Война Поппи (ЛП) - Ловелл Л. П. Лорен Ловелл

Он вздыхает и уходит в противоположном направлении. Я качаю головой, беру несколько спелых томатов, кладу их в пакет и закидываю в переднюю часть тележки. Бананы, яблоки… брокколи… О, он точно это оценит… Я заканчиваю загружать тележку свежими овощами и продолжаю свой веселый путь. Я прохожу мимо пары, остановившейся посередине прохода, спорящей о том, какой чай покупать. Мы с Коннором делали также. Я бы сказала "Твиннингс", а он бы настаивал на "Йоркшире". Я сглатываю этот комок боли, как маленькую зазубренную таблетку, прочищая горло и толкая тележку через магазин, и слышу, как проклятое колесико раздражающе скрипит, пока ищу Брэндона.

Я подхожу к отделу замороженных продуктов, и вот он здесь — дверь морозильной камеры приоткрыта бедром, а в руке — ящик пива "Stella".

— Кхем, — я встаю позади него, а он едва поворачивает голову. Он пялится в тележку, качая головой с явным отвращением на лице. И достает пиццу из морозильника.

— Никакой пиццы, — строго говорю я. — Положи на место, Брэндон.

Он усмехается:

— Все такая же властная? Это диета бойцов, — пожимает плечами, придерживая пиццу и пиво, а затем сгружает в тележку и то, и другое.

Я вздыхаю.

— Даже думать не хочу, в каком состоянии твои сосуды.

— Есть куча дерьма, которая может тебя убить раньше, чем это сделает сердечный приступ, Опоссум. Жизнь слишком коротка, чтобы есть всякую хрень, которая выглядит будто мини-дерево.

И как тут поспоришь?

Глава 8

Брэндон

“The Pretender” — Foo Fighters

Я держу зажигалку над маленькой стеклянной трубкой, наблюдая за тем, как в чаше загорается зелень. Делаю вдох, вбирая едкий дым глубоко в легкие, и задерживаю его. Я отчетливо чувствую на себе взгляд Поппи с другого конца комнаты, но игнорирую его.

— Серьезно, Брэндон? — фыркает она. — Травка?

— Сжигаю рождественскую елку, Опоссум. Хочешь немного? — протягиваю ей дымящуюся трубку.

Она хмурит брови, качает головой и отталкивает ее от себя.

— Нет уж. Никакой рождественской елки. Спасибо. — Минута тишины, пока я снова затягиваюсь из чаши. — Зачем ты вообще куришь это дерьмо? Я не видела, как ты куришь травку с тех пор, как в шестнадцать лет, на вечеринке у Хоббита, он подговорил тебя выпить воды из бонга. Коннор сказал тебе не делать этого, но ты, тупица, так и не послушал его. И что произошло, а?

Я смотрю на нее, задержав дыхание и позволяя травке медленно проникать в мои легкие. Я жду, когда мой пульс замедлится, и наступит это онемение, в котором я так отчаянно нуждаюсь.

— Тебя стошнило, — отвечает на свой же вопрос Поппи. — Так ведь? На меня и на ту девчонку, которую ты хотел трахнуть, как там ее звали? Бетти… что за дурацкое имя, — она закатывает глаза. — Потом тебе было плохо три дня.

Я ухмыляюсь, отчего облако дыма срывается с моих губ.

— Вот это уж точно не вода из бонга, — кашляя, я усмехаюсь. — Это заставит тебя забыть обо всех проблемах.

Поппи лишь качает головой, и на долю секунды мне становится немного стыдно, но я отмахиваюсь от этого неуместного чувства. У Поппи всегда был способ заставить меня чувствовать себя виноватым, а сейчас еще сильнее, чем когда-либо, потому что на данный момент у меня накопилось достаточно поводов ощутить вину в полной мере. Вот почему лучше вообще ничего не чувствовать.

Я пребываю в блаженном оцепенении, когда дверь щелкает, и входит Киан, один из парней с бойцовского ринга. Я хмуро смотрю на него.

— Научись, блять, стучать, ублюдок.

Его грязные светлые волосы собраны в беспорядочный пучок, а глаза выглядят красными и отекшими. Готов побиться об заклад, что и часа не прошло, как он вылез из постели.

Он усмехается:

— Обычно ты слишком пьян, чтобы встать и открыть, так к чему утруждаться?

Его взгляд устремляется на дымящуюся трубку в моей руке. Он протягивает ладонь и вопросительно дергает подбородком.

Я передаю ему трубку. Его покрытые татуировками пальцы сжимают чашу, когда он подносит ее к губам. Он долго затягивается, задерживая дым, и я вижу, как его щеки краснеют. Поппи чем-то гремит на кухне, и его взгляд устремляется к ней, щеки все еще надуты, пока он скользит глазами по ее телу.

Кашляя, он выпускает дым и кивает в сторону кухни.

— Ну, привет.

Он смотрит на нее со всей деликатностью долбаного кирпича. Киан как собака. Киски, бухло, минет и драки — вот и все, что он знает. Мы не особо много разговариваем, кроме тех случаев, когда Ларри посылает его сюда, чтобы он отрезвил меня к драке. Я зарабатываю ему много денег. Он не может позволить своему лучшему бойцу скатиться на самое дно.

Поппи с вызовом скрещивает руки на груди.

— Прошу прощения… Вы кто?

— Ну, я Киан Брукс, сладкая. — О, Боже, он выдает такие слащавые речи? Киан тянется к ее руке, но она вырывает ее. — Я свожу тебя на ужин и все такое. — Он бросает в мою сторону взгляд, ухмыляясь: — И я отделаю тебя лучше, чем этот парень с его вялым от травки членом.

— Эм, нет, спасибо. Заманчивое предложение, — Поппи устремляет взгляд на меня, — но, думаю, я пас.

— Ах, ты разбиваешь мне сердце, — с широкой улыбкой Киан хватается за грудь. — Позвони мне, когда передумаешь.

— Ей не нужен твой усыпанный хламидиями член, — я качаю головой и прочищаю горло. — Это Поппи. Она… моя подруга.

Поппи выглядит рассерженной. А Киан — озадаченным.

— Раз ты знаешь ее имя, — произносит он, — значит ли это, что ты не трахался с ней?

— О, Боже, — Поппи морщит нос. — Нет.

— Трахать ее запрещено, — говорю я, пристально глядя на Киана и указывая на Поппи. Я заметил, как этот ублюдок пожирал ее глазами, и мне это не понравилось. — Повторяй за мной: трахать запрещено.

— Да, да, — со вздохом он снова переводит внимание на меня. — Просто зашел проверить, жив ли ты, — он качает головой и поворачивается к выходу. — Я иду в паб. Одноглазый Ларри хочет, чтобы ты был там через полчаса. — Он бросает еще один короткий взгляд на Поппи: — Тебе стоит прийти и посмотреть на бой. Я познакомлю тебя с Мадам Морщина.

— С кем, простите?

Со стоном запрокидываю голову.

— Мадам Морщина, — произносит он снова. — Это лысая карга, которую Ларри держит за баром. Ты ее еще не видела?

— О, ради всего святого, — Поппи поднимает руки.

— Это гребаная лысая кошка, — поясняю я. — Он подобрал ее.

— Ага, потому что она выглядит как стариковская мошонка, — смеется Киан.

— Ну, все, — раздраженно указываю на дверь. — Вон. Выметайся, — я встаю и открываю дверь, выталкивая его, и запираю за ним на замок.

— Что ж, он просто очаровашка, — Поппи смотрит на дверь и глубоко вздыхает. — Брэндон, что ты здесь делаешь с этими людьми?

— Прямо сейчас? Нахожусь под кайфом.

Она фыркает.

— Помимо очевидного, что ты творишь со своей жизнью?

Я снова тянусь к трубке на столе, но она хватает ее и прячет за спину. Ее рассудительность меня бесит, а мое терпение лопается.

— А что ты творишь со своей жизнью? — спрашиваю я, глядя на нее. Она не говорит ни слова, просто опускает взгляд в пол. — Я, черт возьми, не просил тебя приезжать сюда. Хочешь остаться — оставайся, но мне не нужна мамочка. И, кстати, на мой бой ты не пойдешь.

— О, так ты думаешь, что можешь указывать мне, что делать, а что нет?

Я ухмыляюсь, наклоняясь совсем близко к ее лицу.

— Ты там и пяти минут не продержишься, — прищуриваю глаза, — принцесса.

— В предыдущую ночь со мной все было в порядке, придурок, — улыбается она. — Все равно меня пригласил Киан, а не ты. Я схожу повидаться с ним.

Она кажется довольной собой, улыбается и выставляет бедро вбок.

— Ты, блять, никуда не пойдешь! — ору я. Она дергается в сторону от меня.

Я сжимаю и разжимаю кулаки, пытаясь сдержать свой нрав. Травка обычно успокаивает его, держит под замком, но она же с легкостью выталкивает его снова на поверхность.

— Я буду делать все, что хочу, черт возьми. Парень, который дерется в подвале сраного бара уж точно не имеет права указывать мне, что я должна делать, не так ли? — она разворачивается и вылетает из входной двери, захлопнув ее за собой.