Седой - Евгений Эс

Впрочем, будучи пытливым юношей, он как-то честно попытался найти тайный смысл и невидимую ему красоту в Черном квадрате Малевича. Но сколько не вглядывался так ничего и не увидел. Он даже обращался к различным источникам и выяснил, что Черный квадрат задумывался, как часть триптиха, где присутствовали еще Черный круг и Черный крест. Но эта информация только еще больше запутала молодого человека. Почему квадрат всемирно известен и обсуждаем, тогда как о круге и кресте, известно лишь специалистам? А ведь и круг, и крест несколько сложнее, чем квадрат. Хотя, какое уж тут сложнее? Подобного рода квадрат способен нарисовать абсолютно любой школьник. И займет это у него, даже у самого нерадивого, от силы полчаса. А вот ты попробуй повторить Джоконду Леонардо да Винчи. Не получится? То-то и оно. Конечно, дело не в возможности повторить работу мастера и не во времени потраченном на работу, а в чем-то другом. Но в чем именно? Оказаться первым? Так Малевич и не был первым, даже несмотря на то, что на обороте холста он указал дату создания на два года раньше, чем это было в действительности. По большому счету его картина вообще являлась плагиатом, так как самый первый черный квадрат был создан еще в далеком семнадцатом веке английским художником Фладом. И опять же, еще до Малевича, в девятнадцатом веке, другой художник Пол Билхолд нарисовал свой черный квадрат с совершенно замечательным названием «Ночная драка негров в подвале». Но разве кто слышал об этих более ранних работах? И как же это понять, что по замыслу Малевича, черный квадрат символизирует чистую форму и бесконечное пространство, а по замыслу Билхолда драку негров в подвале. Картины то у обоих одинаковые.

Кстати, подумал Виктор, а не поразить ли мне художественную местную братию «своим» Черным квадратом? Дел-то всего на пять минут. Но потом глядя на серьезные сосредоточенные лица художников, выводящие кистью очередные линии на холсте, наносящие тысячи мазков света и тени, которые предавали картине глубину и буквально физически ощущаемый реализм, передумал. Нет, не поймут меня братья художники. Хорошо если просто посмеются, а то ведь могут и в морду дать за такое искусство и выйдет у нас тогда самая настоящая драка в подвале.

Однако главное что вынес Сомов из прогулок с Лакисом по его творческим друзьям, это то, что не такое уж мрачное и безнадежное царило здесь средневековье. На самом деле повсюду пробивались ростки новой еще не окрепшей эпохи возрождения. Народ стремился уже не только глазеть на ужасы казни, но и покупал картины, чтобы любоваться прекрасными образами и шел в театры, чтобы слушать классическую музыку. Пока еще не везде и далеко не всеми, но искусство уже было востребовано обществом. И Виктора это не могло не радовать.

Кроме экскурсий по достопримечательностям Маркатана Сомов начал регулярно посещать вертеп разбойников. Не очень-то и хотелось, но возникла крайняя необходимость — кончались деньги, а взять их кроме как у бандитов было негде. Несмотря на то, что воровских талантов у Виктора так и не обнаружилось, дело ему почти всегда находилось — постоять на стреме пока более опытные товарищи обделывали свои дела, прикрыть отход в случае преследования или помочь доставить контрабанду. Именно контрабандный товар являлся самым стабильным источником доходов у разбойников. Выходили за ним, что называется под покровом ночной темноты, на одной-двух лодках к стоящему в укромном месте транспортному кораблю или перегружали товар сразу на телеги, если кораблю удавалось пристать близко к берегу и установить сходни. Уклонение от непомерных торговых сборов на некоторые ввозимые в город товары, такие как опиум, гашиш, чай, драгоценные камни позволял разбойникам получать высокую прибыль за эти незаконные операции. Днем эти товары успешно распродавались на портовом и центральном рынках торговцами тесно связанными с людьми Старого.

Из этих рискованных ночных походов Сомов выяснил две вещи. Первое, что стража свирепствовала только непосредственно в самой гавани, делала это редко и явно по принуждению начальства, больше демонстрируя активность, чем реально занимаясь поиском контрабандистов. Для безопасности бандитам достаточно было держаться подальше от порта и самим не лезть на рожон. Случались ситуации, когда разбойники чуть ли не натыкались на лодки стражников, укрывшиеся в зарослях камыша, однако те не таились в засаде, а банально храпели подальше от глаз начальства. Однажды разбойники проскользили мимо таких спящих стражников буквально в десяти метрах и лишь один стражник, приоткрыв глаз, проводил их недобрым взглядом и погрозил кулаком.

Второе, оказалось, что контрабандой промышляло огромное количество народу. Если в самой гавани по ночам и появлялась какая-либо редкая лодка, то чаще всего со светильником на носу и битком набитая сердитыми стражниками. Но стоило отплыть чуть дальше от порта, то в безлунную ночь река покрывалась десятками, если не сотнями лодок, тихо снующими между сушей и кораблями, а от берегов поскрипывая, отъезжали тайными тропами перегруженные телеги. Иногда контрабандисты сталкивались друг с другом на узких дорожках и тогда со знакомыми негромко здоровались, а с незнакомцами молча и настороженно разъезжались. Складывалось впечатление, что весь товар попадает на рынки города, минуя таможню. Объемы контрабандной торговли поражали, но самое удивительное, что доля банды Старого в этом процессе была ничтожно малой. Это навело на определенные мысли Сомова, который давно тяготился своим положением рядового разбойника. Играть в вертепе на гитаре и быть на подхвате у бандитов получая за это не бог весть какую мелочь было Виктору не понутру. В идеале следовало бы вообще уйти из банды и найти себе занятие не связанное с криминалом. К сожалению, у Сомова хотя и имелись планы для легального бизнеса, но отсутствовал даже маломальский стартовый капитал. Зимой он уже предпринял несколько безуспешных попыток продать свои фантастические проекты, но то ли голые идеи здесь не принято было покупать, то ли не воспринимали всерьез молодость «изобретателя», но те несколько предпринимателей, к которым он чудом сумел-таки пробиться на прием, лишь посмеялись в ответ, а к большинству владельцев фабрик, заводов и пароходов его даже не пропустили. Не помогла в убеждении местных финансовых воротил и хитрая книга. Оставался единственный вариант — сколотить собственный стартовый капитал вместе с бандитами, а уже потом приниматься за свое дело. И сейчас глядя на почти неорганизованную преступность решение напрашивалось само собой — надо было ее, эту преступность организовать.