Единственное желание. Книга 2 - Надежда Черпинская

Служанка настороженно оглядела их всех по очереди, улыбка с её светлого лица исчезла бесследно.

– Прошу, милорд, – тихо сказала она и вышла, уводя за собой Форсальда.

От тишины, повисшей в Каминном зале, хотелось заткнуть уши и зажмурить глаза.

Хозяин Эруарда постоял у камина, размышляя о чём-то, подошёл не спеша, посмотрел сверху вниз на притихшего мальчика и нахмурившуюся дочь.

– Думаю, объяснения не нужны? Всё ясно, не так ли? Твой отец продал тебя мне, Кайл.

– У меня нет теперь отца, – отозвался полукровка, исподлобья взирая на высокого смуглого милорда.

– Справедливо, – ухмыльнулся невесело Ратур. – Из уст ребёнка звучит жутковато… Но после того, что он сделал…

Владетель Эруарда склонился, оказавшись вдруг на одном уровне с мальчишкой, заглянул в ясные синие глаза.

– Но… раз уж так сложилось, что ты один… Может, позволишь мне им стать? Знаю, твоё доверие ещё заслужить надо. Но я хочу, чтобы ты понял, Кайл, этот замок может стать тебе домом. А мы с Кеей – твоей семьёй. Здесь нет врагов. И зла тебе никто не желает. Просто знай это! Большего я не прошу.

Это было так заманчиво! Так хотелось в это поверить, поверить этому человеку – сильному, властному, искреннему!

Кайлу очень нравился милорд Ратур – такой настоящий. Казалось, что фальшь и этот человек вообще никогда не встречали друг друга. Но…

Маленький полукровка знал, взрослые умеют притворяться так хорошо, что никогда не догадаешься, о чём они думают на самом деле. Предают даже те, кому веришь, кто обещает помогать и любить.

И этому чужому человеку верить нельзя.

Он даже собственному отцу не нужен. Бастард, выродок, приносящий только несчастья и смерть.

Из-за него умерла мама. Единственная, кто его любил, кого любил он. Она умерла, потому что он проклят, потому что от него одни беды. И поэтому он тоже не должен отвечать взаимностью на доброту хозяина Эруарда. Ведь тот лэмаяр на берегу его проклял – теперь все, кого он полюбит, умрут.

А Кайл не хотел смерти милорду Ратуру или золотой девочке Кее.

– Не надо мне ничего, – угрюмо буркнул мальчик. – Милорд Форсальд меня продал – вы купили. Вот и всё! Я просто раб.

– Так нельзя! Правда ведь, батюшка? – горячо возразила Келэйя. – Нельзя так! Потому что… он же мой брат… Верно я говорю? Ты – мой кузен. И перестань болтать ерунду! А то я решу, что ты глупый.

– Ты лучше ступай-ка, покажи брату замок, стрекоза моя! – улыбнулся Ратур. – А мы с Шэрми пока подумаем, куда его поселить.

– Бежим! – просияла Келэйя, схватила полукровку за руку и стремительно потащила за собой вверх по лестнице.

Он не возражал: это было так весело, ново и интересно, что казалось, даже тяжкое горе отступило, не в силах бежать так же быстро, как юные сорванцы.

И только на самом верху лестницы, своим особенным, нечеловеческим слухом он уловил, как Ратур сказал негромко, приобняв за плечи приковылявшую в Каминный зал служанку:

– Ну, что делать будем, Шэрми? Добавится у тебя забот теперь…

– Разве дети – это забота? Это радость, мой милорд.

– Боюсь, долго ждать радости придётся. Этот мальчик, как выжженный пожаром лес. Не скоро в его душе хоть что-то живое прорастёт. Да и случится ли это?

– А вы не сомневайтесь, милорд! Если кто и сможет из этого бедного зверёныша человека сделать, так только вы, хозяин. И да поможет нам Всеблагая!

***

– Они оба были правы тогда, – Кайл улыбнулся печально. – В тот вечер, впервые оказавшись под крышей Эруарда, я был похож на дикого волчонка, украденного из родного логова. Больше всего на свете я жаждал тепла, заботы и не чувствовать страха, но готов был напасть на любого, кто руку ко мне протянет, покусать даже тех, кто с этой ладони меня пытается кормить. Я ненавидел весь мир, а больше всего себя самого. Винил себя в смерти матери. И даже Риты. Я простил Старую волчицу и жалел о том, что с ней случилось. Разве она заслуживала подобной участи? Она желала нам добра и не ведала, чем всё обернётся. Я был обозлён на всех, не понимая, сколь щедрый дар получил от Всеблагой, оказавшись в Эруарде в тот вечер. Но после, бессчётное количество раз я благодарил Небеса за то, что они даровали мне милорда Ратура. Благодарил за то, что он случился в моей жизни. Я боюсь представить, кем бы я стал, если бы наши пути не пересеклись. Если бы меня воспитал Форсальд…

– Теперь я вспомнила, ты говорил о нём в Жемчужных Садах, – кивнула Настя. – О рыцаре, который любил книги больше оружия… О чудесной библиотеке, где ты коротал своё детство. Значит, ему всё-таки удалось стать для тебя настоящим отцом? Ты называл его именно так – мой отец!

– Он стал кем-то большим, миледи Дэини. Не просто моим опекуном, но другом, наставником, учителем, образцом для подражания, недостижимым идеалом. И вместе с тем самым родным человеком! Самым родным. Не сочти за гордыню, но сейчас я знаю себе цену! Я знаю, что заслуживаю уважения – меня называют другом такие благороднейшие люди, как Далард, Иридион, его величество… И всем этим я обязан ему, милорду Ратуру. Всё это только его заслуга. Он сумел воспитать мужчину из калеки и подранка. Если бы он не вмешался тогда в мою судьбу, я вырос бы чудовищем, извергом, ненавидящим весь мир. Бездушной тварью, не знающей сострадания. Я мечтал бы только о мести. Промышлял бы разбоем, как некоторые, не заботясь о том, сколько жизней загублю ради своей наживы.

– Интересно, кого это ты сейчас имеешь в виду? – усмехнулась Рыжая поверх кубка.

– О, нет, нет, нет! – засмеялся Северянин. – Прости! Я вовсе не хотел… Правда, прости! Нет. Я так о нём не думаю. Да, с Эливертом трудно… Его невозможно предсказать – и это безмерно раздражает. Он всегда поступает так, как хочет, не считаясь с другими. И, заметь, сам твердит без конца, что он вор, пройдоха, душегуб, и совести у него нет! – Кайл улыбнулся, привычно сомкнув тонкие губы. – Но я знаю, что он достоин уважения. У него есть принципы. Он живёт по каким-то своим волчьим законам, но порой мне