Откуда берутся дети? - Екатерина Риз

— Поэтому, я думаю, что вам лучше пожить у нас.

Андрей приоткрыл рот.

— Да?

— Да. Ребёнку нужна целая куча вещей. Не потащите же вы всё к себе домой?

С этим невозможно было не согласиться, и Андрей кивнул, ощутив в душе смутную тревогу. Кажется, он как раз и не учёл это множество вещей, когда соглашался. Ксения тем временем вручила ему ключи от квартиры и продолжила:

— В прихожей у зеркала, на гвоздике висят ключи от машины. Машина во дворе… серая "Волга". На заднем сидении детское кресло.

— Ага, — ошарашено кивнул Говоров, пытаясь представить, как будет выглядеть его спортивный автомобиль с детским креслом на заднем сидении. Посидел столбиком пару минут, пытаясь разобраться в себе, и не сразу отреагировал на пристальный взгляд своей помощницы.

— Андрей Константинович… пожалуй, я всё же позвоню Оле.

Говоров легко отмахнулся.

— Не выдумывайте. Я же говорю, мама поможет. Так что и волноваться нечего. А вам ведь надо вещи привезти, — вдруг вспомнил он, снова поглядев на её больничный халат.

От этого замечания и его взгляда Ксения смутилась.

— Это последнее, о чём стоит беспокоиться. Завтра… если завтра приедете, привезёте мне из дома что-нибудь.

Андрей кивнул.

— Хорошо. Телефон у вас с собой? На всякий случай…

— Конечно.

Они посидели ещё немного, но затем появилась медсестра и попросила их с Ванькой уйти. У Ксении в лице наметилась лёгкая паника и сына она от себя отпустила не сразу. Ванька же совсем не волновался, улыбался, поцеловал Ксению на прощанье и ухватил Говорова за руку и помахал матери. Она только вздохнула, глядя на них, да так выразительно, что Андрей невольно почувствовал себя глупо, словно они местами поменялись и теперь Степнова начальница, а он, как сотрудник, в её глазах ничего не стоит.

— Всё будет хорошо, — сказал Андрей напоследок, надеясь её хоть как-то успокоить, и они с Ванькой покинули палату.

— Надо купить маме ирисок, — сказал мальчик, подняв на него глаза. — Она любит.

Андрей кивнул.

— Купим.

В машине Андрей ещё пытался думать, но ничего толкового в голову, как назло, не шло. Побоявшись запутаться в собственных мыслях, он это занятие решил бросить. Снова принялся себя успокаивать, что ничего страшного не произошло. Сейчас они приедут домой к Степновым и первое, что он сделает — это позвонит матери. А она все детские проблемы решит запросто.

— Я хочу в туалет, — вдруг заявил Ванька, а Говоров от неожиданности чуть не врезался в машину впереди.

— Что?

— В туалет хочу, — повторил ребёнок и посмотрел на Андрея. Вздохнул, встретив насмерть перепуганный взгляд взрослого дяди. — Потерплю до дома…

Андрей осторожно кивнул.

— Терпи… Точно потерпишь?

Ванька кивнул и отвернулся к окну. А Говоров вцепился в руль и нажал на газ. Чёрт, он же совсем забыл спросить Ксению о самом главном!.. Как ребёнка в туалет водить?! Покосился на Ваньку и попытался прикинуть — нужны детям в таком возрасте памперсы или уже нет?

Минут через пятнадцать они, наконец, притормозили у дома Степновых и Андрей чуть ли не бегом кинулся извлекать ребёнка из машины. Ванька уже заметно томился и пока Говоров пытался справиться с незнакомыми замками, начал от нетерпения подпрыгивать рядом. Потом первым влетел в квартиру и, не разуваясь, побежал в туалет. Андрей замер в прихожей, не зная, что делать, но никаких криков и просьб не последовало, и он вздохнул с облегчением. По всей видимости, помощь в столь трудном деле Ваньке не требуется и это очень — очень-очень! — радует.

Вернулся, запер дверь и тут уже принялся осматриваться, причём с неподдельным интересом. Оглядел прихожую, заглянул в просторную кухню и застыл на пороге, глядя на круглый, накрытый накрахмаленной скатертью, стол и чайник с ромашками на пузатом боку, одиноко стоявший на плите. Занавеска на окошке в весёлую клетку, а у раковины чистейшие полотенца всё с теми же ромашками. Говоров с удивлением оглядывался. Как-то всё слишком… по-домашнему. Только сияющего начищенными боками самовара на столе не хватает, да баранок россыпью.

Дверь ванной хлопнула, Ванька протопал по прихожей, послышался непонятный стук, Андрей обернулся и понял, что это сандалии в углу приземлились. А ребёнок уже протиснулся мимо него на кухню и продемонстрировал влажные ладошки.

— Руки я помыл, — с гордостью сообщил он.

Говоров кивнул.

— Молодец.

Ванька влез на стул, сложил руки на столе и выжидательно посмотрел.

— Что будем делать? — спросил он, хлопая ресницами.

Андрей хмыкнул и обвёл кухню ещё одним долгим взглядом.

— Обустраиваться.

Они вместе осмотрели квартиру, причём Ванька устроил ему настоящую экскурсию по своей комнате. Тараторил, как заведённый, но Андрей слушал его вполуха. В нём на самом деле неожиданно проснулось любопытство, и осматривался он с неподдельным интересом. Квартира совсем небольшая, двухкомнатная и в обстановке нет никакой вычурности, даже стиля никакого — всё максимально удобно и комфортно. Из мебели самым новым выглядел детский диванчик в комнате Ксении, правда, на полу дорогой палас из натуральной шерсти, по которому разбросаны игрушки. У окна письменный стол, компьютер, тоже далеко не новый, а у стены вместительный книжный шкаф, до отказа забитый книгами и заставленный различными безделушками и рамками для фотографий. Андрей закрыл дверь и что по дверному косяку приклеена яркая бумажная лента-линейка, а рядом прямо на обоях красным фломастером небольшие чёрточки и надписи — три года, три и шесть, четыре…

Говоров улыбнулся.

Ванька усадил его на диван и принялся хвалиться игрушками и около получаса они развлекались тем, что разглядывали машинки и пистолеты, а потом Андрей вспомнил, что его сюда не за игрушками отправили, а чтобы о ребёнке позаботиться.

А для этого необходимо позвонить матери.

Телефон в родительской квартире не отвечал, но в тот момент Говоров и не подумал насторожиться. Со спокойной душой набрал мобильный номер отца и уже через минуту разговора понял, что можно начинать паниковать. Родителей в Москве нет. Ещё вчера были и никуда не собирались, а вот сегодня… Они в Нижнем Новгороде у друзей и раньше пятницы, то есть через три дня, возвращаться не собираются.

— Мама, что я буду делать с ребёнком целых три дня?!

Людмила Алексеевна вздохнула.

— Я не знаю, Андрюша. Но я, правда, не могу приехать. Постараюсь вернуться в четверг, но… не уверена. И не понимаю, как Ксения могла доверить тебе ребёнка.

— Я её убедил, что ты мне поможешь! — в отчаянии воскликнул он.