Седьмая чаша - К. Сэнсом

Харснет склонился над прозрачной лужицей возле тела.

— А это что такое? — спросил он и потянулся к ней пальцем.

— Не прикасайтесь! — вскричал Гай, и коронер поспешно отступил назад.

Гай вытащил из кармана медицинский шпатель и опустил его конец в лужицу. Послышалось тихое шипение, и деревянная лопаточка задымилась.

— Витриол, — констатировал он. — Видите, как он пожирает дерево? Он даже частично разъел каменные плитки пола.

— Если эта жидкость настолько ядовита, как мог убийца ждать здесь несколько часов?

— По всей видимости, дело было ночью, и ставни на окнах, выходящих во двор, были открыты. Но даже при этом ему необходимо было находиться рядом с окном.

Барак осматривал буфет. На сушильной доске стояло несколько чашек и оловянных кружек, другие лежали в тазу с грязной посудой. Все говорило о том, что убийца пришел в таверну после закрытия или оказался последним посетителем.

— Джанли! — позвал Харснет, и охранник с неохотой вошел в таверну, косясь диким взглядом на обезображенный труп. — Обыщите остальные комнаты, — приказал коронер, — да пошевеливайтесь.

Все так же неохотно, положив руку на эфес шпаги, молодой человек открыл дверь, ведущую во внутренние помещения и скрылся из виду.

— Может, это сделал Локли? — выдохнул я. — Может, он и есть убийца?

— Не исключено, что Локли тоже убит и лежит в соседней комнате, — проговорил Барак и вытер лоб.

По его лицу градом струился пот.

— «Пятый Ангел вылил чашу свою на престол зверя… — процитировал я Книгу Откровения, строки, которые все мы уже успели выучить назубок. — …И сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания, и хулили Бога небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих».

Гай наклонился и очень осторожно перевернул изуродованное тело. Из его груди вырвался стон, похожий на рычание. Я заставил себя посмотреть на лицо миссис Бьюнс. Его нижняя часть была залита кровью. Мне никогда не забыть ее мертвых, широко открытых глаз, в которых застыл предсмертный ужас и боль. Гай ощупал ее челюсти, достал шпатель и прикоснулся им к тряпке рядом с лицом женщины и к красному предмету, лежавшему на ней. Затем он подцепил край тряпки и прикрыл ею этот предмет.

— Что… — Не будучи в силах закончить вопрос, я умолк.

— Это ее язык. Этой тряпкой убийца заткнул жертве рот, когда терзал ее, а под конец вырвал у нее язык. Чтобы закончить ту часть пророчества, в которой говорится о том, что «они кусали языки свои». Он вытащил ее язык и сильно ударил ее в челюсть — снизу вверх. Получилось, что женщина как бы сама откусила себе язык.

Гай снова ощупал изувеченное лицо.

— Да, так и есть. Челюсть сломана. После этого она, видимо, и умерла. У нее просто остановилось сердце.

— Что за тварь могла сотворить такое с женщиной?! — воскликнул Харснет.

— Она не первый человек, кого он замучил до смерти, — напомнил Барак. — Коттера тоже сначала истязали, а потом бросили умирать. Но тут все гораздо хуже.

— Когда в Библии говорится про «престол зверя», — заговорил Харснет, — то имеется в виду место, где правит дьявол, а не человек. Проще говоря, человеческий зад. Это тоже напоминает какую-то богохульственную шутку. Дьявольскую насмешку.

Из задней двери появился Джанли, и мы все повернулись к нему.

— Там ничего нет, — сообщил он. — Остальные помещения выглядят вполне нормально.

— Так это сделал Локли? — спросил Харснет, глядя на нас.

— Мне начинает казаться, что убийца все-таки он, — проговорил Барак.

— И все же мне в это не верится. Да, он знает, что такое двейл, и, наверное, умеет его применять, но как быть с познаниями в области юриспруденции, которые продемонстрировал убийца в письме, что он прислал Роджеру? Локли не производит впечатления человека, способного составить столь грамотное с юридической точки зрения послание.

— Тогда где же он? — взорвался Харснет.

Чудовищный антураж, посреди которого мы находились, вконец расшатал его нервы.

— Локли исчез, а миссис Бьюнс мертва, — принялся рассуждать я. — Годдард исчез, а на Кантрелла напали. Три человека, работавших в Вестминстерской больнице.

— Наверняка Годдард напал на двух других, — заявил Харснет.

— Но с равной долей уверенности можно предположить и другое: что Локли напал на Годдарда и Кантрелла, а тело Годдарда где-то спрятал.

Я с сомнением покачал головой.

— Эта женщина не работала в больнице, — возразил Харснет. — Из того, что вы мне рассказали, можно сделать вывод, что она даже не была особенно набожной.

Он взглянул на обезображенный труп и повернулся к Джанли.

— Ради всего святого, закройте ее чем-нибудь!

Молодой человек достал из кармана носовой платок и прикрыл им изуродованное лицо миссис Бьюнс. У него самого лицо было зеленого цвета. Ужасные раны на теле женщины, однако, оставались открытыми. Гай встал, взял нижнюю юбку хозяйки из-под стола, куда швырнул ее убийца, и накрыл ею тело.

— Вас прислал сэр Томас Сеймур? — спросил я Джанли.

— Да, я его главный конюший.

— Готов поспорить, вы не ожидали увидеть подобного ужаса.

— Нет, сэр. Меня послали сюда всего лишь для того, чтобы охранять таверну.

Молодой человек истерически засмеялся.

Я повернулся к Бараку.

— Нужно как следует обыскать весь дом. Начнем с жилых помещений.

По узкой деревянной лестнице мы поднялись на второй этаж. Там располагались две спальни. В одной, где спали Локли и миссис Бьюнс, стояла дешевая низенькая кровать, в другой — только большой сундук, набитый женской одеждой.

— Бедная баба! — проговорил Барак, роясь в вещах убитой. — Я думаю все же, ее прикончил Локли. Это не мог быть Годдард.

— Почему?

— Потому что ему пришлось бы предварительно выяснить, как работает таверна, когда приходят и уходят хозяева. То есть он должен был бы неоднократно приходить сюда под видом посетителя. Если бы это был Годдард, Локли узнал бы его и непременно сообщил нам.

— Твои рассуждения звучат вполне логично, — сказал я, глядя на нижнее белье и платья, которые Барак доставал из сундука и выкладывал на кровать.

Это копание в вещах женщины, которая лежала внизу бездыханная, покоробило меня. Над ней будто бы снова глумились, уже после смерти.

— Хватит, — велел я Бараку. — Сложи все это обратно в сундук и давай осмотрим соседнюю комнату.

Во второй спальне стояли сломанные стулья, разное барахло и еще один сундук, запертый на большой висячий замок. Я велел Бараку открыть его. Взламывать замки он научился, когда работал на лорда Кромвеля. Через пару минут дело было сделано, и мой помощник поднял тяжелую крышку сундука. Здесь хранилась мужская одежда, но на самом дне лежало несколько маленьких деревянных коробочек. Барак вынул их и принялся открывать. В одной были деньги — два фунта в монетах различного достоинства, но в следующей оказался весьма странный предмет — деревянный куб с углублением в форме человеческой челюсти. Там были даже прорези для зубов.

— Что это за чертовщина? — спросил Барак.

— Футляр для хранения вставной челюсти, — объяснил я.

Я взял у помощника кубик.

— Помнишь, Тамазин рассказывала, что зубодер показывал ей такую же штуку? Старая жена одного из барристеров в Линкольнс-Инн носит вставную челюсть, но ей ее плохо подогнали, и поэтому челюсть то и дело вываливается у нее изо рта.

— Может, ей стоит примерить одну из этих? — спросил Барак, указывая на последние четыре коробочки, которые он уже успел открыть.

В них находились вставные челюсти разных размеров.

— Зачем он держал все эти штуки? — непонимающе проговорил Барак. — Ведь он не был брадобреем-хирургом. Да, он работал на одного из них, но потом ушел.

Я повертел безобразную деревянную штуковину в руках. В эту искусственную челюсть не вставляли зубы, поскольку в прорезях для них не было клея. Отдельные кусочки головоломки в моей голове стали постепенно вставать на свои места.

— Нет, — тихо ответил я, — не был. Он был кое-кем другим. Теперь я знаю, почему они так старались сохранить все это в тайне. Идем, нам нужно немедленно повидаться с настоятелем Бенсоном. Возьми с собой эти коробочки.

Я первым спустился по лестнице. Харснет и Гай сидели за столом с круглыми отметинами от сотен кружек. Харснет выглядел возбужденным, Гай — опустошенным и грустным. Джанли стоял у окна и смотрел на двор таверны. Харснет поднял на меня глаза.

— Что-нибудь нашли?

— Да. Нам нужно к настоятелю и…

Меня прервал громкий грохочущий звук. Пол под нашими ногами заходил ходуном. Глаза Харснета округлились.

— Во имя всего святого, что это такое?

— Таверна соединена с водопроводом старого монастыря Чартерхаус, — пояснил я. — Наверное, сейчас там открыли сливные ворота. То же самое произошло, когда мы были здесь в первый раз. Нужно осмотреть подвал. Где-то тут должен быть люк, ведущий вниз.