Генерал Андрей Власов - агент стратегической разведки Кремля - Лев Гицевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но сначало следует рассказать о Вильфриде Карловиче Штрик-Штрикфельде. Это — поэма в прозе! Родился он в Российской Империи. В 1915 году ушел добровольцем в армию — естественно, Российскую Императорскую. Был произведен в офицеры. Воевал отлично. Удостоен нескольких боевых орденов. После революции участвовал в походе Юденича на Петроград. После поражения Белого движения уехал в Ригу. Работал по Мандату Международного Красного Креста и Нансеновской службы по оказанию помощи голодающим в России. В 1924-39 годах представлял совместные английские и германские предприятия. Именно в этот период Штрик-Штрикфельд был завербован и стал агентом СИС — английской Секретной Разведывательной Службы, о чем он ясно дает понять в своей книге «Против Сталина и Гитлера». В 1940 году (с ведома СИС) перебрался в Фатерланд. Через год, как переводчик и специалист по России, был зачислен в Германскую армию, где служил в 1941-45 годах при Штабе ОКХ. Поддерживал активные связи и контакты с руководством антигитлеровской оппозиции и участниками заговора против Фюрера. После 20 июля 1944 года сумел избежать разоблачения (как агента СИС), ареста и казни. После окончания войны проживал в ФРГ, где написал книги «Против Сталина и Гитлера» и «Генерал Власов и Русское Освободительное движение».
Доступ к генералу Власову в Винницком лагере Штрик-Штрикфельд сумел получить по протекции Николая фон Гроте — латвийского немца и журналиста, сотрудника Отдела армейской пропаганды (ВПр).
В книге «Против Сталина и Гитлера» Штрик-Штрикфельд совершенно открыто сообщает следующие потрясающие факты:
«В мой первый визит у Власова… наш разговор о большой нужде, в которой живут простые русские люди по ту и по эту сторону фронта… сразу сблизил нас.
При следующем моем посещении генерала Власова Я ДОЛЖЕН БЫЛ МНОГО РАССКАЗЫВАТЬ ЕМУ О ГЕРМАНИИ. ЕГО ИНТЕРЕСОВАЛО ВСЕ. Но, прежде всего, ОН ХОТЕЛ ЗНАТЬ БОЛЬШЕ О ГЕРМАНСКИХ ЦЕЛЯХ ВОЙНЫ. Надо сказать, ЧТО ЗНАЛ ОН УЖЕ ПОРАЗИТЕЛЬНО МНОГО.
Несмотря на колючую проволоку и охрану, ПОДПОЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ СРЕДИ ВОЕННОПЛЕННЫХ РАБОТАЛА НАДЕЖНО И БЫСТРО. Неправильное обращение с военнопленными СПОСОБСТВОВАЛО ЭФФЕКТИВНОСТИ ТАЙНОЙ СОВЕТСКОЙ ПРОПАГАНДЫ…»
Невероятно! Не Штрик-Штрикфельд вытягивает у Власова сведения. Наоборот! Власов вытягивает у того стратегически важную для его миссии информацию!
И помогает в этом Власову «подпольная информация», предоставленная Советским подпольем в Винницком лагере. Еще до начала внедрения «агента стратегического влияния» в лагере была создана и активно функционирует «группа поддержки» Власова. Вот он высший суперкласс Советской разведки!
Штрик-Штрикфельд прямо называет фамилию представителя Советского подполья в Винницком лагере, который тут же с ходу становится правой рукой и главным консультантом Власова.
Вот, что свидетельствует Штрик-Штрикфельд:
«Власов выразил еще раз то, что я уже слышал от советских офицеров в лагере военнопленных, то есть свою готовность бороться против Сталина за свободную, независимую, национальную Россию.
НИКАКИХ АННЕКСИЙ, И НЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО КВИСЛИНГОВ МИЛОСТЬЮ ГИТЛЕРА.
Я просил генерала изложить свои мысли в письменной форме. МОМЕНТ был БЛАГОПРИЯТНЫЙ: начальник Генерального штаба гальдер ждал от гелена возможно более полной информации, исходящей из советских офицерских кругов… Таким образом, доклад пленного генерала мог попасть без промедления в руки начальника Генерального штаба.
При наших разговорах с Власовым иногда ПРИСУТСТВОВАЛ пленный же полковник ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ БОЯРСКИЙ: Власов ПРИГЛАШАЛ ЕГО ДЛЯ ВЫЯСНЕНИЯ НЕКОТОРЫХ ВОПРОСОВ. Он был настроен резко антисталински, но и ОТКРЫТО ГОВОРИЛ, что он отнють НЕ ДРУГ НЕМЦАМ.
В СОСТАВЛЕНИИ ДОКЛАДА ВЛАСОВА ЭТОТ ПОЛИТИЧЕСКИ РАЗВИТЫЙ ОФИЦЕР СЫГРАЛ СУЩЕСТВЕННУЮ РОЛЬ.
Власов в своем ДОКЛАДЕ, на основе соображений, обсужденных в наших беседах, СОСТАВИЛ ОЧЕНЬ ЯСНЫЙ И КОНСТРУКТИВНЫЙ ПЛАН. Вместе с тем, он (Власов) заявил о своей готовности поставить себя в распоряжение своего народа в борьбе за свободу.
Набросок плана был хорош, но, увы, слишком многословен. Из моего опыта я уже знал, что «пруссакам» следует все давать в сжатом, сухом изложении.
Ренне еще прибавил, что, ИМЕЯ ДЕЛО С НАЦИСТАМИ, НАДО УЧЕСТЬ ИХ ТЩЕСЛАВИЕ И НАПРАВЛЕНИЕ ИХ ИНТЕРЕСОВ.
Вместе с ОБОИМИ РУССКИМИ ОФИЦЕРАМИ я сократил и переработал доклад. Хотя ВЛАСОВ и ОТНЕССЯ НАСМЕШЛИВО К ЭТОЙ РАБОТЕ, но он тотчас же уловил ее смысл.
Ренне полностью одобрил доклад… Он несколько раз беседовал с Власовым и сказал мне, что в случае совместной работы с русскими он ОТДАЛ БЫ ГЕНЕРАЛУ АНДРЕЮ АНДРЕЕВИЧУ ВЛАСОВУ ПРЕДПОЧТЕНИЕ ПЕРЕД ВСЕМИ ДРУГИМИ.
В то же время в Виннице содержался целый ряд старших русских офицеров, среди них полковник Шаповалов… убежденный антисталинец. Ему протежировали… Но он НЕ БЫЛ ЛИЧНОСТЬЮ, КАК ВЛАСОВ.
Я упоминаю Шаповалова потому, что я считал важным, чтобы ВО ГЛАВЕ РУССКОГО ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ СТОЯЛА СИЛЬНАЯ И НЕЗАВИСИМАЯ ЛИЧНОСТЬ. НЕОБОХОДИМЫМ УСЛОВИЕМ для успешного союза была готовность искренне сотрудничать с немецкой армией, НО НЕ СОГЛАШАТЬСЯ СЛЕДОВАТЬ НЕМЕЦКОЙ УКАЗКЕ.
…ТОЛЬКО ВЛАСОВ ОБЛАДАЛ КАЧЕСТВАМИ, при которых и немецкие, и русские интересы были бы соблюдены.»
Немцы, не подозревая того, сами следуют программе Бериевской Стратегической разведки, которой было необходимо поставить противника в такое положение, чтобы только в личности Власова он видел будущего вождя Русского Освободительного Движения (РОД).
Вот еще одно свидетельство Штрик-Штрикфельда:
«Мы сочли личным успехом Гелена (основавшего свои предложения на докладе Власова), что гитлер дал ОКХ полномочия на разработку и рассылку директив по оплате «хиви»… ОКХ мог взять в свои руки легализацию добровольцев и «хиви».
— Теперь это дело двинулось, — сказал мне Ренне, — и это вы можете передать Власову.
— И потом все эти добровольцы должны быть подчинены Власову, — позволили я себе заметить.
— А вот этого вы пока не должны ему говорить, — ответил Ренне тоном приказа…
Конечно, мне пришлось сказать Власову не больше того, что разрешил Ренне. Но ВЛАСОВ ТОТЧАС ЖЕ СДЕЛАЛ ЛОГИЧЕСКИЙ ВЫВОД:
— Если вы охватите всех так называемых добровольцев, — а вы говорили, что их сейчас 800 000 или даже целый МИЛЛИОН, — тогда СТОИТ ЛИШЬ ПЕРЕДАТЬ МНЕ 200–300 ТЫСЯЧ, и мы, вместе с Боярским. Гарантируем вам, что в несколько месяцев закончим для вас войну, то есть скорее для нас…»
Власов именно ради этого пришел к немцам. Понятное дело, он тут же при помощи Боярского «берет быка за рога». Для этого Власова и послали, чтобы именно он, и никто другой, возглавил Русскую Освободительную армию (РОА).
Примечательны также слова Штрик-Штрикфельда о том, что «КОМЕНДАНТОМ ЛАГЕРЯ БЫЛ ПОЖИЛОЙ НЕМЕЦ ИЗ США, великодушный и умный человек, созданный для того чтобы руководить английским лагерем», якобы поставленный на эту должность «по тупости бюрократов». Что весьма странно, Штрик-Штрикфельд не называет фамилии этого «немца» из США.
Но тут никакой «тупости» нет.
Лагерь был буквально наводнен в том числе и англо-американской агентурой. К тому времени в Винницком лагере (почти в открытую) действовало несколько параллельных структур советских, англо-американских и германских спецслужб. Последнюю большей частью представляли функционеры, близкие к структурам «Черной капеллы».
Винница — одна из точек, в которой перехлестнулись стратегические интересы этих спецслужб.
Уже тогда любому толковому аналитику спецслужб было ясно — поражение Гитлера лишь вопрос времени. Поэтому, каждая из них стремилась по-своему использовать в своих целях генерала Власова и будущую РОА.
Просто Бериевской Стратегической разведке удалось тогда переиграть немцев и англо-американцев.
Как и ожидалось, оказавшемуся в плену Власову немецкое командование предложило возглавить борьбу русского народа против международного коммунизма. Власов согласился, но потребовал у немцев немедленно передать под его командование все Добровольческие формирования в Вермахте, а также создать «Русский комитет», который стал бы основой будущего русское правительства.
Это поставило немцев в тупик. Стремившийся выиграть время Власов прекрасно понимал, что Гитлер готовил для России судьбу немецкой колонии и слушать не хотел о сотрудничестве, да еще на равных началах. Это стояние на своих позициях продолжалось более двух лет.
В своих воззваниях и письмах Андрей Власов фактически открыто говорит, зачем и почему он оказался у немцев.
В Берлине он оказался потому, что в 1941-42 годах вовсю шло формирование Добровольческих частей из числа советских военнопленных в составе Вермахта, с лета 1942 г. с участием двух немецких генералов — Хельмига и Кестринга.
