Гранит науки и немного любви - Ольга Романовская

Случайно заметила, что часть парка исчезла. То есть вот они, кусты, небо – а немного правее уже нечто серое с зигзагами пламени. Только хотела обратить внимание Лаэрта на конец мира в миниатюре, как все пропало. Снова погожий сентябрьский денек, солнышко греет, только сотня студентов лежит вповалку на плашках двора.

Звенящую тишину нарушил истошный девичий крик: «Мама!» Лаэрт попытался удержать, но я скинула его руку и поднялась на ноги.

Признаться, тоже бы закричала, если бы оказалась в первых рядах. Вытерпела, хотя бы не рвало, как брюнетку с толстой косой. Ну да, кровь, ну много. И так, по мелочи – окна разбиты, дверь с петель сорвало. Ерунда, дело наживное, а вот человеческие жизни…

Ноги сами шагнули туда, где еще пять (десять, пятнадцать, полчаса?) минут назад раздавали студенческие значки. Одна из немногих, к слову, кто не рыдал, а горел желанием помочь. Попутно вспоминала, что и как надлежит перевязывать. Каблуки мешали, поэтому скинула туфли и отдала следовавшему за мной, словно тень, Лаэрту. Брусчатка и тонкие чулки – не лучшее сочетание, но зато точно не упаду. Осколки стекла обойду, а неудобства стерплю. В конце концов, я эти треклятые туфли недавно снять мечтала.

Казалось, по академии прокатилась война – столько раненых! Пострадали не только преподаватели, но и студенты. На первый взгляд, повреждения у них несерьезные: ссадины, порезы, ожоги. С преподавателями хуже. Столько крови из царапин не выльется. Она пропитала обрывки одежды, усеявшие площадку перед главным корпусом академии. От помоста ничего не осталось, даже полинявшей сиреневой ткани, которой обили возвышение. Некогда на нем стояли ректор и старшие преподаватели, а теперь прямо посредине бывшей трибуны зияла воронка.

Замерла, прижав ладонь ко рту. Там, у парадного входа в академию, бродило нечто. Абсолютно черное, с яркими белыми белками глаз и то ли волосами торчком, то ли ивняком на голове. Все в засохшей крови и лоскутах вместо одежды. Зомби?

Спиной нащупала плечо Лаэрта и немного успокоилась. Он мужчина, он защитит, тот же огненный шарик пустит. Мелочь, а неприятно.

Закоптелое существо склонилось над чем-то или кем-то на пороге: отсюда не видно.

– Эдвин, – устало протянуло оно, – хоть вы воды принесите!

Только по голосу признала Осунту. Осунту Тшольке, магистра боевой магии, как представил ее Лаэрт. Странно, в академии она считалась сильнейшим специалистом по плетению «кружев смерти» и обучала страшным премудростям убийства мужчин. Поговаривали, даже ректор, тот самый магистр Айв, который сжалился надо мной на экзаменах, уступит ей в поединке. Зато, несомненно, старичок превосходил Осунту в другом – воспитанности и выдержке. И очень любил жизнь. Догадалась, именно он лежал на пороге. К счастью, ректор пережил кошмар, а кровь принадлежала нападавшим, а не вытекла из тел защитников академии. Подойдя ближе, увидела магистра на обуглившемся каменном крыльце. Оно выглядело так, будто на него дохнул дракон. Ничто другое, по моему мнению, не способно превратить камень в воск.

Госпожа Осунта сидела рядом, положив голову магистра Айва на колени, и сосредоточенно водила руками над его лицом. Эдвином, у которого она просила воды, оказался сухопарый шатен с небольшой элегантной бородкой и крохотными аккуратными усиками. Двигался он со странной животной грацией – струился по воздуху, перетекая из одного места в другое. Как завороженная, наблюдала за шатеном. Понимала, что выгляжу глупо, привлекаю внимание, но ничего не могла поделать. Тут не так, как с Хендриком или Лаэртом, тут я прельстилась не внешностью, которую не рассмотрела толком, мужчина завораживал одним своим присутствием. Наверное, он мастер внушений.

Изрядно потрепанный, с подозрительно негнущейся рукой, предмет грез опустился перед ректором на колени и принялся обтирать его лицо мокрой тряпкой. Тут подоспели другие маги, засуетились, окутали крыльцо сиреневатой дымкой – магией, наверное. Пострадали многие, но вроде бы никто не умер.

Взявшая на себя бразды правления Осунта велела студентам построиться по факультетам, выбрать старост и отчитаться, нет ли раненых и погибших. Ее взгляд упал на нас с Лаэртом. Вернее, только на меня: не эльф же вылупился на крыльцо и магов, как девочка на ярмарочного фокусника.

– Вам персональное приглашение нужно?

– Я помочь хотела.

Вот так, ушат холодной воды… Ладно, отряхнусь и пойду дальше.

Брови Осунты поползли вверх. Ну да, деревенщина – и помощница? Однако здравый смысл победил, и она поманила к себе, велев надеть туфли. А я и забыла о них.

– Значит, так, барышня, отправляйтесь в лазарет, берите бинты и несите сюда. Магистр Лазавей, проводите ее. Заодно руку лекарю покажите.

– Само заживет, не в первый раз! – отмахнулся шатен и скользнул по мне взглядом, чтобы спросить: – В медицине что-нибудь понимаете?

Гордо ответила:

– Я из деревни.

– На какой же факультет она поступила? – Магистр обернулся к Осунте. – Только не говорите, что мне придется обучать сию юную особу!

– Придется, если до следующего года продержится, – хмыкнула покрытая копотью магичка. – Учится она под началом магистра Тревеуса.

Эдвин Лазавей издал непонятный звук, нечто среднее между смешком и междометием, и обычной человеческой походкой зашагал вдоль пострадавшего корпуса, велев следовать за собой. Лаэрт увязался с нами.

Светлый лазарет встретил тишиной. Ряды коек с одинаково заправленными одеялами, цветы на окнах, баночки и ступки в шкафчиках. Лекарь, то есть преподававший медицину маг, отсутствовал. Наверное, занимался ректором. Его помощники тоже сбежали, пришлось самой разыскивать бинты.

Магистр плескался над умывальником, возвращая лицу прежний цвет. Заметила, как морщился он от каждого движения левой рукой. Не выдержала и предложила взглянуть.

– Действительно что-то смыслите или так? – скептически поджал губы преподаватель.

Обиженно насупилась.

Я не так, я травам обучена.

Подошла, осторожно расстегнула пропитавшуюся кровью манжету и закатала рукав. Судорога пробежала по лицу магистра, когда я коснулась припухшего локтя. Там, где сочленялись кости, кожа едва заметно побагровела. Перелом. Обломки не торчат – хорошо. Нужно вправить, только страшно и больно. Ничего, магистр – мужчина, потерпит.

Ничего не объясняя, захлопала дверцами шкафов, ища лубок. За этим занятием меня застал прыщавый паренек. Он высокомерно заявил, что нечего мне, неучу, в серьезные дела соваться, и выпроводил из лазарета. Хотела вернуться за бинтами – куда там! Мол, справятся без моего участия.

– Обождите! – окликнул магистр. – Вам значок выдать нужно. Ступайте к магистру Тревеусу и, – в голосе послышалась усмешка, – не ходите больше на высоких каблуках по камням. Собирать кости сейчас некому.

Если помощь не нужна, навязываться не стану. Молча вышла и под руку с Лаэртом отправилась вступать в студенческую жизнь: получать значок и комнату. Мучил вопрос: что же произошло во время торжественной речи? И не меня одну: студенческий улей гудел. Младшие донимали старших, а те тайком ходили на разведку, пытаясь подслушать разговоры магистров. Поговаривали, будто кто-то покушался на жизнь ректора, выбросил из воздуха клубок заклинаний, будто один из адептов магии (то есть студент последнего курса академии) видел священника в том сером мареве. Ему не верили, но факт покушения налицо.

Преподаватели хранили гробовое молчание, делая вид, будто ничего не произошло. Слухи об атаке недругов пресекали, потом и вовсе заявили, виной всему один горе-алхимик. Якобы он неправильно смешивал сущности, в результате чего произошло накопление заряженного магией газа. Что такое газ, объяснил Лаэрт на примере туманов над болотами. Опасная вещь: невидима, без запаха, не почувствуешь.

Бурления постепенно затихли, и академия вернулась к привычной жизни. Ректор шел на поправку, другие раненые тоже. Во всяком случае, нам так говорили – в лазарет никого, кроме надутых помощников и помощниц лекаря, не пускали. Не нравилось мне это. Пострадали люди, а никого не наказали. Ведь алхимик едва не угробил уйму народа! Случись такое в деревне или нашем городке, судили бы! Если бы до разбирательств жители не поколотили. А тут ничего, только слухи и скупые объяснения.

Словом, я задумалась и пришла к выводу: что-то тут нечисто. Может, виноват во всем газ, но не студенты с ним баловались. Впрочем, пусть маги разбираются.

Благополучно получив значок и ключи от комнаты, отправилась осматривать новые владения. Хихикнув, вспомнила поведение декана. Он меня не забыл и постарался быстрее выпроводить, явно не желая оставаться наедине.

Студенческий дом общеобразовательного факультета затерялся на задворках. Все правильно – Академия магии, пусть волшебники ближе к учебным корпусам живут. Ничего, зато из окон красивый вид на парк и ограду. Только пока добредешь по извилистым дорожкам…