Два апреля - Алексей Кирносов

«Чего они там возятся с прожектором?» - подумал он и тут же сообразил, что не прошло еще и минуты, а за такое время и чехла с прожектора не снимешь.

Не отрывая взгляда от реки, он прошел немного вперед по направлению течения и вдруг, совсем не ожидая этого или думая, что именно в эту секунду не ожидал этого, увидел белое, мелькнувшее на миг и снова исчезнувшее в черноте воды. Он скинул тужурку и туфли, прыгнул головой вниз и поплыл туда, где мелькнуло белое. Вода попала в рот, он почувствовал запах нефти и подумал, что новая английская рубашка с воротником, который не надо крахмалить, погибла. Начав думать о себе, он почувствовал и холод, и вяжущую тяжесть намокших брюк, и страх, что утопающий вцепится в него, потянет за собой на дно, а он не сумеет как следует трахнуть его, чтобы лишить сознания. Но все эти ощущения и мысли были вполне естественны в такой ситуации, и, поняв это, Овцын перестал ощущать холод и перестал бояться. Он нырнул и плавал под водой кругами, пока хватило дыхания. Выплыв, он увидал, что на берегу собрались люди, а по воде ползет луч прожектора. С буксира доносился скрежет и стук. «Отец приказал спустить шлюпку», - подумал Овцын. Так уж у них повелось -издавна: Борис Архипов называл его «сынок», он называл Бориса Архипова «отец». Тогда он только что пришел в контору на должность второго помощника капитана. Борис Архипов был уже капитаном. Теперь он тоже капитан и даже командир отряда из двух судов, Борис Архипов у него в подчинении... «Ну, покажись еще раз, только па секундочку, - просил он белое. - Покажись, теперь с прожектором мы тебя сразу... Теперь это будет просто свинство с твоей стороны, если ты не покажешься. Будет просто свинство с твоей стороны, если ты утонешь...»

И белое мелькнуло снова в луче прожектора. Закричали люди на берегу. Он рванулся, проплыл десяток метров до того места и нырнул, шаря руками в непроглядном, упругом пространстве. Воздух в легких уже кончался, когда рука наткнулась на тело. Стало вдруг жутко, нестерпимо потянуло отбросить это тело от себя, вырваться наверх, скорее выплыть на берег. Он нашарил волосы, зажал их в кулак, отчаянно рванулся наверх, зная, что тело задержит его, и только потом подумал, что это женщина. Воздух совсем кончился, он едва не вдохнул воду.

Женщина была без сознания, лицо ее в голубоватом свете прожектора казалось мертвым. Откашлявшись, Овцын перевернулся на спину и поплыл к берегу, крепко сжимая в кулаке волосы.

- Бросить тебе круг? - спросил с набережной Борис Архипов.

- Не надо, - сказал Овцын. - Давайте канат.

Овцын поймал конец каната и, просунув руку в спущенный ему веревочный трап, завязал вокруг груди и бедер женщины незатягивающийся узел.

- Можно выбирать, - сказал он.

Женщину потянули наверх, а ему вдруг стало холодно и заболели виски. Он с трудом вылез по трапу, подошел к Борису и вынул у него из губ сигарету.

- Все равно не затягиваешься, - попытался он пошутить.

- Это то видение, которое нас обогнало, - сказал Борис Архипов.

- Куда ее теперь? - спросил Овцын.

- Позвонили в «Скорую помощь». Сейчас будет машина. Пойдем, без нас обойдутся.

Он взял Овцына за локоть и повел к буксиру.

Овцын стоял под горячим душем, пока не прошел холод, потом надел пижаму, которую дал ему Борис Архипов. Выпил коньяку, сел на диван. Боль в висках прошла, стало сонливо и уютно. Вахтенный матрос привел человека в коричневом длиннополом пальто, накинутом поверх белого халата. Тот сказал:

- Я врач. Как это случилось?

- Услышали, что человек упал в воду, - сказал Овцын. - Прыгнули вслед и вытащили.

- Эта сторона понятна, - сказал врач. - Но может быть, вы заметили, каким образом она упала в воду? Случайно, столкнули ее туда или... или сама бросилась?

- Этого мы не заметили, - сказал Борис Архипов. - Скажите, доктор, она не до смерти утонула?

- Чуть не до смерти. Хорошо, что до нашего приезда начали делать искусственное дыхание. Жаль, что вы не заметили, - покачал головой врач.

- А вы у нее спросите, - усмехнулся Борис Архипов.

- Благодарю за ценный совет, - хмуро сказал врач. - Позвольте, я запишу ваши фамилии...

Когда ушел врач, Борис Архипов сказал:

- Жаль девчонку. Конечно, сама бросилась.

- В таком варианте я зря испортил рубашку,- сказал Овцын, зевнув. Очень хотелось спать. - Удивительно удобная была рубашка.

- Это еще не самое прискорбное.

- А что самое?

- Читал я где-то, что в древнем китайском государстве был такой закон: если некто спас жизнь человеку, он отвечает за дальнейшую судьбу этого человека.

- Наверное, у древних китайцев было мало забот и много свободного времени, - сказал Овцын.- Они не служили в нашей конторе и не мотались по задворкам белого света по семь месяцев в году.

- Теперь тебе дадут медаль «За спасение утопающих».

- Разве за спасение самоубийц дают медали?

- Она не скажет.

- Когда человеку наплевать на жизнь, он не врет. Зачем ему тогда врать?

- Может быть, теперь ей уже не наплевать.

- Разве это проходит так быстро?

- Есть места, которые второй раз посещать не захочешь, - сказал Борис Архипов. - Скажи, ты не знаешь, отчего больше всего сумасбродничают красивые женщины?

- Она красивая?

- Небесно. Наверное, чем лучше человек устроен, тем лучшей ему требуется жизни. Противно красивому человеку некрасиво жить. А некрасивый посмотрит на себя в зеркало да смирится. Так ли?

- Убедительно, - согласился Овцын. - Только зачем кидаться в Прегель? Что тут красивого? Холодно, грязно, дрянью припахивает.

- В отчаянии всегда есть красота, - вздохнул Борис Архипов. - Как бы оно ни проявилось.

- Пошли, отец, человека на «Кутузова», - попросил Овцын. - Пусть принесет мне плащ и сапоги.

- Дойдешь в моем, - сказал Борис Архипов.- Завтра тебе твою одежку доставят чистой и отглаженной. Буфетчица уже занимается. Хочешь кофе? Или еще коньяку?

- Спать хочу. Серьезный сегодня был день.

Борис Архипов обул его, одел в свой плащ и проводил до трапа «Кутузова ».

- Спать, спать, орлы, - сказал Овцын сгрудившимся у трапа матросам.

6

Он проснулся поздно, ругнул себя за это и сразу принялся за дела. Подписал накладные на продукты, отправил старпома с матросами в порт, а нового повара Алексея Гавриловича - в поликлинику на медкомиссию. Он проследил, как боцман с двумя оставшимися матросами спустили на воду мотобот и ушли на нем к продуктовому складу. Проще привезти продукты на своем мотоботе, чем выпрашивать в порту машину. Потом буфетчица с «Шального» принесла брюки, рубашку и белье. Все было отлично выстирано и выглажено, и даже рубашка погибла не совсем: желтые следы мазутных пятен остались в тех местах, которые не видны под тужуркой.

- Матросы газету купили, - сказала буфетчица. - там про вас написано.

- Хорошо, - сказал Овцы. - Большое спасибо, и передайте капитану, что я скоро приду.

Внушив вахтенному, что он остался один на судне, не считая механиков, с которых спрос невелик, и потому от него требуется повышенная бдительность, Овцын, оглядев еще раз свой теплоход, пошел, наконец, к Борису. Борис Архипов выпил уже несколько чашек кофе и был в

отличном расположении духа.

- Итак, она звалась Ксенией, - сказал он, подавая Овцыну газету. - Об этом объявлено на четвертой странице.

Под заголовком «Мужественный поступок моряка» было написано:

«Капитан теплохода «Кутузов» Иван Андреевич Овцын поздно вечером возвращался на свое судно. Вечерняя набережная была пустынна. Вдруг моряк услышал крик о помощи. «Человек упал в реку»,- мелькнуло в сознании. Рискуя жизнью, капитан бросился в ледяную воду и, преодолевая силу течения, вытащил на берег молодую женщину. Подоспевшие врачи «Скорой помощи» сделали ей искусственное дыхание. Жизнь преподавательницы английского языка рыбного техникума Ксении Михайловны Зарубиной была спасена».

- Ну и слава богородице, - сказал Овцын, бросив газету на диван.-Может, она в самом деле нечаянно свалилась, а мы выдумываем ужасы. Может, у нее добрый толстый муж и белобрысая дочка Катенька. Английский язык располагает к добропорядочности. Красота отчаяния ни при чем. Просто у нее сломался каблук.

- Пусть будет так, - сказал Борис Архипов и подвинул Овцыну чашку. - Пойдешь в больницу?

- Зачем?

- Узнать о здоровье.

- Я уже рисковал жизнью, преодолевая силу течения, - усмехнулся Овцын. - Кроме того, я не древний китаец и работаю на транспорте. Если мне вдруг захочется позаботиться о ее дальнейшей судьбе, придется бросать работу.

- Ты ленив духом, - сказал Борис Архипов.

- Я доволен жизнью и не хочу ее деформировать.

- Ну ладно. Довольных людей немного, их надо поощрять. Пошлю Крутицкому эту газету, он объявит тебе благодарность в приказе.

- Не излишне, - сказал Овцын. - На первом курсе училища я поставил себе цель: к тридцати годам стать лауреатом или Героем Советского Союза. Мне тридцать, и теперь я буду счастлив, если меня наградят значком «Отличник морского флота».