Лонгхорнские распри - Макс Брэнд

— Она старовата для моего нового жилища. Правда, ее можно было бы перенести в мансарду, но я не стал этого делать. Прихожу сюда, поброжу в раздумьях о прожитом, и такие воспоминания всплывают в памяти! Вот посмотрите на этот стол. На нем сбоку инициалы «М. В. «. Они выгравированы самим Милтоном Вестом. Теперь мне нетрудно будет доказать моим внукам, конечно, если я женюсь и они появятся, что сам Милт Вест был моим приятелем. О таком человеке, как Милт, и перестрелках, в которых он участвовал, можно рассказывать часами… Или вот посмотрите на дверной косяк, думаю, вам будет интересно послушать. На нем глубокая отметина. Вам никогда не придет в голову, что это дело рук Тома О'Ши. Между тем, господа, это именно он когда-то запустил в меня топором, но промахнулся, только шляпу сбил с головы. Внимательно присмотритесь, и увидите, что в этом месте до сих пор видны нитки от шляпной ткани. Видите?

— Вижу, — подтвердил Литтон.

— В этой старой хижине я никогда не чувствую себя одиноким, — проникновенным голосом проговорил Тернер и указал на угол комнаты, где с потолка огромным серебристым полотнищем свисала густая паутина. — Она вас не пугает?

— Совсем нет, — ответил Барри. — Ее можно будет использовать как перевязочный материал.

— Наверное, — согласился старик. — Эта паутина много для чего сгодится, не только для перевязки ран. Последние восемь лет я внимательно слежу за работой паучихи! Да-да, восемь лет! Наблюдаю, как она плетет свое кружево, как, затаившись в углу и держась за сигнальную нить, терпеливо выжидает, когда в ее сети попадется какая-нибудь неосторожная мошка. Обычно летом после полудня я ловлю мух, прихожу в эту комнату, бросаю их по одной на паутину и смотрю, как эта Госпожа Убийца набрасывается на жертву, начинает ее грызть. Пару секунд несчастное насекомое трепещет тоненькими крылышками, а потом стихает. Расправившись с мухой, паучиха тащит ее в укромное местечко, где у нее нечто вроде кладовки. А однажды я видел, как в ее сети попал огромный шершень и в мгновение ока разодрал паутину. О, какое это было удручающее зрелище! Так, представьте, Госпожа Убийца дождалась, когда шершень обоими крыльями прилипнет к паутине, вылезла из своего укрытия и занялась штопкой. Закончив работу, старушка осторожно подкралась к нежданному гостю. Тогда я взобрался на стул и уже с него стал следить за действиями насекомых. Почувствовав опасность, шершень выбросил влажное от яда жало. Попади он в мою подружку, ей бы сразу же пришел конец. Но она ловко увернулась. Между ними завязалась борьба. О, это был настоящий бой! Не на жизнь, а на смерть! В конце концов Госпожа Убийца расправилась со своим противником. Позже я отнес мертвого шершня в мансарду и приклеил к бумажке. Видели бы вы, какая на нем была рана! Такое впечатление, будто его пырнули ножом! Нет, господа, я никогда еще не встречал таких умных пауков, которые бы так отважно бросались на защиту своего дома! Во времена, когда еще был жив Милт Вест, я больше времени проводил с этой паучихой, чем с ним. Хотите — верьте, хотите — нет, но она меня узнает!

Старик несколько раз коснулся концом соломинки паутины, и тут же на ее середину выбежало длинноногое лохматое чудовище.

— Вот она! — радостно воскликнул Тернер. — Госпожа Убийца самолично хочет с вами познакомиться! Правда, красавица?

— Несомненно. Красивее пауков не встречал! — поежившись от омерзения, произнес Литтон.

— Тогда кинь ей муху, другую. Увидишь, что за зрелище — глаз не оторвать. Про все забудешь, даже про газеты.

Затем Си Тернер переключился на другую тему, которая в свое время его волновала: проводить свет в старый дом или нет? И сообщил, что после долгих раздумий все-таки решил его провести, поскольку при электрическом освещении в нем будет светло как днем!

В итоге за электрифицированную хибару с паутиной, со столом, на котором значились инициалы какого-то Милтона Веста, с загоном для скота и навесом старик запросил совсем немного — всего десять долларов в месяц. Согласившись с арендной платой, Барри заплатил за месяц вперед. В заключение хозяин пожал ему руку, пожелал удачи и, выйдя на дорогу, побрел в город.

Джимми успел за это время осмотреть все достопримечательности нового жилища своего старшего друга и остался доволен. Глаза его светились от радости.

— Скоро сюда приедет фургон от Мейберри, — напомнил ему Литтон. — Скажешь кучеру, чтобы сложил продукты на кухне, а я пока переговорю с Томом.

— Не волнуйся, дружище, я все устрою как надо, — заверил его Джимми.

Том Виллоу тем временем завел мула и лошадь под навес, а быка — в загон. Животное, оказавшись в незнакомом для себя месте, тотчас принялось его обследовать. В загоне росла густая зеленая трава, а в углу его протекал мутноватый ручей. Потом бык остановился, задумчиво поглядел на своего нового хозяина и начал мирно пощипывать свежий подножный корм.

Ни для кого не было секретом, что в тот день и Чейни и Морганы получили крепкую пощечину — ведь бык для них являлся своего рода красной тряпицей. Однако такое положение дел все больше и больше радовало Литтона.

Среди прибывших в фургоне ящиков с продуктами он выбрал один, отломал от него четыре боковины и крупными буквами на них вывел: «ВНИМАНИЮ НАРУШИТЕЛЕЙ!!!!» А ниже, уже буквами помельче, написал: «Частные владения. Границы территории без разрешения ее владельца не пересекать. Опасно для жизни!»

Закончив работу, Барри повернулся к Джимми, который изучал доставленные съестные припасы:

— Эй, Джим! Подойди-ка ко мне. У меня есть для тебя задание в городе.

— Какое? — с трудом из-за неимоверно раздутых щек поинтересовался мальчишка.

— Сбегай к шерифу и спроси, нет ли у него ко мне претензий за сбитые вывески. Напомни ему, что за ущерб я уже заплатил.

— Э, — проглотив печенье, произнес Джимми и указал на предупредительные знаки, которые держал Литтон, — ты что, собираешься стрелять в каждого, кто сюда вторгнется?

— Иди-иди, Джимми, делай, что я велел. Если хочешь, можешь взять кобылу. Она в два прыжка доставит тебя к шерифу и обратно. А я тем временем немного вздремну.

— Ты что, собираешься спать после того, как поставил на уши весь город? — удивился паренек.

— А что? — откликнулся Барри. — Лучше спать, чем размышлять. Тем более, что во сне мне думается гораздо лучше.

На мгновение Джимми Риберн замер, пытаясь уловить шутку в словах молодого человека, но потом подбежал к лошади, накинул ей на спину седло, подтянул повыше стремена и запрыгнул на нее. Кобыла рванула из-под навеса. Не успев пригнуть голову, мальчик зацепился ею за низкий козырек крыши и свалился на землю. На его месте взрослый человек сильно ушибся бы, но Джимми был наполовину мальчиком, а наполовину — кошкой. Упав на четвереньки, он как ни в чем не бывало быстро вскочил на ноги.