Правда о Порт-Артуре. Часть II - Евгений Ножин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У насъ 3 убитыхъ, 7 раненыхъ, въ томъ числѣ, къ общему огорченію, тяжело раненъ прапорщикъ Марченко.
По добытымъ результатамъ вылазка оказалась очень удачной, теперь наши контръ-минныя работы не будутъ вестись болѣе на ощупь, какъ это было до сихъ поръ…"
8-е октября. Восточный фронтъ.Телефонограммы.
8 октября.
Копіи.
Ночь прошла покойно; въ укрѣпленіи позиціи противникъ велъ работы передъ капониромъ 2, Куропаткинскимъ люнетомъ, фортомъ 3 и укрѣпленіемъ 3. Наша артиллерія поддерживала рѣдкій огонь.
Капитанъ Головань.
8 час. 10 м. утра.
За ночь съ 7-го на 8-ое непріятель два раза стрѣлялъ изъ крупповскихъ орудій.
Въ 7 час. 30 м. два выстрѣла по Крестовой.
Съ 1 часа ночи до зхъ 20 снарядовъ въ бассейнъ. Отвѣчала Стрѣлковая, хребетъ Дракона (и т. д.).
Раннимъ утромъ японцы исправляли телефонъ къ батареѣ квадратъ 72 П.
Лейтенантъ Ромашевъ.
8 час. 50 м. утра.
Подполковникъ Раздольскій доноситъ:
Замѣчено отъ 11 версты движеніе трехъ колоннъ по 100 человѣкъ. Японцы вырыли окопъ противъ капонира № 2 въ 60 шагахъ. Повидимому, окопъ соединяется съ окопомъ, идущимъ за редутомъ № 1.
Вчера 600 снарядовъ на фортъ 31-й
Капитанъ Головань.
12 час. дня.
На восточномъ фронтѣ днемъ благополучно.
Рѣдкій огонь противника. Комендантъ Куропаткинскаго люнета донесъ, что 4 стрѣлка 6 роты 25 полка вылазкой взорвали японскій блиндажъ правой половины окопа форта 2, ранили тамъ японцевъ, принесли переносный щитъ часового.
Японцы въ 100 шагахъ отъ форта 3 и въ ближайшемъ окопѣ роютъ колодецъ.
Работы по укрѣпленію идутъ успѣшно.
Капитанъ Головань.
2 часа 40 м. дня.
Западный фронтъ.Телефонограммы.
8 октября.
Копіи.
На западномъ фронтѣ ночь прошла покойно. Сѣвернѣе позиціи Соловьева производились работы на горкѣ. Слышенъ шумъ повозокъ.
Капитанъ Романовскій.
8 час. 20 м. утра.
На западномъ фронтѣ покойно. Замѣчена смѣна ротъ.
Капитанъ Романовскій.
9 час. утра.
Выписка изъ дневника инженеръ-полковника С. А. Рашевскаго.8 октября.
"…Окопы японцевъ появляются вездѣ, откуда они могутъ обстрѣливать какую-нибудь дорожку или уголокъ нашей позиціи. Между фортомъ II и укрѣпленіемъ III и желѣзной дорогой буквально нигдѣ нельзя показаться безъ риска быть подстрѣленнымъ.
Наши контръ-апрошные окопы подвигаются невозможно медленно; русскій солдатъ предпочитаетъ быть лучше убитымъ, чѣмъ работать или отказать себѣ во снѣ, въ этомъ отношеніи онъ совершенное дитя, многіе офицеры не лучше; у японцевъ же окопы растутъ въ одну ночь, какъ грибы.
Умеръ герой вчерашней вылазки прапорщикъ Марченко, всѣ страшно жалѣемъ его…"
* * *Я опять не могу согласиться съ покойнымъ героемъ Рашевскимъ.
Дитя русскій солдатъ?! Пожалуй, вѣрно.
Но дитя, въ большинствѣ случаевъ отъ младенческихъ лѣтъ пріученное жить впроголодь.
И пришло это дитя въ Артуръ, лишь сильное духомъ, но физически слабое, изможденное.
Долго ли ему было въ конецъ износиться при тѣхъ суровыхъ условіяхъ, которыя создала осада?
Не слѣдуетъ забывать, что питаніе было сокращено еще въ маѣ мѣсяцѣ, на дворѣ же стоялъ октябрь.
Что же касается офицеровъ, то они въ отношеніи питанія были поставлены въ болѣе благопріятные условія.
Если среди нихъ являлись инертные люди, то гдѣ ихъ не бываетъ?
Посмотрѣлъ бы я, какъ вели бы себя въ этихъ же самыхъ условіяхъ офицеры западныхъ европейскихъ армій.
Выѣздъ генералъ-адъютанта Стесселя на атакованный фронтъ.Октябрь. Вечеръ. Генералъ Смирновъ отправился навѣстить начальника раіона.
Комендантъ крѣпости, какъ я уже много разъ говорилъ; несмотря на дерзкое, вызывающее поведеніе генералъ-адъютанта, всѣми силами старался поддерживать съ послѣднимъ возможно добрыя отношенія.
Постоянно поступаясь своимъ самолюбіемъ, онъ рѣшилъ этимъ по возможности парализовывать вредное вмѣшательство Стесселя въ оборону крѣпости.
Успѣшная защита Артура была руководящимъ началомъ всѣхъ стремленій и дѣйствій Смирнова, она была, скажу больше, цѣлью его существованія.
Итакъ, комендантъ въ кабинетѣ своего сосѣда.
Мирно течетъ ихъ бесѣда.
На дворѣ уже ночь.
На фронтѣ тихо.
Рѣчь въ кабинетѣ идетъ о вещахъ, мало касающихся обороны.
Генералы о ней говорятъ на разныхъ языкахъ, и поэтому вопросы о текущихъ, крайне серьезныхъ, операціяхъ на атакованномъ фронтѣ игнорируются въ полной мѣрѣ.
Приходитъ Кондратенко.
Стессель слегка оживаетъ.
Вошедшій оживленно обращается къ Смирнову:
— Я, ваше превосходительство, къ вамъ заходилъ. Мнѣ необходимо подробно вамъ доложить и посовѣтоваться насчетъ. минныхъ работъ на форту ІІ-мъ.
— Въ общихъ чертахъ я уже знакомъ съ результатами послѣдней ночной вылазки. Завтра я проѣду на фортъ и лично, непосредственно познакомлюсь съ положеніемъ вещей.
Кстати, не угодно ли будетъ и вамъ (обращается къ Стесселю), ваше превосходительство, проѣхать на второй фортъ?' Японцы вывели къ нему презанятную траншейку съ очевиднымъ. намѣреніемъ…
— Господа, идемте закусить. Хозяйка давно уже проситъ и ждетъ — оборвалъ говорившаго хозяинъ. — Романъ Исидоровичъ, пожалуйте… пожалуйте, ваше превосходительство.
Кондратенко, между тѣмъ, увлекшись предложеніемъ Смирнова, пренаивнѣйшимъ образомъ началъ уговаривать Анатолія Михайловича выѣхать на фортъ, стараясь соблазнить его крайне интереснымъ видомъ непріятельскихъ работъ и относительной безопасностью выѣзда раннимъ утромъ.
— Если выѣхать часовъ въ 6 утра, на фронтѣ полное затишье, даже пуль нѣтъ. До 8 часовъ идетъ въ непріятельскихъ траншеяхъ смѣна карауловъ…
Стессель угрюмо слушалъ, нетерпѣливо молчалъ, подвигаясь въ столовую.
Кондратенко оживился, онъ старался увлечь своего начальника.
Незамѣтно вошли въ столовую.
Навстрѣчу поднялась m-me Стессель.
— Я тебѣ дамъ съ твоими выѣздами! Очень они нужны! И не подумай съ этими глупостями!.. Здравствуйте, здравствуйте, господа, садитесь. Милости просимъ, чѣмъ Богъ послалъ — уже не обезсудьте…
Смирновъ и Кондратенко почтительно прикладывались къ ручкѣ высокой хозяйки.
Ужинъ, отличавшійся обиліемъ и разнообразіемъ всевозможныхъ яствъ, подогрѣваемый добрымъ виномъ и всевозможными напитками, затянулся.
Хлѣбосольная хозяйка угощала на славу. Дамы весело щебетали. Кавалеры-генералы заражались оживленіемъ. Хозяинъ шутилъ. Хозяйка вторила.
Разговоръ постепенно принималъ фривольный оттѣнокъ.
Глядя на эту мирную обстановку, — просторную столовую, ярко освѣщенную, теплую; оживленныя лица довольно многочисленнаго общества, энергично работающія челюсти, исправно уничтожавшія лакомыя блюда; языки, болтавшіе о самыхъ соблазнительныхъ вещахъ, мало касавшихся грозныхъ событій, — трудно было предположить, что все это происходитъ въ осажденномъ Артурѣ, на боевой линіи котораго въ это же время и въ эти же часы люди дрогнутъ отъ холода и умираютъ…
Общество засидѣлось. Весело было. Когда начали прощаться съ хлѣбосольными хозяевами, часъ былъ уже поздній.
— Итакъ, ваше превосходительство, завтра вы выѣзжаете на фортъ II-й. Я приглашу туда всѣхъ старшихъ начальниковъ; адмиралъ Виренъ тоже будетъ — сказалъ на прощанье Смирновъ.
Кондратенко подхватилъ и снова началъ убѣждать генералъ-адъютанта выѣхать на фронтъ.
Хозяинъ безпокойно молчалъ и, видимо, въ душѣ ругательски ругалъ Смирнова, а въ особенности Кондратенко.
Наконецъ гости ушли.
Въ домѣ главы Квантуна воцарились тишина и покой.
Супруги удалились въ дальніе покои и отдались въ объятія Морфея.
Комендантъ, вернувшись домой, немедленно протелефонировалъ начальнику штаба Хвостову, приказавъ ему сообщить всѣмъ старшимъ начальникамъ, что завтра утромъ, на разсвѣтѣ, на фортъ ІІ-ой выѣзжаетъ начальникъ раіона.
Хвостовъ немедленно разослалъ ко всѣмъ ординарцевъ съ оповѣстительными записками.
На утро, чуть забрезжилъ свѣтъ, Смирновъ, въ сопровожденіи контръ-адмирала Вирена, полковника Хвостова, поручика Гаммера, эскортируемый конными охотниками, — выѣхалъ на с.-в. фронтъ.
У дома Стесселя все было покойно. Казалось, онъ былъ погруженъ еще въ утренній, ранній, самый покойный, самый сладкій сонъ.
Свѣтало быстро. День обѣщалъ быть яснымъ.
Перейдя на рысь, быстро добрались до Новаго Китайскаго города.
— Ваше превосходительство, начальникъ раіона впереди!!
