Ключ - Наталья Болдырева

Ллерий покосился на домового. Согласился неохотно:

— Да, побогаче. А еще Ведьма. Отдельные приглашения Наине и главам гильдий. Проследите.

Седая голова, склоненная над пергаментом тихо качнулась, а Изот остановил вдруг бесцельно блуждавший взгляд, вперившись в тусклые первые звезды за витой решеткой окна.

Потом он выпрямился в кресле и медленно оглядел комнату.

Перед жарко полыхавшим камином стояло пятое кресло. Пустое, с наброшенным на одну ручку пледом. Воин чуть скосил глаза, наблюдая за личным секретарем Его Величества, и тот заставил себя расслабиться, заложил ногу за ногу, откинул голову на высокую спинку, но еще долго скользил внимательным взглядом из-под полуопущенных век. А уходя — запер дверь.

Ведьма улыбалась, прислушиваясь, и второй щелчок — звук спрятанного в стенах механизма — не заставил долго себя ждать. Потайная дверь открылась почти бесшумно. Отошла в сторону одна из деревянных панелей, и свет факела ворвался во тьму.

Изот снова был бос. Ступал по холодным мраморным плитам, невольно поджимая пальцы. На левом чулке протерлась дырка.

Личный секретарь Его Величества подошел к окну. Свободной рукой он приподнял одну штору, затем — другую. Обернулся, факел нырнул под мраморный столик, не годный скрыть даже ребёнка, не то что взрослую женщину. Пламя лизнуло столешницу снизу.

Потом он медленно поднял факел над головой и огляделся. Подошел к широким, коротким сундукам, чьи обитые бархатом крышки одновременно служили сиденьями — откинул одну, другую, третью, пятую… Обернулся, наконец, вперившись в стоящее перед камином кресло. Стремительно прошел мимо и, упав на колени, заглянул глубоко в камин, подсвечивая себе факелом. Затем снова уставился в спадающий с ручки кресла плед.

Чуть улыбаясь уголком рта, Ведьма глядела в его лицо — слепленное грубо, неумело и наспех. В неверном свете факела черты его были почти гротескны.

— Ведьма! — выругался личный секретарь Его Величества поднимаясь с колен. — Ну, Ве-е-едьма…

Он встряхнулся как пёс, склонил голову набок и вдруг, будто ожидая, что найдет её там, может быть обернувшуюся кошкой, сдёрнул плед с ручки кресла.

Постоял, держа на весу, встряхнул, разворачивая. Ведьма не выпала из складок медной монеткой и не покатилась, звеня, по полу.

— Зараза, — уже безо всякого выражения выдохнул он и, бросив плед обратно, — покинул шахматную комнату так же, как и вошел в неё.

Ведьма долго ещё сидела, смеясь беззвучно и благодаря домового за его охранные чары, но никто не вернулся ни через час, ни через два. Боясь лишний раз шевельнуться, сбросить магический покров, прятавший её от посторонних глаз, она медленно-медленно натянула плед, укрыв ноги и плечи, и лишь тогда позволила себе заснуть.

Так и увидел её Марк, вернувшийся утром в шахматную комнату — зябко свернувшейся в кресле у окончательно потухшего камина. Тихо прикрыв дверь, он прошелся по периметру, простукивая стены рукоятью поясного ножа, скоро нашел ложную панель, и еще быстрей — механизм отпирающий её. Лишь потом он подошёл к Ведьме.

Та была бледна против обыкновения, ни следа румянца не согревало алебастровую кожу и дыхание вырывалось изо рта едва заметными облачками. Жарко светящаяся ящерка, притаившись в волосах, глядела, не мигая агатовым взглядом, и Марк сам подмигнул ей, улыбнувшись.

— Идём, дорогая, — сказал он, бережно поднимая Ведьму на руки, закутывая пледом стройные ноги.

Она застонала, но не проснулась.

— Прости, — он прижался щекой к её ледяной щеке, мимолетным поцелуем согрел губы. — Прости, — повторил, глядя на слабо трепетавшие веки.

Когда с Ведьмой на руках главнокомандующий покинул шахматную комнату, караул у входа еще долго смотрел ему вслед. А Марк, шагая по длинным коридорам еще спавшего дворца, вспоминал слова, сказанные вчера крысёнышу: «Тут дворец — не богадельня» — и не знал, как же ему справиться с этим, как собрать новый круг.

Стражники у его покоев вытаращились навстречу, но один предупредительно распахнул створку двери, и Воин кивнул ему благодарно.

На узкой солдатской кровати уже спала осмотренная лекарями и напоенная настоями Старуха. Рато по обыкновению свернулся калачиком в одном кресле, и Воин бережно опустил Ведьму в другое.

— Не богадельня… — повторил он, стоя растерянно посреди кабинета.

Глава 19

Шаг вперёд и влево, я приседаю, едва успевая увернуться от несущегося, казалось, прямо в лицо меча. Вес на левую ногу, выпрямиться, и вот он — снова со свистом рассекает воздух, грозя ударить по шлему. Шаг вперёд и влево, ноги в коленях, вес, ушел, выпрямился, шаг вперёд и влево… Вальсируя, мы кружили по площадке. Кольчуга за последние два часа значительно прибавила в весе, а подкольчужник — насквозь пропитался потом. Шаг вперёд и… острие меча вдруг пребольно тыкается в грудь и, уже не в силах устоять на ногах, я отлетаю и падаю назад.

— Рубящий! Вперёд и вбок! Колющий! Вбок! — Пока я сижу на песке, потирая синяки под кольчугой, Алан отправляет меч обратно в ножны. — Сколько раз повторять? Ты не следишь за мной? Не следишь за моими движениями? Ты вообще следишь за мечом?

Не в силах отвечать я сухо сглатываю, мотаю головой. Под шлемом ощущается звенящая пустота. Наконец, мне удается подняться.

— Алан, — язык липнет к нёбу, — дай мне передохнуть. — Непослушные, негнущиеся пальцы колупают ремень, впившийся в шею под подбородком. Я никак не могу расстегнуть шлем.

Он хмыкает в ответ и, пожав плечами, уходит с залитой солнцем площадки к столетним дубам, раскинувшим свои ветви над плацем. Я ковыляю за ним.

— Два часа, дело к полудню, а я даже не научил тебя уходить от ударов, — он стянул шлем, и я увидел, что длинные черные волосы, собранные в хвост, тоже взмокли.

— Ну, — я с трудом опустился на землю у корней, привалился спиной к шершавой коре, почувствовав сбереженную густою листвой тень. Стебельки травы вокруг не просохли еще и бодрили свежестью холодной утренней росы, — может, тогда и закончим на этом?

Я прищурился, снизу вверх глядя на Алана. Он стоял, скрестив руки на груди, освещенный со спины медленно ползущим в зенит солнцем.

— Так. Вставай.

— Алан…

— Я разрешал тебе сесть? — В голосе его зазвенели стальные нотки, и я неохотно поднялся.

— Земля холодная, — пояснил он и, развернувшись, зашагал под стены. Я нагнал его, пошел рядом. — Не знаю… Может и вправду закончим. — Усмехнувшись вдруг, он глянул на меня искоса, — я трижды должен был бы донести на тебя. Предатель. Самозванец. А теперь еще и дезертир.