Галлюцинации - Оливер Сакс

Несколько человек говорили о блеске и яркости их цветных галлюцинаций: один описывал «блестящие гребешки павлинов и сверкающие величественные здания»; другой видел ослепительные закаты и сияющие пейзажи неземной красоты, «намного красивее тех, что мне случалось видеть в жизни; как жаль, что я не умею рисовать».

Несколько человек отметили спонтанные изменения в содержании своих галлюцинаций; у одного испытуемого бабочка внезапно превратилась в закат солнца, солнце стало выдрой, а выдра распустилась в красивый цветок. Ни один испытуемый не мог распоряжаться содержанием своих галлюцинаций, которые жили своей жизнью и подчинялись только своей воле.

В те моменты, когда испытуемые были вовлечены в сенсорную активность иных модальностей – например слушали музыку, разговаривали или пытались изучать шрифт Брайля, галлюцинаций не возникало. (Целью эксперимента было не только исследование галлюцинаций, но также изучение влияния искусственной слепоты на остроту тактильных ощущений и восприятия пространства посредством других органов чувств.)

Мерабет и его коллеги пришли к выводу, что галлюцинации, переживаемые их испытуемыми, полностью сопоставимы с галлюцинациями больных с синдромом Шарля Бонне, и предположили, что одной только зрительной депривации достаточно для возникновения этого синдрома[15].

Но что же все-таки происходит в мозге таких испытуемых – или в мозге пилотов, летящих по бескрайней синеве небес, водителей-дальнобойщиков, которым чудятся люди на дороге, заключенных, видящих во тьме свое навязанное «кино»?

С появлением методов функциональной визуализации мозга в 90-е годы появилась возможность – хотя бы в общих чертах – продемонстрировать, как мозг реагирует на зрительную депривацию, и – при определенной доле везения (галлюцинации изменчивы и прихотливы, а катушка сканера аппарата функциональной МРТ не самое подходящее место для тонких сенсорных экспериментов) – ухватить нейронные связи текучих галлюцинаций. В одном таком исследовании, проведенном Бабаком Боруджерди и сотрудниками, удалось показать повышение возбудимости нейронов зрительной коры, наступающее при зрительной депривации уже через несколько минут. Другая группа ученых из лаборатории Вольфа Синджера наблюдала за одной испытуемой, талантливой художницей, обладавшей невероятной силой художественного воображения (Сиретану и др. опубликовали о ней статью в 2008 году). Эта испытуемая была «ослеплена» на двадцать два дня, в течение которых ей провели несколько сеансов функциональной МРТ. При этом во время сеансов удалось зафиксировать время начала и окончания галлюцинаторных эпизодов. Исследование позволило продемонстрировать активность в зрительной коре – в затылочной и нижневисочной областях. Эта активность по времени совпадала с галлюцинациями. Когда же испытуемую просили представить себе сюжеты галлюцинаций, пользуясь художественным воображением, то у нее наблюдалась активность в исполнительных областях мозга и в префронтальной коре, которая между тем оставалась сравнительно малоактивной во время галлюцинаций. Эти работы позволили продемонстрировать тот факт, что зрительное воображение кардинально отличается от зрительных галлюцинаций – по крайней мере, на физиологическом уровне. В отличие от процесса зрительного воображения, который распространяется, так сказать, сверху вниз, зрительные галлюцинации распространяются «снизу» на вентральный зрительный путь, на области, которые становятся избыточно возбудимыми при блокаде основных органов чувств (в данном случае органа зрения).

Билл Б. написал мне о происшествии, которое приключилось с ним в одиночном турпоходе:

«Я был приблизительно в шести милях от вырубки, когда решил остановиться на привал на дальней стороне перехода. До ближайшей дороги было миль десять. Место было необычайно тихое и уютное, если не считать грохота, доносившегося со стороны горной речки, по руслу которой перекатывались большие камни. Улегшись спать, я вдруг услышал музыку – как будто это были «Кисс». Они пели «Хочу всю ночь танцевать рок-н-ролл». Мне нравится эта песенка, но я не мог понять, почему она звучит снова и снова. В какой-то момент я даже вышел из палатки и крикнул, чтобы они перестали наконец играть и прекратили этот шум. Естественно, когда я, стоя у входа в палатку, в полной темноте на высоте одиннадцати тысяч футов, прислушался, то не услышал ничего, кроме звенящей тишины. Только на следующий день, после восхода солнца, я понял, что эта музыка звучала у меня в голове».

Когда сенсорная депривация или монотонность сочетаются с утомлением, лишением сна или тяжелой физической нагрузкой, они могут стать еще более мощным источником галлюцинаций. Мастер триатлона Рэй П. приводит такой пример:

«Однажды мне довелось участвовать в соревнованиях по триатлону «Железный человек» на Гавайях. Бежал я плохо, так как страдал от перегрева и обезвоживания. Пробежав три мили марафонской дистанции, я явственно увидел стоявших на обочине дороги своих жену и мать. Я побежал к ним, чтобы сказать, что опоздаю к финишу, но, поравнявшись с ними, я увидел двух незнакомцев, даже отдаленно не похожих ни на жену, ни на маму.

Гавайский триатлон, с его экстремальными температурами и долгими часами монотонного бега под палящим солнцем, мостит прямую дорогу к галлюцинациям. Приблизительно такие же видения возникают во время обрядов инициации в индейских племенах. Мне, например, привиделась Мадам Пеле, гавайская богиня вулканов, стоящая на поле застывшей лавы».

Майкл Шермер посвятил большую часть своей жизни разоблачению паранормальных явлений. Майкл – ученый-историк и руководитель Общества скептиков. В своей книге «Верующий мозг» он приводит и другие примеры возникновения галлюцинаций у марафонцев и погонщиков собачьих упряжек на гонках в Идитароде:

«Каюры проводят 9–14 дней практически без сна и в полном одиночестве, если не считать собак. Гонщики редко видят своих соперников и страдают галлюцинациями, содержанием которых могут быть лошади, поезда, НЛО, невидимые самолеты, играющие оркестры, странные животные, бестелесные голоса, а иногда человеческие фигуры на обочине трассы или образы друзей. Каюр Джо Гарни был твердо убежден, что в его санях сидит какой-то человек. Сначала он вежливо попросил его сойти, а когда тот отказался, хлопнул по плечу. После того как человек вторично отказался подчиниться, Гарни сбросил его с саней».

Шермер, который и сам принимал участие в соревнованиях по экстремальным видам спорта, пережил необъяснимые видения во время велосипедного марафона, описанного им на страницах журнала «Сайентифик Американ»:

«Утром 8 августа 1983 года, когда я ехал по пустынному сельскому шоссе, приближаясь к Хайглеру (штат Небраска), надо мной вдруг повис огромный корабль, осветивший меня ослепительным лучом прожектора. Это заставило меня свернуть к обочине. Инопланетяне выключили двигатель и похитили меня на девяносто минут, после чего я снова оказался на дороге, не помня, что делал внутри корабля и как он выглядел. Это видение стало результатом бессонницы и утомления. Я провел в седле 83 часа, проделав за это время 1259 миль по трассе трансамериканской гонки. Я начал вилять по дороге, когда сопровождавшая меня команда на мотоциклах посигналила фарами, дав знак, что пора остановиться и отдохнуть. В этот момент содержанием моих грез стало воспоминание о телевизионном сериале 60-х годов об инопланетных пришельцах. В этом сериале инопланетяне решили завоевать Землю, для чего приняли облик людей. Их выдавали только маленькие негнущиеся пальцы на руках. Люди из команды поддержки вдруг превратились в инопланетян. Я стал пристально смотреть на их пальцы и с пристрастием расспрашивать о технических характеристиках их мотоциклов».

Немного поспав, Шермер понял, что это были галлюцинации, но в момент их появления они казались ему абсолютно реальными.

3. Несколько нанограммов вина: обонятельные галлюцинации

Человек очень редко обладает способностью воображать запахи – в большинстве случаев люди не могут этого делать, даже если умеют живо воображать зрительные или слуховые образы. Способность воображать запахи – редкий дар, о котором в 2011 году написал мне Гордон К.:

«Ощущение запаха воображаемых предметов стало частью моей жизни давно, оно появилось с тех пор, как я себя помню… Если, например, я несколько минут думаю о покойной матери, то у меня возникает ощущение, что я чувствую запах пудры, которой она пользовалась. Если я в письме пишу о сирени или о каком-то другом конкретном цветке, то мои обонятельные центры тотчас воспроизводят его аромат. Я не хочу сказать, что одно только написание слова «розы» вызывает ощущение запаха роз, нет, мне надо вспомнить какой-то конкретный эпизод из жизни, связанный с розами, для того чтобы ощутить их тонкий аромат. В ранней юности я считал эту свою способность абсолютно нормальной и только позже открыл, что это чудесный дар моего мозга».