Божьим промыслом. Принцессы и замки - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пытаюсь чувствовать себя хорошо, — улыбался генерал. — Уж и не знаю, получается ли.
Дамы засмеялись и одна из них произнесла:
— Но выглядите вы хорошо, генерал!
— Дамы! — Волков поклонился и сказал — На вас же невозможно смотреть… Вы лучезарны. Боюсь ослепнуть от такой красоты в таком количестве.
— Ах, не смущайте нас, генерал! — воскликнула София фон Аленберг. Женские сердца так уязвимы для комплиментов и лести, — и поглядела на молодого ротмистра. — Простите, что не представляю вам моих прекрасных спутниц, надеюсь, что сегодня мне ещё представится такая возможность. Но кто это с вами?
Хаазе стоял в нелепой позе, он застыл, выпучив глаза на прелестную женщину.
Волков взглянул на него.
— А это мой офицер-артиллерист, господин Хаазе.
— А он миленький! — произнесла одна из дам, улыбаясь.
От этой простой фразы по лицу и щекам ротмистра пошли алые пятна, словно ему надавали пощёчин. Он раскрыл рот, намереваясь что-то ответить, но, видно, не нашёл слов.
— Аделаида! — тут же воскликнула первая красавица дворца со смехом и упрёком. — Не смущайте этого юного рыцаря, — и тут же она снова заговорила с Волковым: — Господин генерал, если вы уже в силах ходить, я умоляю… — тут она обернулась к своим подругам, ища их поддержки, — мы все вас умоляем поужинать с нами. Нынче вечером.
— Поужинать? — с некоторой растерянностью переспросил барон.
— Да-да, поужинать и рассказать нам, как вам удалось перебить всех еретиков в Фёренбурге!
Волков смотрел на неё всё ещё с удивлением, а дамы стали дружно, как по команде, его уговаривать:
— Генерал, мы вас просим, просим…
И так они галдели и подпрыгивали возле него, что ему пришлось согласиться.
«Распутницы умирают со скуки? Или хитрая София осваивается в замке и уже ведёт какую-то свою игру? Скорее всего первое. Для политических игр она ещё слишком юна. Вечная проблема дворцов, где беспечная придворная знать ищет, чем себя развлечь. И выбор у бездельников небогатый: любовные интрижки, борьба за место рядом с сюзереном, пиры, балы и охоты. Так что будем надеяться, что её терзает скука».
Он вздохнул и произнёс:
— Дамы, обещаю, что я попытаюсь. Если здоровье позволит мне.
— Позволит, позволит… — хлопали в ладоши дамы. А сама София продолжала: — Мои покои в правом флигеле, сейчас же распоряжусь принести из погребов лучшего вина.
— Я постараюсь быть, — вынужденно, но в то же время со всей учтивостью обещал генерал.
— И захватите своего Хаазе, — со смехом сказала госпожа Аделаида, снова введя молодого офицера в ступор, от которого он только что стал избавляться.
И остальные дамы тоже стали смеяться.
— Ну, если вам кажется уместным присутствие этого молодого человека на ужине, разумеется, я возьму с собой ротмистра, — обещал женщинам генерал.
Когда они расстались и Волков с Хаазе стали спускаться по широкой лестнице во двор замка, генерал взглянул на молодого человека и сказал ему сурово:
— Господин ротмистр, подберите слюну.
— Что? — встрепенулся задумчивый офицер.
— Прекратите мечтать о придворных красотках. И не вздумайте заводить с ними шашни!
— Вот как? — немного растерянно спросил Хаазе.
— Именно так! Даже если они сами будут проявлять к вам интерес. И всячески подчёркивать это.
— Но почему? — искренне удивлялся ротмистр.
— Потому что ко двору собираются самые распутные и алчные женщины, что только есть в какой-либо земле. Как мошки летят на огонь в ночи, так и они слетаются на золото и власть предержащих мужчин.
— Но у меня нечего взять! Ни власти, ни золота. Что может привлечь таких красавиц ко мне? — не понимал Хаазе.
— Значит, их одолевает похоть… Похоть, которую я на вашем месте обходил бы стороной, — продолжал объяснения генерал.
— Так отчего же мне обходить стороной внимание таких красивых женщин, если они сами… мною интересуются.
— Я не удивлюсь, если эти дамы замужем. Вернее сказать, я почти уверен в этом. И мужья их, скорее всего, — влиятельные сановники или придворные. И они могут быть ревнивы.
— Замужем⁈ — продолжал удивляться ротмистр. — По-вашему, эти дамы могут быть замужем и так себя вести?
— Я же говорю вам, — не очень-то довольно бурчал генерал, дожидаясь у лестницы, пока ему подадут карету, — повторю, эти дамы алчны и распутны, они постоянно ищут подарков и новых связей. Так же, как и их мужья, которые не будут возражать, если их жены задирают подолы перед герцогом или перед… ну, например, перед обер-прокурором… Мужьям это даже будет полезно для их карьер, но когда под подол его жены полезет какой-нибудь наглец типа вас, у него вдруг может взыграть ревность.
— И что, меня эти мужья могут вызвать на поединок? — у Хаазе округлились глаза.
— Поединок? — Волков скривился. — Хаазе, вы болван! Какой ещё поединок? Такие господа пойдут на поединок только в крайнем случае, только если будут вынуждены, например, если будут оскорблены прилюдно. Такой ревнивый муж просто даст два десятка золотых какому-нибудь мерзавцу из выезда герцога, и вам проколют грудь где-нибудь в темном углу дворца. Возможно, на первый раз не убьют… Для острастки, например, разобьют вам лицо булавой. Выбьют глаз или зубы.
Тут карета была подана, и ротмистр, опять опережая Хенрика, поспешил откинуть ступеньку и открыть дверцу, и после сказал:
— Генерал, вы так рассказываете, словно такое уже было.
— Было, — Волков задержался у двери кареты, — именно так всё и случилось с одним моим знакомым, когда я служил в гвардии намного менее богатого и намного менее влиятельного герцога, чем наш. Женщины там были тоже обворожительны и часто искали альковных приключений, в том числе и с красивыми гвардейцами герцога. Но приключения чаще находили те, кто вёлся на прелести тех красоток. Так что держитесь от придворных дам как можно дальше, ротмистр.
— Что ж, — говорил Хаазе, выслушав своего командира, — буду держаться подальше от подобных красоток, как вы и советуете. Но я так и не понял: на ужин-то мне идти с вами или нет?
— На ужин идти придётся, так как я уже пообещал, но когда там
