Дневники Пирамиды - Ник Ришелье

Я говорю «наверное», потому что теперь уже никто не знает точно, как всё было. Мы лишь способны предполагать, что арии были потомками последних, но не единственных пришельцев на Земле. Некоторые старинные тексты, списки с которых дошли до нас в очень скудном виде, указывают на то, что всего на планете Земля встретилось пять различных рас: Чёрная — с Алголя, Жёлтая — с Ригеля, Красная — с Мицара, Белая — с Сириуса, и раса с голубой кожей — коренные земляне, называемые также Атлантами.

Все расы жили в разных уголках Земли и довольно долго не мешали друг другу. У них были свои великие предки и свои легенды. Но время шло, население множилось, вспыхивали войны, возникали и рушились царства, люди искали новые ресурсы, путешествовали и постепенно открывали соседей по планете. Вместе с тем уходила в пучину времён легендарная эпоха великих Атлантов и строителей пирамид Египта и Теотиуакана. Легенды же других рас, более древних, и вовсе не оставили следов в нашей истории.

Последними великими были представители белой расы, пришедшие со звезды Сириус. Именно они основали нашу Пирамиду, как систему знаний, и научили первых высших своей мудрости. Высшие, ученики Пурвы из рода Вестников, долго жили среди людей, помогали мудрым словом, растили новые поколения Высших, отстраивали и лелеяли Пирамиду. И вот теперь передо мною вы, на кого я тоже, как когда-то великие Риши и как наш духовный отец Пурва из рода Вестников, возлагаю свои надежды…

Дарья закончила рассказ, когда город полностью погрузился во тьму, зажглись редкие фонари на улицах. Редкие — потому что не все работали, как положено. Окна домов напротив высвечивали движущиеся силуэты мирных жителей 20-го века, заключённых в тесные каморки хрущёвских и брежневских шедевров панельного домостроения.

Комментарий В. Лаврова: Рассказ Дарьи очень интересен и вместе с тем неоднозначен. Несколько путаные сведения, якобы из древних текстов, поданы совершенно неожиданным образом. Гиперборея, Атлантида, Меру — всё собрано воедино, хотя источники, в которых они упоминаются, относятся историками к различным временам и народам. Что уж говорить о мексиканских пирамидах Теотиуакана! Вместе с тем, гипотеза нашего происхождения от пришельцев была весьма популярна в 20-м веке, и теперь, в свете новых открытий на Марсе, может обрести твёрдую почву для дальнейшего развития.

Глава 6. Она

Шло время. Ученики взрослели, умнели, удивлялись, разочаровывались. И снова бросались в бой. Достойно ли терпеть безропотно позор судьбы, иль нужно оказать сопротивленье? Вот в чём был вопрос жизни в начале лихих девяностых годов в России. И оказывали, и выживали. И малиновые пиджаки в золотых цепях не заполонили землю Святой Руси. И растление нас затронуло не сильно. Многое потеряли и многому научились. Такова уж наша природа русская, сохранившаяся с тех давних пор, когда великие предки пришли и навечно остались на этой земле.

Впервые самостоятельно, а вернее сказать, без сопровождения родственников, я оказался в Москве в 94-м году. К тому времени уже отгремели гусеницы путчистских танков 91-го и высохла кровь защитников Белого дома, пролитая в 93-м. Да и сами идеалы демократии постепенно стали блекнуть, оставив лишь вкусную пенку для интеллигенции в виде партии Яблоко и иже с нею, а также народившийся год назад телеканал НТВ. Только Кавказ всё больше погружался в пучину войн. Войн за ресурсы между Западом и Русью.

Впрочем, все мы хороши задним умом. А я тогда с удовольствием катался в метро вместе с группой ребят, приехавших вместе со мной на Всероссийскую олимпиаду по математике. Заходил с преподавателем в супермаркет на Щёлковской, который мне казался огромным, и жил в запущенном тогда городишке Долгопрудный, откуда вышла известная всем группа Дюна. Эпоха великих реформ ещё только догрызала мясо с тушки советского наследия, и Москва, как во все времена, бурлила потоками людей, идей и этакой столичной самобытностью, сложенной из миллионов российских судеб. Мне это жутко нравилось, и мне очень хотелось жить в этом древнем и современном огромном городе.

Но несколько лет школы Пирамиды не прошли даром, и я видел чуть больше, чем мои сотоварищи по олимпийской команде. И не только видел, но ещё и не боялся задавать вопросы. И вот в один из московских олимпийских дней вся группа отправилась на большую обзорную экскурсию по Москве. Не на такую экскурсию, на которую можно попасть у трёх вокзалов и за пару часов прокатиться по пробкам мимо двух-трёх знаменитых мест, а на длинную полудневную экскурсию, с посещением храмов, архитектурных ансамблей и военных экспонатов на Поклонке.

Автобус остановился возле одного из храмов златоглавой Москвы, и экскурсовод начала рассказ. Старинный храм, благополучно переживший романовскую династию и советские времена, поначалу не интересовал меня. Я сидел у окошка в автобусе и разглядывал пригревшуюся на тёплом залитом солнцем асфальте чёрно-белую кошку. Кошка намывала мордочку, жмурилась, и, судя по всему, была вполне довольна жизнью.

Я перевёл взгляд на Москва-реку, спокойное течение которой наводило умиротворение и заставляло забыть о позорном, доставшемся мне по глупости, 17-м месте на олимпиаде… Затем я поднял взгляд выше и обратил внимание на золотые купола храма, увенчанные восьмиконечными православными крестами. На крестах красовался полумесяц, напоминающий чашу.

«Странно, подумал я, мусульманский полумесяц на православном храме!» Я огляделся вокруг: кого бы спросить. Передо мной в кресле, тоже у окна, сидела наша учительница, сопровождавшая нас во время поездки в Москву. Молодая, красивая, рыжеволосая, в аккуратных очках, она внимательно слушала экскурсовода.

Я тронул её за рукав лёгкой цветастой блузки.

— Да, Ваня? — спросила она, оборачиваясь и улыбаясь мне.

И тут я впервые ощутил, что думаю о ней не как об учительнице, а как о женщине. От волнения я даже забыл её имя.

— Я… это… спросить хотел…

— Что? — весело подмигнула она, и я понял, что начинаю таять под её лучистым взглядом.

Я показал ей крест сомнительного содержания, но она вовсе не удивилась, как я ожидал. Напротив, пожала плечами и сказала:

— Мы можем спросить у экскурсовода, но вряд ли она даст ответ, который тебя устроит.

Так ответила она. И я сразу ей поверил.

— Кто же даст правильный ответ? — спросил я, и робко еле слышно прошептал, — Пирамида?

И вот тут меня изумила перемена, произошедшая в ней. Она заинтересованно стала рассматривать меня, словно изучая. Я даже покраснел, но взгляд выдержал. Целую минуту мы смотрели друг другу глаза в глаза. Потом она, сняв свои аккуратные тонкие очки, коротко ответила «да» и вновь повернулась к экскурсоводу.

Так я понял, что не один в этом мире. Пять лет я посещал занятия школы Пирамиды, более 50 занятий за это время, которые не прошли даром и на которых мне внушили, может быть, одну, но главную мысль: будь свободным в познании! Умей выходить за грани принятых норм мышления, подвергай сомнению то, что кажется недостаточно обоснованным или не до конца изученным. Но при этом уважай тех многих умниц, на плечах которых ты стоишь и видишь столь далеко. Познание, как говорил нам один из репиторов, — это процесс. Но процесс вовсе не вертикальный, как многие привыкли думать, это процесс разнонаправленный. И новые, совершенно неожиданные и притом полезные знания возникают там, где ты их меньше всего ждёшь. Поэтому — будь свободным!

Учительницу… нет, девушку, звали Рита. И она, конечно, тоже училась в школе Пирамиды, и превосходила меня в уровне подготовки. И мне о многом её хотелось спросить. Но вот беда, всякий раз, когда мы оказывались вдвоём хоть на пять минут, я забывал свои нехитрые вопросы и только слушал её голос и смотрел в её глаза.

Однажды, набравшись храбрости, я всё-таки спросил её, так сказать, по теме:

— Маргарита, а что такое уровни Пирамиды? Столько раз слышал о них, а вот чёткого представления у меня так и не сложилось.

Это был последний наш день в столице. Мы сидели в столовой общежития, нашего временного пристанища для участников школьной олимпиады, и пили чай из гранёных стаканов.

— Ваня, я же просила тебя говорить мне «ты», забыл?

Её большие красивые глаза лукаво прожгли меня озорным огоньком. Я слегка покраснел.

— Извини…, Рита, — спотыкаясь, пробормотал я, — забыл.

— Ничего страшного, — ответила она, легонько накрыв мою руку своей, показав два красивых золотых колечка на среднем и безымянном пальцах.

— Так вот слушай, — продолжила она. — Если коротко, то в Пирамиде есть некая нечёткая иерархия, принятая сотни лет назад и до сих пор не подвергавшаяся изменениям. Считается, что всех людей можно разделить по уровню их интеллектуальных способностей или степеням свободы мышления. Чем выше уровень, тем сильнее интеллект, и, главное, шире его кругозор, то есть больше степеней свободы. Считается, что всего ступеней иерархии семь. Самый нижний уровень, к которому относится бо́льшая часть людей — примиты. Как правило, они в своих помыслах не заходят дальше бытового уровня — еды, одежды, жилья, денег. От животных их отличает способность любить и ненавидеть. Ну, и ещё, наверное, жадность. Я не говорю, что все они поголовно жадные, нет. Просто нас, людей, всех отличает от животных стремление заполучить побольше того, что мы считаем ценным и той ценой, которая для нас приемлема. Воров, убийц и политиков отличает уже не ступень Пирамиды, а внутренняя моральная система ценностей…