Лазурные оковы - Кейт Новак

Рассказала, что Димсворт узнал о таинственных знаках и о сражении с калмари.

Вначале она нервничала, как школьница на экзамене, но поскольку никогда не отличалась особой молчаливостью, ее рассказ потек гладко и плавно.

К собственному изумлению, она рассказала правду о договоре с Фальшем, хотя знала, что история ничего не потеряет, если опустить этот критический момент.

Она пересказала то, что Акабар говорил ей о случившемся в Айлаше, как Дракон покорил Дымку, о битве с Моандером, и, наконец, как они были захвачены врагами Элии: она по глупости, другие – силой.

У Оливии никогда не было такого заинтересованного слушателя. Он прервал ее только однажды, когда она описывала, как Кассана заставила Элию бить Акабара.

– Ты говоришь, она плакала? – спросил певец.

– Конечно, плакала, – ответила Оливия. – Акабар – ее друг, и ведьма использовала Элию, чтобы мучить его. Я видела, как слезы текли по ее щекам и падали на пол, оставляя темные пятна. Кассана подумала, что это смешно, и глупо пошутила. Она сказала:

«Смотри, Зрай, она плачет. Могу биться о заклад, я знаю, кто научил ее этой шутке». Затем она усыпила Элию своим жезлом.

Нижняя губя певца задрожала на секунду. Он сжал зубы.

– Что дальше?

Оливия, рассказала, как Кассана усыпила ее, и о договоре со Зраем Пракисом.

– Он открыл для меня дверь. Наверху было только два стражника. Я убила их и спустилась, чтобы найти Акабара.

Проснулся Акабар. Хотя и очень слабый, он попытался схватить Раскеттл за горло и придушить, но Безымянный Бард оттолкнул его руки.

– Ты подписала ей смертный приговор, ты, жадная, маленькая сучка! – закричал волшебник.

– Думаю, здесь возникла недопонимание, – спокойно возразил Безымянный. Ваш друг использовал хитрость, чтобы победить врагов.

Акабар недоверчиво прищурился, но бард держал его крепко.

Оливия почувствовала прилив благодарности. Она рассказала певцу всю правду, призналась, что причинами, побудившими ее принять предложения Фальша были жадность и желание поиграть в шпионов, но Безымянный оправдал ее за недостаточностью улик.

– Слушай, Акаш. Я пришла сюда, чтобы ты помог спасти Элию, – это была по крайней мере половина правды. Если ты хочешь вернуться в камеру и дожидаться Кассаны…

Акабар плюнул в нее.

– Он очень эмоционален, – объяснила она Искуснику.

– Посмотри на меня, Акабар Бель Акаш, – сказал Безымянный Бард. Сила его голоса заставила Акабара повернуться.

– Ты хочешь спасти Элию?

Акабар вздохнул, почти всхлипнув.

– Да.

– И она тоже. И я. Умерь свой пыл. Это пустая трата энергии. Ты должен это понять.

Акабар снова глубоко вздохнул, попытался расслабить свои мышцы. Певец отпустил его руки.

– Кто ты? – спросил волшебник.

– Безымянный Бард.

– Безымянный? Но никто не может быть безымянным.

– Они забрали его имя, – объяснила Оливия.

– Кто?

Бызымянный вздохнул.

– Ешь, – сказал он, пододвигая еду, которую Оливия прихватила у Кассаны. – Тебе очень скоро понадобится твоя сила. Я расскажу пока свою историю.

Акабар заметил свои книги в узле хафлинга и потянулся к ним. Оливия подвинула их к нему. Она вспомнила, как волшебник спрашивал про них после освобождения от Моандера и подумала, что он забыл прошлое, по крайней мере сейчас.

– Вы, несомненно, слышали об арферах, – начал Безымянный Бард. Эта организация появилась на севере задолго до того, как вы родились. Они были превосходными певцами и воинами, хотя не ограничивались только этим. Они были и добрыми людьми, посвятившими себя поддержанию справедливости, борьбе со всем, что угрожает миру в Королевствах, защите слабых и невиновных. Вы можете узнать их по маленькому серебряному значку с арфой и луной.

Один из них был певцом, большим мастером своего дела. Его голос и память были безупречны, как гладкий лед. Он создавал песни, которые заставляли людей идти вперед, или могли заставить их уснуть. Никто не мог спокойно слушать его музыку. Бард сам удивлялся своему искусству и хотел, чтобы его творения сохранились навечно.

Но песни так легко меняются, меняются слова, мелодии ухудшаются. Друзья певца поступали так со своими песнями, меняя слова или убыстряя темп, чтобы удовлетворить различную аудиторию. Или просто пропускали то одну строку, то другую. И хотя все эти вещи очень естественны, бардом овладела мысль сохранить свои песни такими, как он их исполнял.

– Прикольный тип, не правда ли? – усмехнулась Оливия.

Певец криво улыбнулся.

– Все мы не безгрешны.

Отвергнув певцов как носителей его искусства, он обратился к механическим способам. Бумага и камень не удовлетворяли его – записанное слово не выражает всего, что может выразить сказанное, а ноты несут только мелодию, а не дух музыки. Кроме того, бумагу и камень можно уничтожить. Даже попытки волшебством сохранить его музыку не удовлетворяли его.

Они не могли передать взаимодействия барда и его слушателей.

Наконец он придумал как соединить эти методы, чтобы удовлетворить свои требования. Человеческая оболочка, лишенная воли, хранилище его музыки и рассказов сможет пронести их сквозь поколения.

– Элия, – сказал Акабар.

– Элия? – чирикнула Оливия.

– Элия, – согласился бард. Однако цена, которую нужно заплатить, чтобы создать это существо, очень велика, необходим договор с могущественными волшебниками и потусторонними силами. Цена, кроме того, ужасна. Это жизнь честного и благородного человека. Этот певец со своими учениками, мужчинами и женщинами меньшей силы, но большого таланта, попытался создать такую оболочку. Неудачная попытка стоила одному помощнику жизни, а другой – голоса, и она в молчании провела остаток своих полных боли дней.

Большинство людей в Королевствах восприняли это как трагедию, которая их не касается, но арферы ужаснулись тому, что сделал певец. Они предали его суду.

Они лишили его имени, стерев имя из его памяти. Но однажды сделанное открытие – как аромат из бутылки: его невозможно вернуть назад. Борьба за знание – это часть души человека. Они не могли уничтожить знание в нем самом и боялись, что он или попытается повторить свой опыт, или передаст знание другому. Они не могли освободить его, но и не хотели видеть кровь его на своих руках.

Они решили, что сделают его узником, но не простым. Они не могли рисковать, ведь его метод может стать известным другим. Они заковали его и изгнали за пределы Королевств, туда, где боги летают под небом, подобно ветру.

И все его песни, его слова и идеи были зачеркнуты.

Тем, кто знал его песни, было велено никогда не петь их, страх перед арферами и уважение к ним были так велики, что многие уступили.