Перерождение: Эффект Массы - Ирина Лерх

— У вас есть эти десять дней?

Я покачала головой.

— Через сутки мы вылетаем на Вермайр за Сареном. Чем быстрее мы заберем его, тем… больше шансов, что личность сохранится.

— Возражений нет. — отрубил Спаратус. — Какую еще информацию вам удалось узнать?

Найлус уступил сомнительное удовольствие отчитываться мне.

— Мы выяснили, что истинная цель возрождения рахни — это координаты ретранслятора, ведущего на Илос. Именно там находится вход в Канал. Как оказалось, это единственный ретранслятор, созданный не Жнецами! Его сделали протеане.

Советники опять переглянулись. Поразительное взаимопонимание! Им даже вслух говорить не надо: понимают друг друга по мельчайшей мимике и моторике тела.

— Какова ценность этого ретранслятора?

— На мой взгляд — только технология создания. Мы слишком зависимы от ретрансляторов, слишком уязвимы. Нам нужны СВОИ реле, а не те, что были сделаны нашим врагом!

Тевос согласно кивнула.

— Вы узнали координаты?

— Узнали, но они весьма расплывчаты. Требуется поиск. Примерное местонахождение — системы Терминуса. Реле сдвинуло из-за взрыва сверхновой. Точные координаты скажу чуть позже, когда смогу сузить регион поиска. На Илосе есть Архивы протеан. Если там еще что-то осталось.

— Как только узнаете координаты ретранслятора на Илос — сообщите немедленно. — в голосе Спаратуса скрежетал металл. — Мы вышлем флот.

Найлус чуть склонил голову набок.

— Системы Терминуса будут… недовольны.

— Давно пора почистить эту клоаку. — жестко обрубил советник. — Сейчас не та ситуация, чтобы нянчиться с этим сбродом.

— Альянс будет возмущен.

— Это наши проблемы. — мягко ответила азари с совершенно плотоядной улыбкой.

Я кивнула. Удина будет орать дурным голосом и жрать мозг кофейной ложечкой через уши, но Тевос — опытный политик и со старым мозгоедом справится. Спаратус как всегда примет вид скептического упертого недалекого вояки и дипломатично пошлет посла дальним космосом. Валерн отморозится. Занятные они, эти советники. Красиво распределили роли и хорошо их играют. Радует, что в реальности они оказались личностями умными, в меру параноидальными и осторожными. При этом с определенной долей авантюрности: они не отбросили сходу мои слова, а дали мне шанс доказать свою правоту.

— Сделаем.

— Что еще вам стало известно?

— Эта Хокинга, система Торн, планета Мнемозина. На ее орбите находится полумертвый Жнец, возрастом около тридцати семи миллионов лет. — советники вздрогнули. — Тварь условно безопасна, поскольку двигаться не может и активных признаков жизни не подает, но на мозги давит и подчинить может. Ее стоит отловить и изучить, предварительно добив окончательно, чтобы Жнец не регенерировал.

— Вы хотите лично участвовать в этой миссии? — спросила Тевос.

— Это было бы очень желательно. Мне надо знать, чего можно ждать от Жнецов на самом деле, и где искать у Властелина мозги. Но это после нашего возвращения с Вермайра, иначе, боюсь, спасать уже будет некого.

— Мы подготовим эскадру. — кивнула Тевос. — Что вам известно об этом Жнеце?

— Только то, что это по нему выстрелили и подбили, нанеся критическое ранение.

— Чем?

— Не знаю. Какое-то оружие на основе эффекта массы. Точной информации нет. Это пока все, что нам удалось найти. — сообщила я.

Советники опять переглянулись, и вновь этот быстрый безмолвный разговор. Что бы они ни обсуждали, Спаратус довольно кивнул и сообщил:

— Ваши запросы в Спецкорпус одобрены. Возьмите все, что вам потребуется. Техосмотр и ремонт корабля уже начат.

— Благодарю, советник.

На сим нас благостно отпустили. И уже когда мы уходили, в спину прилетело ироничное:

— Надеюсь, Венари завтра не пришлет мне занимательное чтиво с динамичным видеорядом о развлечениях двух Спектров Совета и бывшего сотрудника СБЦ в Нижнем Городе.

Вибрирующий голос турианского советника прямо-таки сочился завуалированным ехидством и весельем, правда, без тени недовольства. Я чуть покраснела, Найлус сбился с шага, а Гаррус, уже успевший просочиться в коридор, поперхнулся воздухом. Спаратус наблюдал за нашей пантомимой прямо-таки с каким-то отеческим умилением! Его наш загул, похоже, повеселил. Вот пусть и веселит, а мы… пойдем гулять опять. Сегодня. Главное завтра вовремя сбежать с Цитадели.

— Надеюсь, не пришлет, советник Спаратус.

В ответ — тихий скрежещущий смешок и благосклонное:

— Свободны.

Вымелись мы со скоростью света, буквально через минуту оказавшись на улице, и облегченно вздохнули. Видимо, не только у меня ощущение, что я в вольере с хищниками породы кошачьих сижу. В миске для жратвы! Все же советники — это нечто! Сколько живу, а от таких политиков до сих пор дрожь по телу идет… Не быть мне великим интриганом. Не мое!

Передернув плечами, я поочередно посмотрела на турианцев и задала сакраментальный вопрос:

— И куда дальше?

Вместо ответа меня подхватили под локти и потащили к стоянке такси….

— Считаешь, мы поступили правильно? — тихо спросила Тевос, провожая взглядом удаляющиеся фигуры.

— У тебя все еще есть сомнения? — турианец подошел к окну и оперся ладонью об узкий подоконник.

— Она не говорит всей правды.

— Она нам не доверяет. Это — естественно. — пожал мощными плечами Спаратус. — Я вообще удивлен, что они решились сказать о ее даре. Пусть и столь… обобщенно.

— Они ее покрывают? — удивление промелькнуло в грудном голосе азари.

— Да. Я тебе это говорил. — турианец не сдержал улыбку, наблюдая, как короткий разговор закончился решительной буксировкой хрупкой девичьей фигурки к такси. — Ей удалось завоевать их верность.

— У них общая тайна. На троих. Это видно. — согласилась Тевос, с интересом наблюдая за эмоциональной перепалкой. — Знают о подмене?

— Найлус знает. Он не мог не заметить изменения в поведении. Его отзывы и характеристика коммандера Шепард была далека от восторженной. Он настоятельно НЕ рекомендовал коммандера как кандидата в Спектры. После Иден Прайм мнение резко изменилось.

— Воздействие? — вопросительно приподняла бровь азари.

— Нет. Это личная симпатия. Полагаю, Гаррус Вакариан присоединился к ее отряду по той же причине.

— Он юн, идеалистичен и импульсивен.

— Но не дурак. — возразил турианец. — Киррус достойно обучил сына. Венари хорошо отзывался о нем, хоть и сетовал на несдержанность, излишний авантюризм и пренебрежение субординацией.