Пульс за сто - Олег Викторович Солод
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он открыл воду.
— Пьер? — глухо спросило зеркало.
Стакан выпал из рук и разбился.
— Пьер? — повторило зеркало.
— Кто ты? — выдавил он из себя.
— Помоги мне, Пьер.
— Как я могу тебе помочь?
— Душно. Нечем дышать.
— Кто ты?
Вместо ответа зеркало снова прошептало:
— Помоги.
Это походило на сон, хотя было правдой. Он разговаривал с зеркалом, и оно ему отвечало.
— Ты где? — спросил Пьер.
— Здесь, — ответило зеркало.
Голос был глухой и шел словно бы из колодца.
— Ты в зеркале?
— Да.
— Как ты туда попал?
Зеркало не ответило. Видно, сочло вопрос глупым или нетактичным. Пьер попробовал иначе:
— Зачем ты говоришь со мной?
— Ты можешь мне помочь.
— Как?
— Назови мое имя, и я освобожусь.
— А как тебя зовут?
— Меня зовут… О, Пьер! — голос в зеркале изменился. Он стал тише. — Пьер! — на этот раз звук уже трудно было расслышать.
— Как тебя зовут? — крикнул Пьер.
Но зеркало больше не отвечало.
Пьер стукнул по нему рукой. Звук опять показался странным, хотя, черт его знает, как должны звучать говорящие зеркала.
«Господи, о чем я?» — подумал он.
Совершенно сбитый с толку, Пьер ушел в комнату. Но через некоторое время вернулся назад.
— Эй, ты здесь?
Зеркало промолчало.
Наутро Пьер не изменил решения возвращаться домой. Хватит. Пора убираться из этого города с его говорящими зеркалами.
Он принялся укладывать картины. На минуту в голову пришла мысль оставить их хозяину — пусть украсит комнаты отеля. Впрочем, стоит ему переступить порог, и хозяин наверняка выкинет картины на помойку. Нет уж. Пусть они никому не нужны, на помойке им не место.
«А что, если попробовать в последний раз, на прощание? — подумал он. — До поезда уйма времени. Практически целый день».
Взвалив сумку на плечи, Пьер отправился на холм. Он издали заметил знакомого африканца и непроизвольно замедлил ход. Не хотелось выслушивать очередные плоские шутки.
Неожиданно он вспомнил о другом месте, где мог бы встать со своими картинами. Набережная Монтебелло напротив Нотр-Дам-де-Пари. Это прибежище антикваров в первые дни отпугнуло его своеобразной респектабельностью публики, сидевшей рядом с предлагаемым товаром. Но сегодня — в его последний день — почему бы и нет?
Место он нашел неожиданно легко. Благообразный старик — хозяин гравюр, любезно уступил ему часть стеллажей.
Пьер не стал выставлять все картины. В конце концов, какая разница — пять их или десять? Разложив стульчик, он присел и посмотрел на часы. Пьер назначил себе два часа. Последние два часа, в течение которых еще имел право считать себя художником.
Величественный силуэт собора на острове Ситэ привлек к себе его взгляд.
«Помоги мне», — мысленно попросил Пьер. И сразу вспомнил человека из зеркала. В какой-то мере у них были одинаковые проблемы.
К собственному удивлению, он задремал. Видимо, события последних дней изрядно утомили его. Раскрыв глаза, Пьер обнаружил прямо перед собой пожилого господина, с любопытством разглядывавшего картины.
— Это ваши работы, мсье, или вы только продавец? — обратился к нему господин.
От неожиданности Пьер потерял дар речи.
— Его, его, — закивал головой старик с гравюрами.
— Вам… — выдавил из себя Пьер. — Вам… нравится?
— Видите ли… — Пожилой господин явно хотел побеседовать с Пьером наедине, но хозяин гравюр, обрадованный тем, что в однообразный ход времени вклинилось хоть какое-то развлечение, выказывал живой интерес к происходящему.
— Могу я чем-нибудь угостить вас? — прохожий показал рукой на столики кафе через улицу напротив. — Надеюсь, — он слегка наклонил голову в сторону продавца гравюр, — мсье будет столь любезен, что присмотрит за вашими работами.
Ничего не понимающий Пьер последовал за ним.
— Кофе? — спросил незнакомец, усаживаясь за столик.
— Да, спасибо.
Под его пристальным взглядом Пьер почему-то почувствовал себя неуютно.
— Вы из провинции? — неожиданно спросил тот.
— Как вы догадались?
Собеседник улыбнулся.
— Опыт. Когда-то я был таким, как вы. Приехали покорять Париж?
— Вам действительно понравились мои работы? — Пьер попытался направить разговор в более деловое русло.
Незнакомец не ответил. Вернее, ответил совсем не то, на что рассчитывал Пьер.
— Мне понравились вы. Кстати, меня зовут Морис.
Пьер испуганно посмотрел на него. Морис засмеялся.
— О, нет! — Он замахал руками. — Боже упаси! Это совсем не то, о чем вы подумали. Чем вы занимаетесь? Я имею в виду, когда не пишете?
— Ремонтирую автомобили. — Пьер был окончательно сбит с толку.
— Хорошее дело, — одобрил Морис.
Официант принес кофе. Морис взял в руки свою чашку.
— То, что я сейчас скажу, вас не слишком обрадует. Возможно, мне вообще не следует этого говорить. Но вы мне действительно понравились. Даже не могу объяснить почему. Возможно, я увидел в вас себя. Когда-то, много лет назад, я тоже допустил одну ошибку, которая стоила мне многих лет жизни. Бесполезно потраченных лет. — Он сделал паузу. — Ваши картины…
Морис снова замолчал, но он мог и не продолжать дальше. Внезапно Пьеру все стало ясно. Он опустил глаза.
— Это… так плохо?
Звякнула чашка. Видимо, Морис поставил ее на блюдце.
— Скажем так. Вы не сможете это продать. Во всяком случае, в Париже. А ведь вы рассчитываете именно на это? — Он опять сделал паузу. — Звучит жестоко. Но если вы послушаете меня, то сбережете кучу времени, которое сможете потратить с пользой. Поверьте мне, это не пустые слова. Я кое-что понимаю в живописи. Впрочем, не подумайте, что я советую вам бросить писать. Совсем нет. Вы можете заниматься этим и дальше… для себя.
Пьер так и не решился поднять глаза. Вместо этого он встал со своего места и пошел прочь, даже не попрощавшись.
Морис с беспокойством окликнул его:
— Молодой человек, а картины?!
Видимо, догадался, что Пьер не собирается ничего забирать.
— Вернитесь, вы будете об этом жалеть!
Пьер побежал, и, повернув на ближайшем перекрестке, скрылся из вида.
Ни разу в жизни ему не приходилось напиваться до такой степени. Пьер не помнил ни того, как добрался до гостиницы, ни того, как попал в свой номер. Просто через некоторое время он обнаружил себя сидящим в кресле. Комната плавно покачивалась перед глазами.
Пьер постарался зафиксировать взгляд на чем-нибудь неподвижном. Попытка оказалась безуспешной. Пол тоже ходил ходуном.
Что-то в этой картине не понравилось Пьеру. Более того, это что-то его огорчило. Осмыслив увиденное, он сделал два неприятных открытия. Во-первых, его брюки чуть ли не до колен забрызганы грязью. И во-вторых, что куда более неприятно, на одной из ног нет ботинка.
Пьер посмотрел вокруг, потом наклонился вниз, чтобы заглянуть под кресло. Поступок оказался крайне опрометчивым. К
