Тайны Беларуской Истории. - Вадим Деружинский

«Так, гарнизон и жители Мстиславля оказывали упорное сопротивление армии А. Н. Трубецкого, вследствие чего воевода не мог гарантировать по царскому указу сохранность «домов и достояния от воинского разорения». Город был взят приступом, а его жители были убиты или взяты в плен; т. е. в данном случае действовали законы войны».

Какие такие «законы войны»? С подобным подходом московского историка уничтожение Хатыни немцами тоже можно оправдать «законами войны». Это не «законы войны», а геноцид. В Мстиславле московиты вырезали всех детей, женщин и стариков — какое отношение к войне они имели? И зачем это оправдывать?

Снова хочется спросить: что же это за «братская рука помощи русского народа», если убивают всех жителей города?

Лобин пишет:

«Так, под осажденным Слуцком в 1655 г. А. Н. Трубецкой писал царю: «… деревни, и хлеб, и сено, и всякие конские кормы мы по обе стороны жгли, и людей побивали, и в полон имали, и разоряли совсем без остатку, и по сторонам потому ж жечь и разорять посылали». Но выдранная из контекста цитата создаст впечатление, что перед нами — наглядное свидетельство кровавой политики московского царя».

И — точка на этом. А где же «контекст», из которого якобы «выдрано»? Контекст как раз соответствует цитате. Однако вместо полного цитирования Лобин утверждает, что точно так вели себя «литовцы» (то есть беларусы) и «партизаны». Это примерно то же самое, что и знаменитая «унтер-офицерская вдова», которая якобы «сама себя высекла» в пьесе Гоголя «Ревизор».Еще в качестве причины гибели каждого второго беларуса московский историк находит болезни и голод:

«Наступил голод, который продолжался до уборки хлеба 1657 года, люди ели кошек, собак, всякую падаль, напоследок резали людей и тела их ели, не давали покоя в гробе человеческим трупам; это все я, ничтожный человек, видел собственными глазами», — писал в те годы Ян Цедровский».

Но точно так же в блокадном Ленинграде «люди ели кошек, собак, всякую падаль, напоследок резали людей и тела их ели». В чем разница? Неужели Лобин хочет сказать, что без войны народ в Ленинграде и в Литве сам дошел бы до такого голода? Кто в этом голоде виноват? Относительно Лениграда в СССР имеется четкая оценка — виноваты немцы, окружившие город плотным кольцом своих войск. Почему мы не можем сделать такой же вывод относительно московитов в XVII веке? Снова «двойные стандарты»?

Должен сказать, что весной 2008 года я вступил в переписку с Алексеем Лобиным и подробно обсуждал с ним эту его статью. Он повторил все свои аргументы, и более всего настаивал на том, что «беларусов скосил голод и болезни». В качестве примера приводил эпидемии в Смоленске и в других городах.

Однако я написал Лобину, что если он читал книгу Сагановича, то должен знать статистику потерь ВКЛ по областям — она приведена в книге в таблице 4 (на основе данных из книги В. И. Мелешко «Очерки аграрной истории Восточной Белоруссии (вторая половина XVII—XVIII в. )», Минск, 1975. ). Таблица называется «Потери населения в некоторых беларуских поветах в 1648-1667 гг. ». Больше всего потеряли людей поветы восточной части страны: Полоцкий — 74, 8% населения; Мстиславский — 71, 4%; Оршанский — 69, 3%; Минский — 62, 9%; Витебский — 62, 1%; Речицкий — 61, 2%. А вот на западе потери составили: в Слонимском повете — 18, 9%; в Лидском — 24, 7%; в Гродненском — 33, 9%.

Таблицы наглядно показывают: чем ближе к границе с восточным соседом и к местам боевых действий — тем больше погибших. В Восточной Беларуси, как мы видим, московиты уничтожили либо увели в рабство от двух третей до трех четвертей населения. Вот и вся «болезнь»!

Однако Лобин не признал ошибочность своего объяснения и ответил мне в духе «сам дурак»: мол, беларусы тоже практиковали геноцид в отношении русских — во время смуты и интервенции 1612 года. Фактов, правда, он никаких не привел — потому что их нет. Потому что у нас не было задачи насильно обращать московитов в свою веру и убивать всех, кто откажется. Эту задачу ставил своим войскам только московский царь. Беларусы, как известно, толерантны и веротерпимы — никого никогда не убивали только за то, что люди иной веры. Тем более что сами беларусы — разных вер.

Но вот интересно: если бы беларусы, подобно московитам, все же вырезали бы население Москвы, — объяснял бы Лобин такое избиение фразой «в данном случае действовали законы войны» — как он объясняет зверства своих соплеменников у нас? Сильно сомневаюсь.

И хотя литвинские (беларуские) войска BKЛ во время Смуты, приглашенные боярским правительством Москвы, ее жителей не истребляли, все равно они самые ненавистные враги для россиян. Недавно они даже учредили общенациональный праздник в память о том светлом для них дне, когда Минин и Пожарский изгнали из Кремля его беларуский гарнизон. Не зря ведь именно этот исторический факт они признали самым важным за последние 500 лет!

И здесь мы снова видим «двойные стандарты»: Россия сделала своим главным общенациональным праздником день изгнания беларусов из царской резиденции (а Лобин даже обвиняет беларусов в «геноциде над русскими»), но при этом аналогичную позицию беларусов в отношении московской оккупации 1654—67 гг. российские историки называют «завываниями беларуских националистов». Несоизмеримо такое различие в восприятии: изгнание беларусов из маленького укрепления (разве можно сравнить кремль хотя бы с одним поветом? ) возводят в России в общенациональный КУЛЬТ, а беларусам запрещают что-либо говорить о куда более жуткой российской 13-летней агрессии. Разве это справедливо?

Вот что пишет Лобин о мародерстве московитов в Беларуси:

«Надо сказать, царская администрация всегда реагировала достаточно быстро и жестко. «А деревень бы не жечь, для того что те деревни вам же пригодятся на хлеб и на пристанище; а кто учнет жечь, и тому быть во всяком разорении и в ссылке, а холопу, который сожжет, быть казнену безо всякой пощады». «Послать государеву грамоту к Аристу Новикову… чтоб в селе Толочине и в деревнях крестьян отнюдь никто не имал; а кто учнет имать, и тем быть от государя в великой опале и в жестоком наказаньи, без пощады». Подобных локальных указов достаточно много. Со своими ратниками, нарушившими царский указ, часто особо не церемонились — виновных в разорениях и грабежах били батогами, рвали ноздри, казнили «смертию». Приводимые строчки из царских указов полностью опровергают обвинения белорусских националистов в геноциде, якобы проводимом Алексеем Михайловичем».

Снова неправда. Эти указы касались не беларусов-католиков, не беларусов-униатов и не иудеев, а тех районов, где жители временно приняли веру оккупантов. Но даже там, как видим, московские войска продолжали мародерствовать, что заставляло гневаться «царскую администрацию», ибо разочаровывало обманутое местное население. Поэтому «приводимые строчки из царских указов» не имеют никакого отношения к проблеме геноцида против беларусов. Однако Лобин весьма эмоционален:

«Отмечу, что эти обстоятельства умалчиваются теми «историками» Белоруссии, кто любят горланить о «зверствах московитов»».

«Горланят» они вовсе не о «зверствах московитов», а скорбят по великой трагедии нашего народа и чудовищных людских жертвах — реалиях нашей истории, в которой надо детально разобраться. Это разные вещи. Если наше законное право помнить о трагедии нации и изучать ее московский историк называет словом «горланить», то как раз его излишняя эмоциональность указывает на предвзятость вместо беспристрастности. Точно по таким же причинам турки яростно отрицают массовое истребление ими армян в 1915—1922 годы, даже сажают в тюрьмы любого, кто вспоминает («горланит»! ) об этом. Турки тоже пытаются доказывать, что «армяне сами себя убивали» и «умирали от болезней». Ничего нового.

Прошелся московский историк и по беларуским партизанам:

«Так называемая «третья сила» — «шишы»-партизаны, вопреки представлениям белорусских историков-националистов, не являлись основной силой «в борьбе за независимость». Проблема здесь в слишком простом, однобоком взгляде: на самом деле лесные «шишы» в равной степени нападали и грабили и «своих», и «чужих»».

Это утверждение просто великолепно по своей мерзости. Ведь ныне хорошо известно, что в Великую Отечественную войну беларуские и украинские партизаны тоже «в равной степени грабили и «своих», и «чужих»». Иного выхода у них не было, продукты в лесу не росли, приходилось грабить братьев-крестьян.

Во время войны 1941 — 45 гг. нацистские оккупанты спекулировали на недовольстве народа политикой большевиков. Потребовались два года, чтобы народ понял, что нацисты ничем не лучше комиссаров, даже хуже их. Примерно такая же ситуация сложилась в войне 1654— 67 гг. Потянувшиеся поначалу к московским оккупантам слои населения быстро поняли, что их обманывают. Далее началось общенародное освободительное движение, в принципе мало чем отличающееся от аналогичного в 1943—1944 годах.