Лекарь для оборотней (СИ) - Юлия Скворич

Добравшись до города, в первую очередь заскочила в нашу родную БСМП и выклянчила у девчонок основной набор инструментов, заплатив по себестоимости, тем самым оставив большую часть премии.

Ночевать я напросилась к Настёне. Она второй человек в этом мире, с кем у меня всегда сохранялись тёплые отношения. Поскольку от аренды своей комнаты я на ближайший год отказалась, спать мне теперь в городе негде. С Настёной мы вместе учились, только она теперь дипломированный врач, а я всего лишь фельдшер. Она стала единственной, с кем я поддерживала общение и ближе всего к понятию «друг», наверное. Кроме Дмитрия, разумеется, иногда мне кажется, что этот человек был в моей жизни всегда. Он стал частым гостем моей бабушки, когда мне и тринадцати не было. Остальные, кого доводилось мне знать, надолго или нет — оставались лишь знакомыми, хоть и жили порой в одном городе. Дмитрия Ивановича я знала с чуть ли не с детства. Он заведует нашей поликлиникой, пользуется безграничным уважением в городе и, иногда я думаю — всё время жил на нашей улице. Дмитрий у нас врач от бога, все шли к нему за помощью и советом. Я же потом пришла устраиваться к нему на работу, и подозреваю, никто бы другой меня не принял с моим «волчьим билетом» и незаконченным московским образованием. Он всегда был больше, чем учитель.

Люди обычно не горели желанием общаться со мной, как и я с ними. В нашем маленьком городе, где все друг друга знают и друг с другом общаются, я, как отшельница, заработала не самую лучшую репутацию. Но Настёна оказалась не требовательна в этом отношении, не просила постоянного внимания или особого отношения, поэтому мы быстро сошлись став больше, чем просто приятелями. В последующем мы также снимали квартиру вместе. Как и я — она бессемейная, но в противоположность мне, причина её холостяцого существования крылась в другом. Бойкая Настёна просто-напросто терялась в выборе, но не теряла надежды встретить своего «принца». О её романах в институте ходили цветастые байки, и далеко не всё, разумеется, было правдой.

Если к кому-то и обращаться за ночлегом, то только к ней.

Набрав пару пакетов различной снеди и деликатесов, я постучалась в её квартиру.

— Принимай рабочего человека, Нась!

— Ты хотела сказать — дезертира? — иронично заметила она, впуская меня внутрь.

— Я не дезертир, а перебежчица, — усмехнулась я, ставя пакеты на скамейку в прихожей. — Давай поужинаем, с утра не ела.

Мы всегда общались таким образом — никогда не здороваясь и не прощаясь, словно только виделись и расставаться не собираемся. Мне нравилась эта присущая только ей лёгкость в общении. Терпеть не могу прощаться… Перебравшись на кухню, мы принялись сооружать себе стол.

— Ты куда устроилась, в Газпром? — спросила Настёна, провожая банку с икрой красноречивым взглядом.

— Нет, — улыбаюсь, — семейным врачом в посёлок городского типа. Даже не спрашивай, где это находится, не поверишь — пришлось подписать бумаги о неразглашении. Зато вот, премию получила, — оправдывалась я.

— М-м-м. Так сразу премию дали? — с подозрением спросила Настёна.

— Пришлось попотеть немного, — увернулась я от развёрнутого ответа, решив теперь строго придерживаться договора, который собиралась изучить досконально по возвращении.

Настёна копалась вилкой в тарелке, не прерывая размышлений. Вижу, мне ещё придётся доказать, что у меня всё в порядке.

— Видно не бедствуют, — заключила она в итоге. — Я за тебя боялась, но что ни делается — всё к лучшему. Дмитрий Иванович плохого не посоветует. Может, познакомишься с кем-нибудь. Приличные хоть среди них есть?

В таких простых делах как человеческие отношения, Настёна чаще всего бывает права. Жаль я редко прислушиваюсь.

— Есть, только я там не шибко-то нравлюсь, похоже. Хотя один из них нравится мне, — при воспоминании о синих глазах и завораживающем голосе внутри сладко сжалось сердце.

Мы всегда откровенны в этом плане друг с другом. Так легче получить совет: ей от меня — рациональный стоп-кран, мне от неё — по поводу человеческих отношений, в коих я ни черта не смыслю. Очевидно, эта часть мозга у меня атрофирована.

— Чем тебе не принц? Может, хватит ждать? Коня ему сами найдём, — на лету схватывает она.

Улыбнувшись и покачав головой, я полезла за телефоном в рюкзак — Иван со своими правилами, требовал постоянно находиться на связи — и нащупала в боковом кармашке сложенный вчетверо листок бумаги. Это здесь откуда? Развернув и прочитав, слегка зависла.

Угрозы выражались весьма явственно. Слегка страшновато стало возвращаться. Напрасно я надеялась, что Кирилл успокоился.

— Всё в порядке? — спросила Настёна, заметив моё изменившееся выражение лица.

— Да. Кажется, я знаю, кто это написал, — немного грустно улыбнувшись, заметила я. — Вот тебе и принц на белом коне.

Настёна нахмурилась.

— Не волнуйся, всего лишь детские угрозы, ничего конкретного, — я сложила листочек и сунула обратно поглубже, — особенно в той части, где жизнь покажется мне адом. Сомневаюсь, что есть больший ад, чем настоящая жизнь.

— Если всё так плохо — уходи оттуда, тебе есть где жить, — она не шутя указала на вторую спальню.

Испытывая огромное чувство благодарности, я нарочито безразлично махнула рукой, дескать, в голову не бери.

— Вздрогнем?

Мы чокнулись бутылочками с газировкой. Надо же отпраздновать моё новое назначение.

Проговорив допоздна ни о чём и о всякой всячине несущественной, мы спокойно уснули. С Настей всегда легко. Не задаёт неудобных вопросов. Не лезет в душу. И если кто-то её обидит… пусть другую планету для обитания себе подыскивает.

Я пробыла у неё следующих полдня, закупилась оставшимся набором средств для работы. И к вечеру уже с набитой до краёв спортивной сумкой возвращалась к Ростовцевым. Позвонила Ивану сразу же, как сошла с автобуса, как и было уговорено он забрал меня с остановки.

Заезжали в город почти ночью, давно стемнело, Иван аккуратно проплывал по засыпанным гравием специально для машин дорожкам. Он вообще большой аккуратист, как я успела заметить. И ревностный блюститель правил, которых придерживался неукоснительно до последней буквы, до последней запятой, требуя того же от всех остальных. Понимаю, почему Андрей именно его выбрал заместителем, трудно предложить кандидата лучше.

Я почти задремала на заднем сиденье, когда показался дом, в котором я врачевала накануне. На широком знакомом крытом крыльце я увидела Лику в объятиях мужа. Вернулся, стало быть, Драмир. Как она так быстро встала? А швы? Черноволосый увалень метра в два обхватил девчонку лапищами целиком, словно она единственная его драгоценность, и смотрел так, словно мог защитить от всего мира. Причём таким взглядом, что и я бы