Ученик Рун. Том 2 (СИ) - Якубович Александр

Всего наш караван состоял из пятка телег и еще двух дюжин мулов и лошадей, что тащили корзины и сумки с товарами на своих спинах. Кроме купца и его помощников, в путь отправилась и охрана. Это была десятка проверенных наемников, которые постоянно ходили этим маршрутом до самого Имперского Тракта — главного сухопутного маршрута Западной Пресии, что пролегал вдоль восточного побережья с самого юга Гоунса и до северных королевств.

Что самое удивительное, был среди наемников и один маг — помощник командира отряда. По жетону с желтой полосой на шее колдуна я понял, что это был маг-целитель, который выполнял в отряде вполне понятную функцию. Звали его Берниас, для своих, как он говорил — Берни. Был он довольно высок, крепок, с копной русых волос, собранных под шнурок на лбу, и ярко-голубыми глазами. Внешность мага мне была в диковинку — жители Лаолисы были все, как один, черноволосыми, редко — шатены, и почти всегда кареглазы. Примерно так же выглядели и заезжие купцы, обычно — выходцы юга, северяне, за исключением кибашамцев, добирались до Нипса не слишком часто, предпочитая торговать с побережьем. А сами кибашамцы, кстати, хоть и были бледны, как крыло чайки, но вот бороды и волосы у них обычно были либо темные, либо рыжие.

Колдун быстро вычислил, что мы не так и просты, и хотя Ирман потребовал от нас с Витати прикидываться чуть ли не ветошью во время путешествия, чтобы с нас не содрали дополнительную плату, Берни почти сразу понял, кто именно присоединился к каравану купца.

Охрана высокопоставленных личностей, а истигатора Круга можно было причислить к таковым легче легкого, шла по отдельному тарифу и стоила в разы дороже, но тут, вроде как, нанимателем выступал Пирий, да и переигрывать условия сделки уже после отправления из города — нанести непоправимый ущерб репутации.

Отряд же Берниаса, под командованием одноглазого Вигга, слыл в Талкране весьма надежным сопровождением, что было довольно большой редкостью. Вигг не бросал купцов, вступал в бой с налетчиками, помогал отгонять стаи волков или других диких животных, а если приходилось — то и отвлекал на себя утопцев и прочих тварей, что в изобилии водились в западных, малонаселенных землях Империи.

Вообще, послушав рассказы наемников и самого Берни, я понял, что Лаолиса как островное государство была довольно тихим и спокойным местом. Утопцев, что под действием дикой магии разлитой в воздухе, встают из трупов погибших на воде, в Нипсе видали хорошо, если раз в пять лет, да и были они обычно вялые и медлительные. Тут же, в Дагерии, судя по словам наемников, с нежитью все было крайне непросто. Основная причина, по которой целые селения страдали от нашествий ходоков, топляков — так тут называли утопцев — а иногда и совсем уж неведомых костяных тварей, была в том, что по старой имперской традиции мертвых в Дагерии не сжигали, а закапывали в землю, придавив могилу камнями. Вот и получалось, что труп десятилетиями мог себе тихо лежать, да впитывать магическую силу, а потом, из-за какого-нибудь возмущения в магическом потоке или мощного колдовства, творимого где-то рядом — встать из могилы и отправиться на поиски развлечений.

Основной же забавой мертвецов была, конечно, охота на живых. Я знал, что кровь сильна — об этом мне говорил еще учитель, да я и сам успел проверить действие магической печати, начертанной алой жидкостью. Восставших же из могил кровь привлекала тем, что продлевала их жалкое существование, насыщала магической энергией, делала сильнее, быстрее.

Казалось бы, в чем проблема начать сжигать мертвых? Собственно, такой вопрос я и задал Берни на одном из привалов.

— А как ты заставишь крестьянина или общину? — ответил маг-наемник, запуская крепкие зубы в сушеное мясо. — Это же не пшик какой. Устои! Традиции! Нет ничего более постоянного, чем землепашец. Он все делает, как делал его отец и дед, а те, в свою очередь — повторяли за своими предками. Вот и получается, что вроде как, все причину нашествия мертвяков и знают, да поделать ничего с этим нельзя. Ведь случается такое, вроде, и не часто, да и люди как-то попривыкли. А как это, сжечь родного человека? А на могилу куда идти? Тем более, во многих же семьях целые поколения на кладбищах лежат — все в ряд, до седьмого колена…

Я внимательно слушал Берни, потому что эта сторона жизни была для меня тайной. Наемник же, расправившись с куском мяса и глотнув из бурдюка вина, продолжил:

— Да и как мужик простой откажется от того, чтобы родных хоронить? Когда все так делают, вплоть до императора? Вот только аристократы могут себе позволить раз в пяток лет заплатить поясному магу, чтобы он по саркофагам с усопшей родней-то руной Сиг прошелся, что мертвяков упокаивает, ну или на худой конец руной Вун, но она так, только замедляет их обычно. Ну или отодвигает момент, когда родственничек крутиться беспокойно начнет, хе-хе. А вот мужики, да и мы вместе с ними, мучаемся.

— И как, много мертвяков встречал? — спросил я. — У нас вот в Нипсе если утопца к берегу прибьет, так это целое происшествие! И стражу кликнуть надо было, и гарнизонного магика, чтобы помог…

— Да постоянно! Но я их не боюсь! — бравируя, ответил Берни. — Они то что? Медленные обычно, особенно топляки, утопцы по-вашенскому. Щитом магическим с ног их сбил, или кулаком Хаг, да потом смотри, чтобы не вставали, пока караван подальше не уйдет. И все дело.

— А лезвие Фео? Или стрела Тир, что, не работают? — удивился я.

Берни лукаво прищурился, ведь для простого служки, помощника Ирмана, я задавал слишком сложные вопросы. Да и вообще, не смотрел магику в рот. Даже жетон не попросил посмотреть, хотя для молодняка это было превеликое развлечение. А из-за невысокого роста еще и непонятно было, сколько мне полных лет — борода и усы у меня еще даже не стали пробиваться.

— Так мертвяки и так магией напитаны! Им то лезвие магическое, что палкой тебя ударить. Неприятно, но никакого вреда. А вот обычного огня они боятся! Особенно старые и сухие ходоки, в которых ни капли крови и другой влаги уже не осталось. Вот горят они знатно!

Вопросы о мертвяках я задавал не просто так. За последние дни мы проехали уже несколько заброшенных деревень и одно крупное село, которое, с виду, сильно пострадало то ли от набега разбойников, то ли от какого-то другого бедствия. И нигде — ни души.

Места тут на самом деле были не слишком обжитые. Это на восточном побережье, дальше на север, начинались богатые центральные земли. Тут же, на юго-западе, было дикое приграничье, а кому охота жить в постоянном страхе? Ведь сегодня дагерийский император дружит с Бенжей и Гоунсом, а завтра все может измениться. И под удар в первую очередь попадают вот эти вот, отдаленные от столицы регионы, добраться до которых не так и просто, а в случае военной агрессии южных соседей даже морской путь становится не слишком безопасным.

Кроме того, весь наш караван двигался не по имперской дороге, что была проложена вдоль побережья, оснащена постоялыми дворами и почтовыми перегонами. Это был бы слишком большой крюк на север, который бы стоил нам недели пути. Вместо этого Пирий вместе с охраной двинулся старыми проселками напрямую, на восток, практически вдоль границы с Гоунсом. Так мы должны были выйти к бенжайскому пограничному форту, что находился на стыке границ трех государств — достаточно обжитое место, где Пирий планировал продать часть своих товаров и, закупившись пушниной у местных охотников и королевских егерей, двинуть дальше, вглубь Бенжи. Кроме того, в пределах прямой видимости там стояло еще две крепости — дагерийская на этой стороне и гоунская на юге. Все вместе крепости называли просто — Три Башни. Этот маршрут был оговорен еще в Талкране и, если подумать, целиком и полностью нас устраивал.

Впрочем, когда я поделился с учителем своими мыслями о том, что зря мы движемся такими глухими приграничными районами, Осиор заметил:

— Нам же и лучше, Рей. Для тех, кто отправил рыкачей, мы просто исчезли из виду на неопределенный срок.