дни наши – вьюга,
Только вьюга они, заклубившая мрак.
В песнях конца 1930-х про трёх танкистов и Катюшу говорится о тревожных дальневосточных границах. Если в первой прямо фигурируют «самураи», то во второй география обозначена намёком: «дальнее пограничье». О каком именно конфликте с Японией идёт речь в песне о трёх танкистах, тоже не совсем ясно; «в эту ночь решили самураи перейти границу у реки» отсылает к Халхин-Голу, но тогда непонятно, при чём тут «высокие берега Амура», да и строчку «по родной земле дальневосточной» к войне в Монголии отнести сложно. Эту обобщённую песню о боях на восточных границах СССР написали братья Покрассы на слова Бориса Ласкина.
В сентябре 1941 года редактор «Красной звезды» Ортенберг заказал Лебедеву-Кумачу «рерайт» песни о трёх танкистах:
Расскажи-ка, песенка-подруга,
Как дерутся с чёрною ордой
Три танкиста, три весёлых друга,
Экипаж машины боевой.
Не дают они немецким танкам
Тёмной ночью в тыл пробраться к нам.
Без пощады бьют фашистов с фланга,
Угощают крепко по зубам…
Одновременно звучала и каноническая версия. Экипаж из трёх человек имели танки Т-26 и БТ, которые участвовали в боях на Хасане и Халхин-Голе, но к началу Великой Отечественной считались устаревшими; экипаж тридцатьчетвёрки состоял из четырёх человек. Но строку про трёх танкистов менять не стали, а вот «самураев» переделали во «вражью стаю».
В 1946 году Ласкин написал мирный вариант песни:
На полях, где шли бои когда-то,
Где гремела грозная война,
Строят мир бывалые солдаты,
Расцветает мирная весна…
Пронесут от севера до юга
Знамя славы вечной и живой
Три танкиста, три весёлых друга, —
Экипаж машины боевой!
Что касается «Катюши», то бытует версия, согласно которой прототип героини песни – родом из Владивостока. Будто бы речь идёт о Екатерине Алексеевой (урождённой Филипповой), которая поступила в Ленинградскую консерваторию. В Ленинграде она вышла замуж за капитана Алексеева, которого вскоре отправили на Хасан начальником штаба погранотряда. Катюша вслед за мужем вернулась на малую родину и первой из женщин получила орден Красной Звезды за участие в хасанских боях, после чего Блантер написал песню. Эта версия, правда, слабо стыкуется с воспоминаниями автора текста Михаила Исаковского, который утверждал: стихи о Катюше он начал писать ещё в начале 1938 года, а завершил по просьбе Блантера в августе, сразу после хасанских событий; награждение же Екатерины Алексеевой, сделавшее её известной, состоялось позже. Как бы то ни было, в 2013-м во Владивостоке появился памятник Катюше.
Каждая война рождает свой жаргон; в воспоминаниях советских лётчиков, воевавших в Китае в 1937–1940 годах, истребители И-16 именуются исключительно «ласточки» (ещё не «ишачки»), бомбардировщики СБ – «катюши». Так их почему-то прозвали ещё в Испании, задолго до написания песни и появления других, куда более знаменитых «катюш» – реактивных миномётов.
«Народность» песни определяется не столько отсутствием
