Чемульпо-Владивосток - Александр Чернов

   Внимательно присматриваюсь к внешнему облику японских офицеров и генералов на газетных полосах. В большинстве своём это люди для своей нации высокие, стройные и подвижные; в них нет и следа той одутловатости, тяжеловесности, а главное, усталости, которые я с прискорбием встречал нередко среди лиц, занимавших высшие командные должности в русской армии.

   Мы, работники Артиллерийского комитета, хорошо знали образцы вооружения японской армии, включая, конечно, германские. Поэтому и были очень далеки от настроений шапкозакидательства.С такими невеселыми мыслями подходил я в то памятное утро к месту моей службы в Оружейный отдел Артиллерийского комитета, где в тот день должно было происходить очередное заседание. 

   Артиллерийский комитет являлся высшим научно-техническим учреждением, которое руководило разработкой и испытанием всех образцов оружия, вводимых в русской армии. Комитет был организован еще в 1808 году военным министром Аракчеевым. Он состоял из нескольких отделов: орудий и снарядов, лафетного, порохового, вопросов стрельбы и т. д. Последним был седьмой, оружейный, собиравшийся для своих заседаний отдельно от прочих вследствие специфичности разбираемых тем. В этом отделе я и работал в качестве докладчика по поступающим оружейным вопросам. 

   В отличие от других военных учреждений, постоянные члены комитета не назначались начальством: у нас была выборная система на основе тайного голосования, в котором должны были участвовать профессора Артиллерийской академии и члены комитета. Кроме того, имелись совещательные члены, входившие в состав комитета по занимаемой ими должности, как, например, начальники военных заводов и профессора Артиллерийской академии. 

   Помню, как, только что окончив в 1900 году Артиллерийскую академию, я совсем еще молодым капитаном поступил в комитет и как на первых порах меня подавляло это собрание крупнейших ученых, специалистов, изобретателей, мировых "светил". 

   В отделе меня окружали тогда старейшие работники нашего оружейного дела. Среди них были и участники венгерского похода 1849 года, и герои севастопольской обороны, и участники русско-турецкой войны 1877-1878 годов... Недаром высокий, сухой и седой как лунь профессор Эгерштром шутливо говорил мне: "Я представляю в Оружейном отделе древнюю историю, когда наша армия была вооружена кремневыми, а затем ударными ружьями. Генералы Ридигер и Чагин являются представителями средней истории, когда у нас появились первые винтовки, заряжающиеся с казны. Генерал Мосин со своей трехлинейной магазинной винтовкой - это уже новая история. А капитан Филатов и вы олицетворяете грядущую новейшую историю, появление первых образцов автоматического оружия". 

   Справедливость, однако, требует отметить, что столь преклонный возраст некоторых работников Оружейного отдела мало способствовал правильному ходу дел. Человек в семьдесят лет не имеет уже, естественно, той энергии и инициативы, которые бьют ключом в более раннем возрасте. Многих членов комитета уже тянуло на покой.

   А проведение в жизнь различных изобретений и мероприятий до японской компании было сопряжено с большими трудностями, требовало необычайной настойчивости и сил. В министерствах царила система бюрократизма и крохоборчества. Большинство военных изобретателей было лишено экспериментальной базы, так как в то время у нас совсем отсутствовали проектно-конструкторские бюро, экспериментальные лаборатории и опытные заводы с квалифицированным составом. В такой обстановке далеко не всякий человек, даже весьма талантливый, мог преодолеть все преграды и препятствия. 

   Однако, несмотря на все трудности, многие члены комитета работали не покладая рук, с огромной любовью и энтузиазмом к своему делу. Мы проводили в стенах комитета большую часть своей жизни, нас связывали общие интересы к военной технике и науке.

   Подойдя к большому зданию на Литейном проспекте, у которого по обеим сторонам подъезда на высоких постаментах стояли старинные орудия, отлитые в прежние века, безмолвные участники славных дел нашей артиллерии, я с удивлением увидел стоящую рядом с парадным закрытую карету, запряженную шикарной гнедой четверкой. Не успев даже толком предположить, кого это к нам принесло из высшего общества, я был остановлен вышедшим из кареты кавалергардским поручиком, который представившись и удостоверившись, что перед ним именно капитан Федоров, предложил мне проехать с ним, ни много ни мало, а "по просьбе Государя Императора, Николая Александровича". Предупредив по команде о своей вынужденной отлучке, я повиновался. Четверка лихо рванула, вскоре свернув на Невский. Офицер, везший меня, любезно сообщил, что мы едем в Зимний Дворец, где меня ожидает одна очень важная встреча. Других подробностей я так и не дождался.

   По приезду во дворец, кавалергард сопроводил меня в уютный кабинет на первом этаже, где я минут пять терзался в догадках: кому здесь могла понадобиться моя скромная персона? Неужели сведения о моих работах над автоматической винтовкой заинтересовали самого Царя? И через кого тогда, кто этот неизвестный благодетель русской армии? Или может быть причина вызова совсем иная? Однако все вопросы вскоре разрешились. Дверь открылась, и в комнату вошел стройный молодой флотский офицер с лихо закрученными усами и Георгиевским орденом в петлице. Улыбнувшись, он протянул мне руку:

   - Владимир Григорьевич! Здравствуйте! Разрешите представиться: Банщиков. Михаил Лаврентьевич.

   - Очень приятно. Но...

   - Сейчас все объясню, почему такая спешка. Честно говоря, сам хотел выскочить к Вам на Литейный, но пока грехи не пускают. Я, если позволите, сразу, без прелюдий и верительных грамот, хорошо?

   - Раз уж начали, куда ж деваться, Михаил Лаврентьевич, я весь во внимании.

   - Тогда сразу к делу. Вас рекомендуют как лучшего в России специалиста и конструктора по автоматическому оружию...

   - Но, ведь... Пока это только образцы, железки, и я...

   - Оставьте это, ради Бога! И кто рекомендует - тоже не спрашивайте, хорошо?

   - Хорошо.

   - Так вот. Я должен, под огромным секретом, за что головой отвечаю перед Императором, а теперь и вы тоже, показать вам один эскизик оружия, и выслушать ваше мнение о том, что это может быть. Согласны?

   - Конечно.

   Банщиков вновь улыбнулся и достал из папки, с которой пришел, изрядно помятый листок бумаги с карандашным наброском. С первого взгляда я понял, что передо мной чертеж пистолета системы Маузера образца 96 года. Его ни с чем не спутаешь. Но вот ближайшее рассмотрение повергло меня в шок. Похоже, что немцы нашли способ добиться из этого оружия автоматического огня с нормальным темпом! И как красиво размещен механизм замедления - в рукоятке!

   - Наша разведка сработала?

   - Предположим. Но не это суть важно. Как Ваше мнение - это в принципе реализуемо?

   - Если покупать патент...

   - Не о патенте речь! Если Вы получите партию таких пистолетов в обычном виде, доработать их до автоматической стрельбы на основании этого чертежа мы в силах? И как быстро? Что и кто Вам для этого нужен? Государь предоставляет Вам право привлекать любых людей и выбрать любые мастерские или завод для этой работы.

   - Очень интересные решения... Но, реализуемо, я полагаю. И, что? Мне поручается эта работа? А как же мои обязанности в Арткоме? И Вы ведь знаете, я заканчиваю сейчас автоматическую винтовку, а это...

   - Владимир Григорьевич, дорогой! Давайте по порядку! Реализуемо?

   - Полагаю, что да.

   - Сроки?

   - Зависит от людей, от производства... Все-таки, Сестрорецк...

   - Все, что Вам необходимо, получите. Сроки?

   - Три месяца для первых десяти образцов. Минимум.

   - Много. Определяйтесь, как успеть за два. На размышление Вам полсуток!

   - Но, Михаил Лаврентьевич, помилуйте!

   - Не помилую. Даже и не просите. Это поручение Императора.

   - Я понимаю, но если речь идет только о штучной доработке готовых... На коленке, так сказать. Есть на примете несколько умельцев. Но это же все партизанщина! Ведь я не случайно начал про патент, а Вы меня перебили. У нас ни нормальных чертежей, ни оснастки, ни приспособлений! Мы не знаем терморежимов и много чего еще! Если говорить о серии при нашем производстве, то это... Это месяцев десять. Может чуть меньше при полном карт-бланше на все! Я в таких условиях быстрее доведу до испытаний свою винтовку!

   - Владимир Григорьевич, а хотя бы несколько десятков доработать из готовых Маузеров сможем? За пару месяцев?

   - Да доработать, доковырять, сможем, скорее всего. Но это же проблему армии не решит... Только имейте в виду, гарантий, что заклиниваний не будет, я дать не смогу - нужен нормальный цикл испытаний... Как я понял, Вам такие маузеры нужны для каких-то специфических задач... Каких - не спрашиваю...