По ту сторону иллюзии. Мемуары величайшего шоумена Земли - Верена Вибек

– 1500 долларов, – назвал свою окончательную цену Линдси и с силой стукнул кружкой по столу.

– Договорились, – кивнул Финеас Барнум после минутной заминки.

У него не было и половины требующейся суммы, а дома его ждали обожаемые «девочки»: беременная жена и дочь. С другой стороны, когда-то он дал обещание построить до неприличия огромный дом. А его дед, невероятный выдумщик и выдающийся бизнесмен, учил его, что главное для мужчины – всегда держать свое слово.

На следующий день они оформили сделку, и Финеас стал полноправным владельцем рабыни. Линдси и Бертрам уже собирались уходить, а Финеас сказал, что задержится у нотариуса еще на несколько минут. Владельцы шоу пожали плечами и попрощались с ним. Финеас же попросил нотариуса оформить еще одну бумагу – вольную для Джойс Хет. Услышав это, старуха начала возмущаться.

– Что мне делать с этой вашей свободой?! – прикрикнула на него старуха.

– То же, что и раньше. Вы будете работать в шоу, но только теперь на меня. Я сын священника, и мне противна идея рабства. Финеас Барнум никогда не держал рабов и не будет, – весьма патетично заявил он.

В те годы на продвинутом севере страны очень многие разделяли убеждения Барнума, но одно дело – сетовать на существование рабства в цивилизованном обществе, и совсем другое – намеренно оформлять законное право на свободу каждому своему рабу. Такое мог себе позволить только очень обеспеченный человек, а Барнуму было еще очень далеко до этого.

Уже через пару дней все мальчишки-зазывалы передвижной ярмарки в центре Нью-Йорка кричали о небывалом представлении – проповеди няни самого Джорджа Вашингтона в новом шоу Финеаса Барнума. Возле входа в варьете Барнума впервые за долгое время образовалась небольшая очередь. На следующий день эта очередь стала чуть больше, а спустя неделю актеры шоу уже привыкли к аншлагу. Через две недели выставка закрылась, и нужно было отправляться в турне по городам Севера страны. Обычный ритм жизни актеров сайдшоу[4] того времени. Оставлять беременную жену, конечно, не хотелось, но и сидеть без дела Финеас не привык.

Практически все заработанное на выступлениях Джойс пришлось потратить на транспортные расходы. Нужно было купить лошадей, фургон, заплатить аванс актерам… В то время Барнум содержал шоу вместе со своим старинным приятелем и напарником. Тот всегда поддерживал любые безумные идеи друга, кроме жалованья актерам – это уж чересчур. Его тоже можно было понять: актеры балаганов – люди ненадежные. И если можно как-то проиллюстрировать поговорку о том, что деньги портят людей, то актеры балаганов XIX века были живым примером этого. Получив деньги, они моментально пропивали все заработанное и пропадали где-то в пьяном смраде дешевых кабаков.

Остановившись в первом же городе, они поняли, что это турне ничего, кроме убытков, не принесет. Народ совершенно не желал идти на представления передвижного театра Барнума. Несколько изрядно выпивших работяг, которые сидели на первом шоу, не окупили даже затрат на еду для актеров в тот вечер. Барнум попросил мальчишек, продающих по утрам газеты, рекламировать его шоу. Позвонил в местные газеты и стал лично ходить по магазинам города и рассказывать продавцам о своем новом шоу. Кто в городишке на пару сотен человек имеет бо́льшую власть и влияние, чем продавцы бакалейных лавок? Разве что проповедники, но с ними Барнум предпочитал не иметь дела.

Напарник Финеаса, да и все актеры балагана с насмешкой смотрели на тщетные усилия Барнума. Ни няня Джорджа Вашингтона, ни какие-либо другие развлечения не могли привлечь внимание насквозь пуританской публики местного городка. Барнум попросту зря тратил деньги на рекламу. Театр в те годы считался чем-то дешевым и низкопробным, а их шоу называлось как раз театром. Идти на их представления попросту стеснялись.

– Нужно привлечь к себе внимание, и тогда люди сами будут ломиться к нам на шоу, – повторял Барнум. Конечно, нужно. Прописная истина. Вот только как это сделать?..

Через пару дней ситуация выправилась. На шоу стали приходить люди. Первую же прибыль Барнум потратил на… новый костюм, чем окончательно вывел из себя компаньона. Всю дорогу до следующего города он без конца подтрунивал над другом, который выглядел в новом костюме как проповедник местной церкви.

Следующий городок, в котором они остановились, оказался еще меньше предыдущего. Пустынные улицы и заброшенные бакалейные лавки создавали впечатление города-призрака. Они остановились в местной гостинице, а фургон со всем реквизитом поставили прямо перед входом. Шоу намеревались поставить в небольшом баре на первом этаже этой же гостиницы – в самом приличном питейном заведении города. До выступления оставалось еще много времени, и Барнум отправился прогуляться по городу. Параллельно с этим можно было поговорить с людьми и рассказать о предстоящем шоу. Да и в редакцию местной газеты нужно было зайти, чтобы те написали о театре Барнума.

Город казался практически безлюдным. Все магазины и бакалейные лавки пустовали. Лишь пару раз Барнум натолкнулся на небольшие компании людей. Все они тихонько переговаривались о чем-то. Из обрывков фраз стало понятно, что всех волнует что-то связанное с местным проповедником, но что именно, Барнум так и не понял. Любой новый человек в таких городках навсегда оставался чужаком. И через день, и через десять лет жизни в том городе новый человек все равно оставался иностранцем.

Выйдя из бакалейной лавки, Барнум услышал чьи-то голоса. Обернувшись, он увидел толпу людей, чему страшно удивился. Он уже хотел было подойти к ним, чтобы рассказать о своем шоу, но те первыми заметили его и… побежали за ним. Барнум и не подумал убегать. Он ведь не сделал ничего плохого. Лишь когда один работяга добежал до него и со всей силы ударил по лицу, Барнум понял, что нужно убегать. Он ринулся в одну из местных лавок, в которую уже заходил сегодня, и выбежал через черный ход в соседний проулок. Толпа не сразу разгадала этот трюк, и Барнуму удалось оторваться, но вскоре десяток разъяренных мужчин вновь поравнялись с ним. Они окружили его и начали избивать. Из разъяренных криков ничего не было понятно. Удалось уловить лишь, что все дело в проповеднике. Как связан Барнум с проповедником местной церкви, было неясно.

Каким-то чудом Барнуму все же удалось добежать до гостиницы. Толпа не просто собиралась побить Барнума, она горела желанием убить его. Причем было совершенно не ясно, за что. Ведь для убийства всегда должна быть какая-то веская причина.

Хозяин мотеля, меланхолично вытиравший бокалы за барной стойкой, уже напрягся. Толпа ломилась в запертые двери. Еще немного, и они бы разнесли всю гостиницу по дощечке. Барнум умолял не открывать им. Тут со второго этажа спустился напарник Барнума.

– Меня хотят убить, я не знаю почему, но они… – начал объяснять Барнум.

– Я знаю, – отмахнулся напарник, – это я же и подстроил.

– За что?!

– Шутка, – развел приятель руками, – все как ты учил. Теперь о нас заговорили, и на шоу придут люди.

Оказалось, что совсем недавно проповедник местной церкви убил двоих человек. Жители жаждали отмщения и собирались линчевать его, но служитель церкви где-то затаился. И тут недавно приехавший в город мужчина указал на человека в костюме и котелке точь-в-точь как у проповедника…

Толпа по указке напарника Барнума приняла хозяина театрального шоу за убийцу и собиралась свершить над ним правосудие. Компаньон оказался прав: вечером их ожидал аншлаг, однако сразу после представления Барнум объявил, что они уезжают из города.

– Это все бессмысленно, – наконец сказал кто-то из артистов труппы Барнума. Парень уже затолкал в повозку все свои вещи и сейчас стоял, прислонившись к стене здания гостиницы.

– Ты о чем?

– Мы слишком много сил и времени тратим на то, чтобы рассказать людям о своем шоу, это невыгодно. Нужно бы вернуться в Нью-Йорк…

«Он сказал тогда: „Дорогой мой Барнум, все это было сделано для нашего с тобой блага. Запомни, чтобы добиться успеха, нам с тобой нужно одно – дурная слава. Вот увидишь, сегодня же весь город заговорит о том, какую шутку сыграл один управляющий цирка с другим, и завтра вечером наш шатер будет забит под завязку“. Он был прав, но слава такой ценой мне была не нужна…» (Финеас Тейлор Барнум).

Там Барнума ждала жена, которой он обещал вернуться победителем. Он не мог себе позволить не сдержать обещание. Так не должны поступать мужчины. Финеас долго смотрел невидящим взглядом на парня, озвучившего только что его собственные мысли, а потом вдруг встал и зашел внутрь гостиницы. Барнум попросил хозяина гостиницы принести ему канцелярские принадлежности. Мужчина недоверчиво посмотрел на него, но все же ушел за ними. Он как будто не верил, что такому, как Барнум, могут потребоваться чернила.

– Пиши, – приказал Финеас своему компаньону, водрузив перед ним стопку бумаги. – Уважаемая редакция, пишет вам житель города (где мы там оказались?), слишком скромный, чтобы назвать свое имя, но слишком восхищенный, чтобы умолчать о прошедших недавно в нашем городе представлениях театра многоуважаемого и достопочтимого мистера Финеаса Барнума. То удивительное мастерство, с которым артисты исполняли все задуманное, ошеломило и поразило каждого жителя нашего маленького городка. Даже проповедник и шериф, обычно равнодушные к подобным вещам, не остались в стороне и посетили потрясающие представления…