Эмма - Остин Джейн

– А вот я склонна более вас полагаться на здравый смысл Эммы и больше вашего пекусь о ее теперешнем благополучии; и все равно я не вижу в их дружбе ничего плохого. Как дивно она выглядела вчера вечером!

– Ах! Вы скорее согласны говорить о ее внешности, чем о ее уме, да? Очень хорошо! Я даже не попытаюсь отрицать того, что Эмма хорошенькая.

– Хорошенькая! Да она настоящая красавица! Можете ли вы представить существо, ближе ее стоящее к идеалу красоты?

– Не знаю, что я мог бы представить, но, признаю, редко доводилось мне видеть лицо и фигурку более приятные, чем у нее. Но я пристрастен, так как я старый друг.

– Какие глаза – настоящие карие глаза! И такие лучистые! Правильные черты лица, спокойствие и открытость во взгляде… А уж стать – что за прелесть! Цветущий, здоровый вид, и как раз такие, как надо, рост и размер – такая крепкая и ладная фигура. Она так и пышет здоровьем – тому подтверждение не только цветущий вид, но и настроение, посадка головы, взгляд. Иногда слышишь, как про ребенка говорят: «Он воплощение здоровья»; и Эмма всегда наводит меня на мысль о том, что она – воплощение здоровья взрослого человека. Она просто прелесть. Мистер Найтли, разве вы со мной не согласны?

– Что касается ее внешности, я не нахожу в ней ни малейшего изъяна, – отвечал мистер Найтли. – Я совершенно согласен с вашим описанием. Мне нравится глядеть на нее; со своей стороны могу добавить, что при всей своей красоте она не тщеславна. Собственная внешность, кажется, мало занимает ее. Ее тщеславие в другом. Миссис Уэстон, вам не удастся переубедить меня. Мне не нравится ее дружба с Харриет Смит, и я опасаюсь, что она принесет им обеим лишь вред.

– А я, мистер Найтли, равным образом твердо убеждена, что никакого вреда не будет. При всех своих маленьких недостатках наша милая Эмма – чудесное создание. Где найдем мы лучшую дочь, добрейшую сестру, преданнейшего друга? Нет-нет! Она обладает такими качествами, на какие можно положиться. Она не способна никому причинить истинный вред; она не совершит по-настоящему серьезного промаха. На один промах Эмма сто раз оказывается права.

– Прекрасно! Не буду вас больше мучить. Ваша Эмма – сущий ангел, а я подожду брюзжать до Рождества, когда приедут Джон и Изабелла. Джон питает к Эмме разумную и, следовательно, не слепую привязанность, а Изабелла всегда придерживается того же мнения, что и ее муж, кроме тех случаев, когда он не поддерживает ее опасений о здоровье детей. Я уверен, они оба будут на моей стороне.

– Знаю, все вы слишком любите ее для того, чтобы несправедливо или недобро судить о ней, но простите меня, мистер Найтли, если я позволю себе – видите ли, я считаю, что обладаю некоторым правом говорить как бы от лица матери Эммы, – так вот, позволю себе намекнуть: не думаю, что имеет смысл без конца твердить о вреде дружбы Эммы с Харриет. Прошу меня простить, но, даже если заподозрить, что их дружба не сулит обеим одних лишь радостей, невозможно ожидать от Эммы, ответственной только перед своим отцом, которому, кстати, Харриет очень нравится, чтобы она прекратила знаться со своей подругой – эта дружба является для нее источником удовольствия. Я так привыкла давать советы что вам, мистер Найтли, не следует удивляться, если я иногда вспоминаю о своей прежней должности.

– Да я вовсе и не удивляюсь! – воскликнул он. – Премного благодарен вам за наставление! Совет очень хорош, и у него будет более счастливая судьба, нежели у большинства даваемых вами советов, ибо я ему последую.

– Миссис Джон Найтли легковозбудима; разговоры о сестре могут ее расстроить.

– Будьте спокойны, – сказал ее собеседник, – я и голоса не подам. Приберегу свое дурное настроение про себя. Эмма вызывает у меня вполне искреннее участие. Даже Изабелла никогда не порождала во мне столь горячего сочувствия, хоть она и стала мне близким человеком. Трудно, наверное, испытывать к кому-либо больший интерес. Судьба Эммы мне небезразлична. Интересно, что с ней станет?

– Мне тоже интересно, – негромко проговорила миссис Уэстон, – очень интересно.

– Она уверяет всех и каждого, будто никогда не выйдет замуж, что, разумеется, совершенно ничего не значит. Просто она, по-моему, до сих пор не встречала мужчину, который стал бы ей небезразличен. Ей бы не помешало по уши влюбиться, найдя, разумеется, достойный объект любви. Хотелось бы мне взглянуть на влюбленную Эмму, которая к тому же не слишком уверена в ответном чувстве; такое испытание пойдет ей на пользу. Но в наших краях нет никого, кто привлек бы ее внимание; к тому же она так редко выезжает из дому.

– Да, действительно, сейчас она настроена весьма решительно, – сказала миссис Уэстон, – и это вполне объяснимо. Пока она мирно и счастливо живет в Хартфилде, я – в том числе и из-за бедного мистера Вудхауса – даже боюсь пожелать ей влюбиться, ведь это состояние чревато столькими трудностями. Нет, сейчас я бы не советовала Эмме вступать в брак, хотя, уверяю вас, я не питаю никакого пренебрежения к этому институту.

Миссис Уэстон говорила много, однако кое-что намеренно утаила. Еще не пришло время открыть некоторые далеко идущие планы, которые она строила совместно с мистером Уэстоном по поводу судьбы своей любимицы. В Рэндаллсе питали кое-какие надежды относительно будущей жизни Эммы, однако раскрывать карты раньше времени было бы нежелательно. Тут и мистер Найтли уже спокойно осведомился: «Что Уэстон думает о погоде, ждать ли дождика?» И миссис Уэстон поняла, что ему больше нечего сказать и никаких подозрений у него не возникло.

Глава 6

Не испытывая ни малейших колебаний, Эмма направляла мысли Харриет в определенное русло; она неустанно хвалила подругу, возвышая ту в собственных глазах; она считала, что преследует благородную цель, кроме того, оказалось, что Харриет сама давно считает мистера Элтона замечательно красивым и любезным мужчиной; поэтому Эмма постоянно напоминала Харриет о том, как мистер Элтон ею восхищается: разумеется, он выражает свои эмоции не прямо, но намеками… Вскоре она вполне уверилась в том, что необходимо и в Харриет пробудить ответное чувство, как только к этому представится удобный случай. Ей казалось, что мистер Элтон почти готов влюбиться, если уже не влюблен в Харриет. С ним дело, можно сказать, было решенное. Он отзывался о Харриет с такой теплотой, так расхваливал ее, что большего пока нечего было и желать – остальное дополнит время. Он подметил разительную перемену в ее манере держаться с тех пор, как ее приняли в Хартфорде, и такая зоркость была не единственным доказательством его растущей привязанности.

– Вы дали мисс Смит все, что ей требовалось, – говорил он. – Вы сделали ее грациозной и непринужденной. Когда она впервые оказалась в вашем доме, это было просто очаровательное и красивое дитя природы, но, по моему мнению, те достоинства, которые вы ей сообщили, бесконечно ценнее тех, что свойственны ее натуре.

– Я рада, что вы думаете, будто я была ей полезна. Но Харриет нуждалась лишь в огранке и нескольких незначительных намеках. Она сама обладает от природы естественной грацией, милым характером и безыскусностью. Так что мои заслуги невелики.

– Если бы позволительно было спорить с дамой, – не уступал галантный мистер Элтон, – то…

– Возможно, я сообщила немного более решительности ее характеру, приучила ее задумываться над вещами, которые до сих пор не приходили ей в голову.

– Вот именно! Вот что особенно поражает меня. Решительность, именно решительность! Сколь же искусной оказалась учительница!

– Лично мне обучение доставило величайшее удовольствие. Никогда не встречала я столь благодарной ученицы.

– В этом я и не сомневаюсь. – Произнося эти слова, он испустил легкий удовлетворенный вздох; Эмма сочла его настроение несомненным доказательством влюбленности.

Следующий день принес новые радости. Мистер Элтон с большим энтузиазмом поддержал Эмму в ее внезапном желании написать портрет Харриет.

– Харриет, кто-нибудь писал вас? – спросила она. – Вы когда-нибудь позировали для портрета?