Победитель - Александр Ерунов

– Ты веришь в мистику?

– Я слишком долго жил в Индии, чтобы в нее не верить. Это мистическая страна. Но не в одной мистике дело. Там говорят, что худший враг человека – это логика. Если отключить логическое сознание, подсознательное обязательно выведет тебя на верный путь.

– И оно привело тебя на улицу Репина? – улыбнувшись, спросила Настя.

– Да.

– Спасибо тебе, Виктор!

Она привлекла его к себе, нежно поцеловала в губы, а затем торопливо отыскала в кармане ключ, открыла им дверь и скрылась за ней. Виктор постоял еще несколько минут, достал перстень Хайме и на всякий случай нарисовал им на двери защитную руну альгиз. Сначала ничего не происходило, но постепенно руна проявилась слабым голубым свечением. Удостоверившись, что оберег действует, Виктор спустился на улицу и повторил то же самое с дверью подъезда, после чего со спокойной совестью направился домой.

«Какая девушка! – мечтательно думал он. – Да за одну ее улыбку можно отдать полжизни!»

Дом на Седьмой линии, в котором Миврана купила квартиру для Виктора, в отличие от того, где проживала Настя, был новым и роскошным. Другого жилья для своего любимого племянника тетушка просто не могла бы приобрести. В квартире были три просторные комнаты, кухня, большой санузел и даже сауна. Внизу, в фойе дома, за стойкой сидел пожилой консьерж. Виктор приветливо поздоровался с ним и на лифте поднялся к себе на пятый этаж. Он позвонил, и тетушка открыла ему дверь.

– Как дела? – спросила она. – Ты сияешь, словно никелированный чайник. Вижу, что встреча состоялась?

– Все отлично, тетя, – с воодушевлением ответил Виктор. – Я познакомился с девушкой, подружился с ней и даже успел спасти ее от распоясавшихся отморозков. Я начистил им нюх.

– Чего-чего ты им начистил? – не сразу поняла Миврана.

– Нюх, – без запинки повторил Виктор. – Ну, типа расквасил им физиономии и вмазал по щам.

– О боги, Виктор! – воскликнула тетушка. – Где ты успел нахвататься этого ужасного жаргона?!

– Дурное влияние улицы, тетя, – весело ответил он. – Но ты же сама неоднократно говорила мне, что я должен изучать местный диалект. И я старательно впитываю в себя все, что слышу вокруг.

– Какой ужас! – в отчаянии всплеснула руками Миврана. – На день выпустишь ребенка из-под контроля, и его уже просто не узнать! Ты хоть соображай, чего впитываешь, оболтус! А теперь расскажи мне о том, что с тобой произошло, только без применения этого безобразного «местного диалекта».

Виктор подробно рассказал ей о том, как встретился с Настей, как познакомился с ней, как русалка Тая заметила слежку за ними, и как он успел прийти на помощь девушке в самый решающий момент.

– Ты уверен, что это были простые хулиганы, а не дварфы? – строго спросила Миврана.

– Тетя, ты же сама владеешь магией и отлично знаешь, что перепутать ауру дварфа и ауру человека просто невозможно.

– Да, конечно, – согласилась она. – Но как-то не нравится мне все это. Едва ты успел познакомиться с девушкой, как тут же обнаружилась слежка. Только вот за ней или за тобой? Но если ты уверен, что наши враги непричастны к этому нападению, то я вполне доверяю твоему внутреннему чутью. В целом ты отлично справился со своей первой задачей.

– Тетя, я просто умираю от голода, – страдальчески произнес Виктор. – Не приготовишь ли мне чего-нибудь на ужин?

– Лодырь! – рассердилась Миврана. – Разогреть еду ты вполне можешь и сам.

– Ну, тетя! Ну, пожалуйста! Ты же у меня такая клевая!

Миврана, в ужасе от этого нового языкового перла племянника, молитвенно закатила глаза к небу и отправилась на кухню.

Максим Федотов и его дружки сидели на скамейке в Румянцевском саду и нервно курили. Вид у всех троих был угрюмый. После позора, пережитого на улице Репина, которую они по-свойски называли Репой, разговаривать как-то не очень хотелось.

– Что теперь Мамаю скажем, а, Дэн? – первым прервал молчание Максим. – Что нас с трех ударов вырубил какой-то сопливый малолетка?

– Кто же знал, что он каратист, – ответил Денис Воробьев, которого Максим и называл Дэном. – Слушай, а может, просто отвалим в сторону? Пусть Мамай сам со всем этим разбирается.

Денис то и дело ощупывал свою челюсть, а под глазом у него наливался здоровый фингал, поэтому настроение у него было гораздо хуже, чем у его товарищей, не получивших столь видимых повреждений.

– А деньги? – спросил Макс. – Ты забыл, что Мамай по двести баксов каждому обещал?! Да и не тот он человек, от которого можно так запросто отвалить.

Мамай появился в районе не так давно, как говорили знающие люди – после отсидки в тюрьме. Это был высокий широкоплечий парень лет двадцати пяти – тридцати. Наголо обритая голова и немного раскосые глаза и послужили причиной данного ему прозвища[11]. Он и в самом деле немного напоминал монгольского хана, а иногда еще и использовал ругательства, характерные для восточных людей. Мамая все побаивались и старались лишний раз не задевать его самолюбия.

– А вот и он, легок на помине, – угрюмо буркнул Дэн, бросив взгляд в сторону.

К ним и в самом деле неторопливой походкой приближался Мамай.

– Ну и как это понимать? – окинув тяжелым взглядом всю троицу, спросил он. – Поджали хвосты, как трусливые шакалы, и бросились наутек?

– А что мы могли сделать? – начал оправдываться Макс. – Все было бы нормально, не нарисуйся вдруг этот супермен недорезанный. Да и менты потом подкатили. Ты сам-то не видел, что ли?

– А какого черта вы стали задираться с каким-то паршивым мальчишкой? – набросился на всю троицу Мамай. – Вам же было сказано девку припугнуть, а не его!

– Да кто же с ним задирался-то?! – возмутился Дэн. – Он сам первый на рожон полез.

– И вы хотите меня уверить, что втроем не смогли с одним малолеткой справиться? – насмешливо спросил Мамай. – Хороши помощники, нечего сказать!

– А ты сам взял бы да и попробовал, – огрызнулся Макс. – Кто же знал, что он каратист.

– Так я должен был сам все дело сделать, а деньги потом тебе отдать? – прикрикнул на него Мамай. – Так, что ли, умник ты хохлатый?

– Да я не про это, – уныло вздохнул Макс. – Знаю, что облажались по полной программе. Прости, Мамай.

– Наконец-то я слышу правильные слова, – хохотнул Мамай. – Осознал, значит? Дело хорошее. Повинную голову, как говорится, меч не сечет. Но я не злопамятный. Обещал заплатить, так заплачу. По две сотни вы, конечно, не заработали, а по одной, пожалуй, дам. Купите себе какой-нибудь забористой дряни, чтобы не так противно было жить.

Парни радостно похватали деньги.

– А что за интерес у тебя к этой девчонке? – спросил Макс, настроение которого после получения денег заметно улучшилось.

– Это не твоего ума дело, – отрезал Мамай.

– Понятно.

– А раз понятно, так топайте отсюда. И не болтайтесь попусту по улице. Мент вроде как ваши физиономии на заметку взял.

– Будет сделано! – козырнул Макс, и вся троица радостно покинула сад.

«Эх, добрый ты человек, Эрланд! – обращаясь к самому себе, подумал тот, кого парни называли Мамаем. – Твой кровожадный дед за такое безалаберное отношение к делу шкуру бы с этих придурков по лоскутам снял, а ты им денег дал. Но польза-то от их дурости все равно была. Девка пока себя так и не проявила, а вот мальчишка этот меня очень заинтересовал. Неспроста он вокруг нее вьется. И слишком уж шустрым оказался этот милый мальчик для того, чтобы быть простым ухажером. Надо будет приглядеться к нему повнимательнее».

Настя долго не могла заснуть. Этот день настолько перевернул всю ее жизнь, что она просто удивлялась, как могла прежде жить без этого странного ощущения свободы и полета души. Сидела, словно белая ворона в клетке, засунув голову под крыло, и не видела, что вокруг нее столько прекрасного.

«Я влюбилась, – словно заклинание, про себя повторяла она раз за разом. – Влюбилась в этого странного парня и ничего не могу с этим поделать. Виктор. Почему-то у меня даже не возникает желания назвать его по-другому, Витей, Витькой или даже Витенькой. Ни то ни другое совсем не подходит ему. Только Виктор! Он красив, умен, смел. Разве это не мечта любой девушки, а такой, как я, особенно? Разве могла я предположить, что в один прекрасный момент кто-то придет и освободит меня из этой постылой клетки одиночества?»

Настя встала с постели и достала из папки рисунок, подаренный ей Виктором. Еще раз полюбовавшись на него, она взяла в руки телефон и набрала написанный внизу номер. Ответили почти сразу.

– Настя? – прозвучал в трубке такой знакомый и теперь такой милый сердцу голос.

– Как ты догадался? – удивилась Настя. – Я ведь не сказала еще ни слова.

– Я с нетерпением ждал твоего звонка.

– Ты уже дома?

– Да, конечно, – ответил Виктор. – Я же обещал, что со мной ничего не случится.

– А ты всегда выполняешь свои обещания? – спросила Настя.