Поэзия одной строки… Публицистические очерки о творчестве поэта Терентiя Травнiка - Ирина Соловьёва

Скромность и простота – вот мерило красоты, которым владеет от рождения каждый русский человек: «Нет на земле другой души, где б так раскрылась красота от скромности и простоты, чем русская душа». Россия всегда была и остаётся многонациональным государством и славилась она, прежде всего, миром и дружбой между народами, населяющими её. Испокон века, независимо от национальности и вероисповедания, любой человек, проживающий на территории России, выезжая за её пределы, ощущал это единение. В этом сила этой части суши, этой прекрасной страны. Травнiкъ, как поэт-философ это чувствует и говорит об этом в своем творчестве.

Тесное общение с разными людьми расширяет и обогащает словарный запас поэта, наполняя стихи живым разговорным словом. В своих произведениях поэт широко использует русские диалекты, «слова-словечки», все многообразие народной речи, отражая обычаи и местный диалект разных краёв необъятной России. Например, в стихотворении «Елшонка» поэт, описывая уклад деревенской семьи, очень органично использует «крайный» диалект, буквально пересыпая народными разговорными словечками, всё стихотворение:

Как-то гостил я в Саратовской летом.Старый был, бывший купеческий, дом.Детки на лавке кучнёй за обедом.Аж, пять семей насчитал за столом

Помню хозяйка, Матрёна ИваннаСтянет чугун из печи, да на стол.Поочерёдно своей деревяннойКаждый чугунит. Таков уговор

Гости, спервой, да дяды вековые,Ну, апосля – мужики, чейный дом.Девки, да бабы, да бабки сядые,И ребятня, шо осталось – потом

Ели неспешно и слушали молча,Дядьки Стяпан-ов рыбацкий рассказ,Как он тянул из реки, шо есть мочи,На полпуда зацепив, судака

Любовь к тайне является одним из пяти столпов любви, которой служит поэт своим творчеством. Лето 2008 года, как и всякое лето Травнiка, стало особым временем. Рожденный летом, он, как будто вспоминая об этом каждый раз, собирается в дорогу для нового своего рождения в творчестве и опыте. Кто близко знает поэта, тому хорошо известно, что с весны до поздней осени поэт не бывает в Москве, поэт путешествует. И вот опять странствия, опять уединенный путь с посохом и котомкой. Именно так, налегке, поэт и путешествует: поездом, на перекладных, но чаще пешком, что называется по старинке, как это делали всегда странники-калики на Руси. Было и другое лето, когда поэт путешествовал по реликтовым, таинственным местам России и первым пунктом в маршруте путешественника был… «космическое чудо – великий город древний Аркаим» – одно из самых загадочных мест планеты, находится на южном Урале. Уже не одно десятилетие историки, археологи и уфологи ломают головы над тайнами этих мест. Что за народ населял Аркаим более сорока веков назад? Каким образом представителям столь древней цивилизации удалось шагнуть к недоступным и сегодня вершинам научно-технического прогресса? Раскопки древнего города показали: жители города были представителями одной из древнейших индоевропейских цивилизаций – той ее ветви, которую называют арийской культурой. Аркаим оказался не только городом, но и храмом, и астрономической обсерваторией. Вот как описывает свою встречу с древним Аркаимом сам поэт в своем письме: «…я достиг древнего Аркаима, города неолита. Познакомился с археологами. Представляешь, я в Аркаиме! В степи, в древней обсерватории все видится, как сотни веков тому назад. Волосы шевелятся на голове от ощущения вневременности и глубины»! Сильные чувства переполняют поэта и выливаются в строки неподдельного искреннего восторга:

Сколько звёзд ты мне даришь сейчас, Аркаим!Я за круглым столом твоим, Аркаим!Колесо, циферблат, щит планеты Земля,Ты в Аркадию вновь посылаешь меня.Я вернусь другим телом к тебе, Аркаим,О, хранитель колец, Геометрии сын!Аркаим, Аркаим, Аркаим, Аркаим…

Да, география путешествий Т. Травнiка в то лето была обширна – за Аркаимом – в Тувинский край, путь в Саяны, там с проводниками на лошадях, а дальше вдоль реки в сторону монгольской границы к озеру Убсу-Нур. Из дневника поэта: «Говорят, что таинственно соленое озеро Убсу-Нур. Нас несколько человек, все очень устали, ведет проводник Алгинге, так он сам себя называет, но по-русски трудно написать правильно его имя…». Нужно обладать недюжинной физической выносливостью и высоким моральным настроем, чтобы преодолевать полный опасности путь: «Ветер обжигает, солнце и заунывная песня монгола-проводника, курящего какой-то особый, едкий табак… Составляю книгу тувинских сказов. Вечерами пишу дневники, без этого нельзя».

В таких местах душа по-особому чувствует и говорит: «Может и надо здесь побывать, чтобы окончательно затосковать по среднерусскому разнотравью. Но все собираю в душу, все: и ветер, и песок, и камни, ползущие по пустыне, и звезды ночные, здесь особенно яркие, лучистые и колючие, как впрочем все, что здесь обитает – сухое, закрытое и отстраненное. Вот уж точно, кто здесь лишний, так это нынешний, современный человек, со своим особым „невселенским“ созиданием мира и пониманием своего положения на Земле…» – пишет он. И конечно новые стихи, и песни, а как без этого творческой душе. Вот какие «трофеи» привёз Т. Травнiкъ из своего очередного путешествия: «Я собрал десятки пословиц и притч. Появились сотни набросков к новым эссе, рассказам-загадкам, новые идеи для детских сказок. Очерки, рассказы, песни, сценарии для кино. Привез подстрочники, начал переводить стихи монгольских, тувинских поэтов. И это – малость возможностей» – поделился со мной Терентiй.

Конец ознакомительного фрагмента.