Сакральный ландшафт - Елена Окладникова

Суть теории культурных кругов патера В. Шмидта-Ф. Гребнера изложена в следующих строках:

«…предметные и институциональные культурные формы, возникая единожды и неповторимо, распространяются из территориально-локализованных очагов («культурных кругов») в другие культурные общности, рассеиваясь и затухая «как волны отброшенного в воду камня»65.

Развивая мысль Ф. Гребнера, можно утверждать, что у каждого «культурного круга» – своё «коллективное бессознательное», своё «звёздное небо», своя «солнечная система». У каждой такой «солнечной системы» или «культурного круга» был свой сакральный ландшафт, конфигурация которого поддерживалась поколениями, независимо от содержания и формы знаково-символических систем веры населения территорий.

Эта знаково-символическая система имеет своё диахроническое измерение. Например, известно, что на Каргополье (Курганская область) с течением времени претерпевали изменения:

«…религиозные практики: православные церкви, которые сооружались на местах старых языческих храмов, адаптировали не только интеграцию общины для чтения канонических, народных и самодеятельных стихов, но и функцию жертвоприношений старых языческих капищ. В церковь приносили «заветные предметы», ветки растений, понимаемых как обереги: вербы в Вербное воскресенье, березы на Троицу, вереса (можжевельника) в Великий четверг (эти ветки хранятся в течение всего года, а по прошествии соответствующей даты заменяются новыми) и др.» 66

И далее российский философ и религиовед Н.М. Теребихин писал:

«В Каргополье также распространены такие сельские святыни, как обетные или поклонные кресты (часто они стоят на месте уничтоженных или рядом со вновь отстроенными часовнями), камни, источники, небольшие озерца, деревья, почитаемые как святые. Преимущественно они сгруппированы: крест или часовня часто стоит у источника. Там же или в непосредственной близости могут располагаться и камни (следовики, зооморфные или просто почитаемые камни). Так, недалеко от д. Данилово Кречетовской сельской администрации в лесу на небольшом возвышении имеется канава, рядом с которой лежит большой камень. По рассказам местных жителей, над канавой ранее стояла часовня, посвященная Ильинской пятнице (?), когда по канаве же прогоняли скот и кропили его»67.

Практические все ныне православные, а ранее языческие славянские святыни, вписанные в сакральный ландшафт, окружены аналогичной аурой поклонения. Например, и сегодня объектами поклонения считаются «пяточный камень Богородицы», берега озера Светло-яра – по легенде возникшего на месте славянского города Китежа (Рис. 2.1).

Идеи, изложенные выше, нисколько не противоречат теориям эволюции культуры органицистской школы68 (к которой принадлежали Л. Фробениус, Г. Гербер и К. Юнг), где человек и общество понимаются как явления целеполагающие, самоорганизующиеся, действующие на основе функциональных императивов, т.е. органические.

С точки зрения органистической концепции, существование общества и индивидуума обусловлены множеством исторических, национальных, культурных, географических факторов, которые являются качественными параметрами, и заменить которые так же невозможно, как поменять листья дерева или его кору.

Рис. 2.1. Пяточный камень Богородицы и информация о нем с жертвоприношениями. Оз. Светлояр (фото А.О. Маровой)

Понятия сакральный и культурный ландшафты связаны идеями о «месторазвитии» и «местообитании» конкретных культур. Идеи о месторазвии и взаимодействии культур возникли в рамках диффузионизма69, разрабатывались в учёными культурно-исторического направления Ф. Гребнером и В. Шмидтом. Одним из наиболее важных стала концепция «культурного круга». Суть этой теории заключается в том, что существуют т. н. культурные круги, которые состоят из элементов той, или иной культуры, появившиеся лишь однажды у того, или иного народа («культуры»).

Н.М. Теребихин, развивая геософские идеи Н.П. Савицкого, Н.П. Милюкова, Л.Н. Гумилёва, сегодня в рамках концепции «культурного круга» и используя понятия «месторазвитие», «местообитание» культуры рассматривает сакральный ландшафт Северо-Западного Приладожья. Не без основания он полагает, что:

«Валаам является центром сакрального пространства Северо-Западного Приладожья, коренным населением которого были карелы. Для сравнения, Соловки входят в сакральное пространство Поморья, которое издавна населяли русские. В представлениях древних поморцев земли, заселенные представителями финно-угорских народов, в числе которых были и карелы, составляли «мифологический образ страны колдунов» 70.

По утверждению Н.М. Теребихина,

«…в этноцентрической модели мира поморов инородческие земли ненцев, коми, карел наделялись амбивалентным смыслом. С одной стороны, они обладали колдовскими свойствами и внушали суеверный страх и ужас перед тем злом и мороком, которые от них исходили на Русь. С другой стороны, поморы испытывали мистический трепет и уважение к чужой вере и стремились использовать ее колдовскую мощь в своих целях, пытались заручиться поддержкой чужих богов. Следовательно, Валаам, являющийся центром сакрального пространства Северо-Западного Приладожья, как элемент сакральной географии представляет маргинальный образ острова, царство «умерших миру» людей с символами сакральной микрогеографии: «мост», «дорога», «перекресток», «крест», «часовня», «храм».» 71

Идея сакрального ландшафта лежит в основе и более ёмких понятий, таких как «кровь и почва» (И. Гердер), определяющего национальную идею и даже такое понятие как «народ-континент» (Тамайо, Мендоса, Г. Кайзерлинг, У. Пальса и др.).

Немецкий философ и мыслитель Г. Кайзерлинг призывал видеть в земле и окружающей людей среде основной фактор формирования расы, нации, человека и его культуры. Его идеи, основанные на концепции теллуризма, были созвучны мыслям представителей индеанистского националистического движения Латинской Америки (Боливия): Р. Пруденсио, У. Пальса, К. Монтерегро и др. Аналогичными представлениями о «крови и почве», возможностях воссоздания и осмысления народной мифологии в искусстве и литературе проникнуто движение этнофутуристов в Удмуртии72, Эстонии, Карелии. Идеологической основной этнофутуризма является утверждение ценности самопроявления и самовыражения народ 73.

Рис. 3. Парадигмы современного ландшафтоведения и осмысления понятия «сакральный ландшафт»

Ноосферный подход. Геософский подход к осмыслению ландшафта через холистическую и органистическую идею о том, что жизнесфера/ биосфера – это самостоятельный живой организм, частью которого является человеческое общество, получил развитие в ноосферных идеях. Это идеи А. Гумбольдта и В.И. Вернадского. В.И. Вернадский писал о том, что взаимодействие человека и природы происходит на уровне преобразования биосферы в ноосферу. Это преобразование осуществляется с помощью особого рода энергии – энергии человеческой культуры, или культурной биогеохимической энергии74, которая проявляется как геологическая сила в изменении окружающей среды с помощью земледелия, скотоводства, промышленности, т.е. технологий жизнеобеспечения. Эти биотехногенные преобразования дополняются духовно-символическими (сакрализация ландшафтов) и научносекулярными (ландшафтоведческим) взаимодействиями, которые в итоге ведут к качественным преобразованиями ландшафтов Планеты, т.е. к возникновению ноосферы (Рис.3).

Конец ознакомительного фрагмента.

1

Часть этого раздела, посвященный Приленской экспедиции, написан С.А. Федосеевой.

2

Федосеева С.А. Итоги изучения археологического изучения Якутии // http://st-yak.narod.ru/index6-2-2.html.

3

Оконешников Е.И. Своеобразная энциклопедия быта и культуры// Якутский архив. – N.4. – 2008. – С. 52.

4

Там же. – С. 57.

5

Борисов А.А. Вопросы обычного права якутов в трудах польских исследователей// Якутский архив. N. 4. 2008, с. 68.

6

Состав экспедиции не превышал 5-человек. Из сотрудников Института языка и культуры при СНК ЯАССР в разное время в экспедиции участвовали В.Д. Запорожская (художник-археолог), И.И. Барашков (выполнял обязанности помощника начальника по финхозчасти), Н.К. Антонов (по совместительству был назначен лекпомом), П.Т. Степанов (завхоз), С.И. Боло (этнограф-фольклорист)