Моя сторона горы - Джин Джордж

— Это был не человеческий крик, симпатяга. Спорим на кролика на ужин, что наша ловушка сработала. А мы застряли здесь, как орехи в коре дерева, и не можем забрать свой приз.

Мы ждали и ждали до тех пор, пока мое терпение не лопнуло. Как только я собрался высунуть голову из двери, раздался мужской голос:

— Посмотри на эти деревья! Женщина ответила:

— Гарольд, они огромны. Как думаешь, сколько им лет?

— Три, может, четыре сотни, — сказал Гарольд. Они потоптались, а потом сели на валун Барона и собирались пообедать, но тут начали происходить такие вещи, от которых я чуть не надорвал живот.

— Гарольд, что с этой лаской? Она бегает по скале. Крик! Топот и звуки ботинок, бегущих по камням.

— Она сумасшедшая! Это сказала женщина.

— Аккуратно, Грейс, она идет к твоим ногам. Они убежали.

К тому времени я уже закрыл рот рукой, чтобы сдержать смех. Я хрипел и задыхался, но они меня не услышали. Они были на лугу — мчались из леса от яростного Барона. Я до сих пор смеюсь, когда вспоминаю об этом.

Только лишь когда начало смеркаться, мы с Внушающей Страх добрались до оленя. Он был превосходным.

Остаток июня я провел коптя мясо, высушивая шкуру и наконец шил костюм. Я сделал костяную иглу, выкроил штаны по образцу, распоров свои старые. Из старых штанов, которые носил в городе, я сделал чехол для кремня и огнива.

— Внушающая Страх, — сказал я однажды за шитьем. Она чистила свои серебряные, черные и белые перья. — Нам этого не хватит. Нам нужен еще олень. На куртку не остается.

Нам не удалось раздобыть оленя до самой осени, поэтому из остатков шкуры я сделал большие квадратные карманы для собирания еды. Один висел впереди меня, второй был сзади. К ним я пришил веревки. Приспособление работало отлично.

Где-то в июле я закончил штаны. Они отлично сидели, да и выглядели просто замечательно. Я ужасно ими гордился.

Теперь, когда у меня были классные штаны и карманы, я хотел собрать новой еды. Маргаритки, кора тополя (однажды я видел, как ее ела белка) и дождевики. Это единственные грибы, которые я считал безопасными для употребления. Несмотря на это, я ждал смерти в тот вечер, когда первый раз их попробовал. Они великолепны. «Грибы опасны, не советую их есть в лесу». Это сказал мне эксперт по грибам в Ботаническом саду. И признался, что ни разу не ел диких.

Кора тополя на вкус была как пшеничные хлопья, поэтому я засушил ее как можно больше и смолол в муку. Это было очень утомительно, и когда в августе созрели желуди, я понял, что мука из них гораздо лучше да и делать ее проще.

Я запекал желуди в костре и молол их между камнями. Эта работа была не менее утомительной, но теперь, когда у меня был дом, копченая оленина и мне не нужно было постоянно рыскать в поисках пищи, я мог позволить себе тратить время на приготовление муки. Я просто добавлял воды из ручья к муке, и получалось тесто. Выпекал я на куске жести. Когда все было готово, у меня получались лучшие на свете блины. Плоские и твердые, именно такие, какими я представлял индийские лепешки. Мне они очень нравились, в карманах я носил с собой остатки, чтобы перекусить в обед.

Одним погожим августовским деньком я взял Внушающую Страх на луг. Я тренировал ее с приманкой. То есть теперь я привязывал мясо на длинную палку, обвязанную кусками шкуры и перьями, бросал ее в воздух, а она устремлялась вниз и ловила ее. Во время этого она была абсолютно свободна, высоко летала и парила надо мной, как листок. До того как отпускать ее, я внимательно следил за тем, чтобы она была очень голодна. Я хотел, чтобы она вернулась.

Даже после нескольких попыток она все время ловила приманку. Такая меткость поражала меня.

Птица вместе с приманкой опускалась на землю. Я подбегал, хватал Внушающую Страх за привязь, и мы сидели на большом валуне на лугу, пока она ела. Это были отличные вечера. В один из таких я написал:

«Внушающая Страх только что принесла первую добычу Теперь она ручной сокол. Она поймала всего лишь воробья, но не все сразу. Это произошло неожиданно. Внушающая Страх набирала высоту, кружа в небе, ожидая приманку, но я сделал шаг вперед и спугнул воробья.

Воробей взлетел и пролетел через луг. По небу скользнула черная полоса — никогда не видел ничего настолько быстрого. Раскинув крылья, Внушающая Страх прервала полет и в то же время схватила воробья. Я забрал у нее добычу и дал ей приманку. Кажется несправедливым, но если она привыкнет есть то, что поймала, то одичает».

Я нахожу живого человека

Одним из захватывающих приключений лета было ежедневное принятие ванны в ручье. Вода была холодной, долго я не сидел, но быстро просыпался и заряжался энергией на весь день.

Я привязывал Внушающую Страх к ветке тсуги над собой и время от времени брызгал на нее водой. Она сутулилась, удивленно смотрела, а потом встряхивалась. Пока я мылся, она чистила перья. Мылся я корой вяза. Она мылится, если ее потереть в руках.

Из воды выпрыгивали лягушки, иногда прилетал лесной дрозд, чтобы посмотреть, что происходит. Нам было весело всем вместе: я кричал, Внушающая Страх чистилась, лесной дрозд запрокидывал голову вверх. Время от времени показывался Барон и искоса на нас глядел. Ему не нравилась вода. Как он оставался блестящим и чистым, для меня было загадкой до тех пор, пока однажды он не пришел к валуну рядом с нашей запрудой мокрый от росы. Он вылизался до блеска.

Однажды над запрудой раздался шорох листьев. Внушающая Страх тут же поняла, откуда он. Я научился смотреть туда же, куда и она, когда в лесу раздавались посторонние звуки. Она всегда видела объект прежде, чем я. Она пристально смотрела на тсугу над нами. Наконец я тоже его увидел. Маленького енота. Он шуршал листьями, а потом, когда увидел, что на него смотрят, стал спускаться с дерева.

Так Внушающая Страх и я познакомились с Джесси Куном Джеймсом, бандитом фермы Грибли.

Он неосмотрительно спустился к нашей ванне, маленький худой енот. Наверное, он был из позднего помета, потому что был не большим, и определенно плохо питался. Каким бы ни было прошлое Джесси К. Джеймса, оно было ужасным. Может, он был подкидышем, может, его выбросила из норы собственная мать, потому что его глаза смотрели как-то необычно. В любом случае он пришел к нам за помощью, подумал я, поэтому мы с Внушающей Страх привели его домой и накормили.

Через неделю он поправился. Его скомканная шерсть стала мягкой. Джесси К.

Джеймс стал нашим преданным другом и очень полезным. Он спал где-то наверху тсуги весь день, пока не замечал, что мы собираемся к ручью. Потом, дерево за деревом, ветка за веткой, Джесси шел за нами. Он был самый классным ловцом мидий, который только может быть. Джесси умел находить мидий там, где не мог человек. Он начинал их есть, как только поймает. Когда он наедался, то больше не искал их. Поэтому я забирал у него мидии до тех пор, пока он не найдет столько, сколько нам было нужно. Потом я оставлял его в покое.

Мидии вкусные. Вот мой рецепт их приготовления:

«Промойте мидии под водой из ручья. Положите в кипящую подсоленную воду Варите пять минут. Достаньте и остудите. Выньте содержимое. Ешьте, окуная их в желудевую пасту с чесноком и зелеными яблоками».

Внушающая Страх стала опытной охотницей. Благодаря ей у нас был бульон из кролика, жаркое из фазана и время от времени воробей, которого я из щедрости отдавал Внушающей Страх.

Как только мы расправлялись с одними кроликами и фазанами, появлялись новые. Во время жаркого лета приготовление напитков стало моей по большей части заботой, потому что кроме меня они никому не были нужны. Однажды я нашел несколько сассафрасов, росших на краю дороги, выкопал приличное количество корней, очистил и высушил их. Чай из сассафраса прекрасно утоляет жажду. Из болотной мяты получается замечательный напиток. Я засушил ее и развесил под крышей своего дерева вместе с листьями остролиста. Все эти ароматные растения я использовал и при приготовлении пиши, чтобы придать пикантности некоторой не очень вкусной еде.

В комнате внутри дерева пахло дымом и мятой. Это было самое вкусно пахнущее дерево в Катскильских горах.

Жизнь шла неторопливо. Мне было тепло, я хорошо питался. Однажды, пробыв некоторое время в горах, я возвращался домой, по пути заглянув на старую ферму, чтобы посмотреть, созрели ли яблоки. Они были летними, практически созревшими. Я набрал целый карман и присел под дерево, чтобы попробовать урожай и подумать о том, как засушить их на зиму, когда Внушающая Страх так сильно сжала мое плечо когтями, что я вскрикнул. — Аккуратнее, птица! — сказал я ей.

Я вынул ее когти, посадил на бревно и стал за ней наблюдать. Она была напряжена, словно провод под током. Ее голова была наклонена так, что ее уши, мембраны под перьями, были повернуты на восток. Она определенно слышала звук, который раздражал ее. Внушающая Страх раскрыла клюв. Что бы это ни было, я ничего не слышал, хотя напрягал слух, прикладывал ладонь к уху и жалел, что птица не умеет говорить.