Представление в Старом Риме - Мариус Форн

— Я лишь хотел сказать, что за вами следили босс… — еле слышно прошептал чуть живой парень.

— Заткнись! — рявкнул на него Гвидо.

Джованни на секунду задержался в дверном проеме и бросил взгляд на лежащего парня. Ему было все равно следят за ним или нет — ему некого боятся.

Выходя из дома номер четырнадцать, «грустный» клоун бросил взгляд на луну, которая источала мертвенно белый свет, зависнув на чернильно-черном небе. «У этого урода есть кошка, ей будет плохо без хозяина, он нужен ей. Я правильно поступил, что сохранил ему жизнь. Все ради питомца, она не заслужила голодную смерть или смерть под колесами машины». — рассуждал сам в себе Джованни. Ему было абсолютно плевать на судьбу этого парня, но вот только не на его домашнее животное.

Садясь в автомобиль он бросил взгляд на окно той квартиры, в которой он только что побывал: на балконе, перед занавешенным окном, сидела серая кошка…

Бьянка уже полторы недели не спускала глаз с группировки, которая была в подчинении у Джованни Донато. Он, как младший босс, имел в своем распоряжении несколько capo и двадцать пять человек на побегушках. Личную охрану ему обеспечивал старший capo по имени Гвидо и его секретарь Стефано. Благодаря своей ловкости и подсказкам матери, ей удалось раздобыть схему цирка, в котором выступал «грустный» клоун, что крайне сильно облегчало ей задачу по устранению последнего. Используя обычный фонарик накрытый мусорным пакетиком, который она примотала с помощью черной клейкой ленты, Бьянка добилась того, что луч света был максимально приглушен. Это позволяло ей оставаться незамеченной на территории цирка «Circo Moiro Forei», который охраняли несколько человек из банды Джованни. Чтобы фонарик не гремел батарейками, она набила в его корпус кусочки газеты. По ночам, она пробиралась на задний двор цирка, недалеко от конюшни. Издавая звуки птиц, она умело отвлекала охрану и тщательно изучала помещения шаг за шагом: внутренний двор, гардероб артистов, лестницы и балконы, помещения за сценой. Самое главное открытие, которое ей удалось сделать, это определить ту самую комнату, в которой переодевался и наносил грим «грустный» клоун. Бьянка скрупулезно изучала расписание охранников — кто и когда сменяется, где больше всего сконцентрировано их внимание. Спустя две недели подготовки, было решено провести операцию, которая должна была решить судьбу Джованни. Был подобран идеальный момент — через неделю должны были приехать приглашенные артисты, поэтому для них готовились помещения. Вышло распоряжение, согласно которому уборщики и обслуживающий персонал работал до восьми вечера. Большая часть охраны присматривала за ними, а так как комната босса была в совершенно другой части цирка — можно было не беспокоиться, что кто-то обнаружит Бьянку раньше времени. Главное устранить охрану возле комнаты, а затем ликвидировать самого клоуна. Огнестрельное оружие было спрятано в одном из столов гримерки, но Джованни практически не пользовался им, поэтому его можно было застать врасплох. Кто бы вообще решился на такую авантюру? Кому бы пришло в голову совершить покушение на Джованни Донато? Это и было важной частью плана, который чуть не сорвался, когда один из новеньких охранников чуть было не увидел Бьянку, возможно он догадался о слежке и передал информацию, но ему, по всей видимости, никто не поверил. Судьба, в этот раз, оказалась на стороне юной клоунессы. До решающего момента оставались буквально сутки и Бьянка, которая уже полностью доверилась советам своей матери, была воодушевлена мыслью, что у нее есть возможность отомстить. Сам факт того, что ей придется убивать — уже не пугал ее настолько сильно, как в самом начале. У нее были основания — мафия лишила ее семьи, лишила ее чести — они бандиты и смерть таких людей сделает мир лучше — так считала и сама Бьянка. В любом случае — ждать оставалось совсем немного…

Джованни Донато был доволен: новое представление с приглашенными артистами должно было стать не просто мероприятием месяца в Старом Риме — оно являлось прикрытием для встречи с представителями лояльных мафиозных кланов. Его боссы поручили ему сопровождать консильери — это советник самого дона мафии. Ответственное и престижное задание, которое Джованни обязан выполнить безупречно. Он распорядился провести ремонт в комнатах и гардеробных для артистов, чтобы к премьере все выглядело обновленным, благоустроенным и, что самое важное, комфортным. Поэтому Джованни лично обговаривал нюансы с мастером ремонтной бригады. Цвет краски, материал напольного покрытия, из какого дерева изготовить мебель, какого размера и формы будут зеркала — все это с чувством упоения решал младший босс Донато. Он чувствовал себя превосходно: «Наконец-то, спустя столько лет, цирковой бизнес выйдет на новый уровень в глазах дона. Я добьюсь своего и сделаю все возможное для того, чтобы мне доверили цирк в Новом Риме!». Душа Джованни ликовала — все к чему он шел семь лет вот-вот станет явью: так долго ждал этого момента, когда бизнес, вращающийся лишь вокруг банков, казино и наркотиков, которые продавали через сети фармацевтических организаций, наконец и всерьез начнет воспринимать и цирковую сферу. Артисты, клоуны, гимнасты, дрессировщики — лишь верхушка айсберга: тонны денег польются рекой в карманы влиятельных людей. Сотни схем для отмывания денег через строительство цирковых арен и обучения персонала, а также возможность еще крепче связать узлы взаимной выгоды с продажными чиновниками.

Неожиданно для самого себя, Джованни ощутил резкий прилив ностальгии — он подошел к разбитому зеркалу в одной из комнат, в которой вот-вот должен был начаться ремонт. Джованни пристально посмотрел в зеркало — в отражении он увидел лишь грустного ребенка в костюме клоуна. Таким он был раньше? Настолько он изменился? Его душа действительно стала такой черной? Закрыв глаза и снова открыв их он вновь бросил взгляд на свое отражение — на него смотрел полный сорокалетний мужчина, его лоб покрывали морщины, на лицо был нанесен грим, а торчащие крашеные пряди волос завершали образ «грустного» клоуна. Куча вопросов пронесшихся в голове моментально испарились, так и оставшись без ответа. Сейчас не время для слабости.

Десять часов вечера — в такое время улицы начинают пустеть, потому что Старый Рим начинает погружаться в беспроглядную темноту. Безликие окна четырехэтажных домов уставились друг на друга, тщетно пытаясь что-то разглядеть в безмолвной тьме. Узкие улочки стали похожи на кладбищенские тропинки — такие же мрачные, заросшие и до ужаса тихие, словно время для них остановилось. Ни шорохов, ни гулов, ни даже храпов бездомных, которые частенько искали ночлег в таких местах.